порадовать, — вдруг выдаёт он решительным тоном.
— Вы плохой детектив, лейтенант Картер, — голос Аддамс буквально сочится ядом. — Теперь я не удивлена, что серия убийств так и осталась нераскрытой.
— Простите, не совсем понимаю… — и хотя его голос звучит наигранно-робко, во взгляде тёмных глаз отчётливо угадывается железная уверенность в себе.
Вместо ответа Уэнсдэй молча вскидывает средний палец левой руки.
— Ой. Не тот, — и мгновенно меняет палец на безымянный, на котором красуется тонкий ободок обручального кольца. Полицейские как по команде взрываются дружным хохотом, Шепард и вовсе прячет лицо в ладонях, содрогаясь в приступе беззвучного смеха. Самоуверенность на лице Картера медленно гаснет, сменяясь растерянностью, но Аддамс не намерена останавливаться на достигнутом. Выдержав театральную паузу, она добавляет. — А если гормоны отшибают вам мозги и мешают ходу расследования, советую прибегнуть к кастрации. Могу оказать прямое содействие, кстати.
Заметно скрипнув зубами и заливаясь краской до самых ушей, лейтенант поспешно возвращается к карте под злорадные смешки полицейских.
Уэнсдэй победно вскидывает голову.
Туше.
========== Часть 12 ==========
Комментарий к Часть 12
Саундтрек:
Our Last Night — Skyfall
Приятного чтения!
Age: 31
Сидя за столом и с наслаждением потягивая карамельный латте с горкой взбитых сливок, Ксавье пролистывает на телефоне многочисленные уведомления с поздравлениями. Не то чтобы он не любит свой день рождения — по крайней мере, он лишен присущей многим в этот день склонности к рефлексии — но всё равно считает этот праздник излишне переоценённым.
Возможно, причина кроется в тягостных воспоминаниях из детства — мать умерла за две недели до его одиннадцатилетия, и с тех пор эти даты оказались неразрывно связаны. А ещё вместе с безвременным уходом миссис Торп из жизни маленького Ксавье ушла та самая волшебная атмосфера праздника — аромат булочек с корицей, шуршание упаковки подарочных коробок, тонкий запах зажжённых на торте свечек. Атмосфера настоящей семьи, членам которой совсем не в тягость находиться в одном доме.
Поначалу отец в своей сухой и равнодушной манере пытался устраивать дни рождения наследника, больше напоминающие пафосные светские рауты с обилием незнакомых людей, которых Ксавье вовсе не желал видеть. Но спустя пару лет ушло и это — Винсент стал ограничиваться холодным «Поздравляю» и переводом особенно солидной суммы на банковскую карту.
А возможно, сказалось мрачное влияние Уэнсдэй, с явным усилием выдавливающей «Теперь ты на шаг ближе к смерти, радуйся» и преподносящей очередной жуткий подарок вроде набора кистей с ручками из настоящих человеческих костей. О происхождении остальных деталей он даже не рисковал спрашивать — бурная фантазия подсовывала леденящие душу мысли, что это вполне могут быть волосы, срезанные с трупов младенцев.
А может, и что похуже.
Лучше оставаться в блаженном неведении.
Но с появлением мрачной девочки с косичками потерянная атмосфера неожиданно вернулась.
Парадоксально, но Уэнсдэй, целиком и полностью состоящая из чёрно-белой палитры, заставила его жизнь заиграть новыми красками.
И семья у них получилась самой настоящей, действительно счастливой. И хотя Аддамс с завидным постоянством приводила всё его творческое окружение в ужас — и своими эксцентричными выходками, и своими ядовитыми высказываниями, и своим внешним видом, варьирующимся в зависимости от настроения от готически-пугающего до откровенно-вызывающего — но Ксавье ни на секунду не сомневался, что сорвал джек-пот в казино жизни.
А теперь у них будет ребёнок — плоть от плоти, кровь от крови, живое воплощение их любви.
О большем счастье он и помыслить не мог.
И пусть последние три месяца Уэнсдэй изводила его многочисленными упреками по поводу и без, он ни на секунду не обижался.
Да и можно ли было на неё обижаться?
Даже в моменты неуемного гнева она оставалась такой красивой, желанной… Такой родной и необходимой, что Ксавье был готов терпеть любые вспышки ярости.
А терпеть приходилось немало.
Последние несколько дней она ходила мрачнее тучи и с завидным постоянством ругала какого-то Картера и весь полицейский штат на чём свет стоит — неделю назад произошло очередное убийство с похожим почерком.
Уэнсдэй пропадала в агентстве дотемна, даже тащила домой заляпанные кровью улики — и перебирала их часами, пытаясь вызвать видение, которое могло бы предсказать дальнейшие намерения убийцы.
Но все попытки оказывались тщетны.
То ли из-за сбитого гормонального фона, то ли из-за излишнего переутомления, но ей никак не удавалось взять под контроль собственные сверхспособности.
И чокнутый маньяк совершил новое преступление — жестоко расправился с молоденькой медсестрой где-то в Куинсе.
Провалы на работе всегда выбивали её из колеи. И хотя на красивом бесстрастном лице не читалось ни единой эмоции, Ксавье знал, что она достаточно тяжело переживает собственные неудачи — каким-то неведомым внутренним чутьём научился подмечать даже незначительные перемены в её настроении.
Да и сегодняшний день не задаётся с самого начала — промучавшись в приступе токсикоза с семи утра, Аддамс забивается в угол дивана с бутылкой минералки и одним взглядом пресекает любые попытки к ней подступиться.
— Может быть, сходим сегодня поужинать в «Ле Бернардин»? — решается спросить Ксавье спустя полчаса молчания, наконец отложив в сторону телефон. — Отпразднуем вместе? Или можем выбрать другую кухню. Ну… от которой тебя не тошнит.
— Меня тошнит от всего. И особенно — от твоей бесконечной болтовни, — хмуро огрызается Уэнсдэй, положив подбородок на острые коленки. Очевидно, такая длинная фраза отзывается новым приступом дурноты, потому что она на секунду зажмуривается, но тут же вновь распахивает угольно-чёрные глаза.
— Как хочешь, — он пожимает плечами, зная, что проще сдвинуть с места Эверест, нежели заставить жену делать то, чего она не хочет. — Тогда останемся дома и посмотрим «Кошмар на улице Вязов»? Или «Техасскую резню бензопилой»?
— Я не хочу смотреть твои идиотские неправдоподобные фильмы, — упрямится Уэнсдэй и закатывает глаза, недвусмысленно демонстрируя своё отношение к происходящему.
— Ладно. А что хочешь?
— Чтобы ты заткнулся.
— Понял.
Уже традиционный обмен любезностями благополучно завершён — допив остатки латте, Торп быстро оставляет чашку в раковине и уже намеревается покинуть столовую, чтобы предотвратить возможное покушение на убийство.
Но тут же останавливается, напоровшись на особенно колючий взгляд Аддамс.
— Что-нибудь ещё хочешь? — безошибочно угадывает он.
— Помой кружку. Она омерзительно пахнет, — шипит она и брезгливо кривит вишневые губы.
— Уэнсдэй, она ничем не пахнет, — Ксавье не может сдержать лёгкой усмешки, которая явно ещё больше усиливает её раздражение.
— Она. Пахнет. Омерзительно, — ядовито чеканит Уэнсдэй, выделяя каждое слово.
Тонкие пальчики с силой сжимают бутылку минералки — прозрачный пластик жалобно трещит. Торпу совсем не хочется, чтобы эти пальцы секунду спустя сомкнулись на его горле, поэтому он покорно возвращается к раковине и быстро