и мелкие пташки, по этой зелени порхающие.
Он даже соизволил ненадолго присесть.
– Дорогой! – этот голос заставил вздрогнуть, обернуться и проклясть тот момент, когда вздумалось ему искать приключений вне гарема.
Блондинка, обряженная во что-то одновременно полупрозрачное и леопардовое, спешила к нему так, как только позволяли тонкие льдисто-прозрачные каблуки.
– Дорогой, я все поняла! – она весьма бодро вскарабкалась по ступеням и с невероятной легкостью обогнула Эрру, которая попыталась заступить дорогу.
– Доброго дня, – Данияр решил быть вежливым.
То ли устал. То ли все-таки было что-то в этих живых пятнах, что медленно переползали по коже, создавая престранного вида рисунки.
Получалось весьма откровенно, но…
– Ах, как я счастлива… – блондинка поспешила сунуть Заххаре пяток пакетов, а сама плюхнулась рядом и вытянула ноги. Ноги были тонкими и в меру мускулистыми, длинными, пожалуй, вполне достойными того, чтобы ими любовался Сотрясатель Вселенной. – Я не знала, к кому мне обратиться…
Голос вдруг сделался плаксив.
– Этот идиот, помощник капитана, отказался говорить, где твоя каюта. А номер заблокирован. Это какое-то недоразумение? – она нахмурилась и посмотрела на Данияра аккурат так, как смотрела любимая нянюшка отца, когда Данияр вновь делал что-то не так.
А он часто делал что-то не так.
По плечам побежал озноб.
– Конечно, недоразумение, – бодро соврал он.
– Вот! – блондинка тряхнула гривой волос, в которой мерцали разноцветные звездочки. – Я тоже так подумала. После всего, что нас связывает, ты не мог быть настолько жесток…
А вот прадед, помнится, одной своей одару, решившей, будто ей позволено больше, чем прочим, голову велел отрубить. На площади. Дед, тот уже помягче был, просто домой отсылал и не слишком интересовался, каким образом семьи избавлялись от позора. Отец, помнится, жалел и просто передаривал чересчур уж наглых. Говорил, что двойная польза – и людям почет, и евнухам полегче.
Эту подарить вряд ли выйдет.
Уж больно… непривычно откровенна. Одевается вон так, что раздетой выглядит. И за руку сама хватает, и прижимается горячим боком, шепча, как она счастлива…
– Мы просто созданы друг для друга…
Не приведите боги!
– Может, – Данияр беспомощно огляделся, но лишь затем, чтобы убедиться: одару не помогут. Заххара отошла к магазинчику, в витрине которого сияли зеркала. Эрра с презадумчивым видом разглядывала собственные ногти, а Некко и вовсе делала вид, что интересует ее исключительно зеленая стена.
И птицы.
Ревнуют, стало быть.
– Мы так и будем здесь сидеть? – блондинка, убедившись, что прогонять ее не станут, окончательно осмелела. Она подхватила Данияра под руку – он даже оцепенел от этакой наглости – и встала. – Тут есть приличное кафе, где мы можем поговорить.
– О чем? – робко поинтересовался диктатор, с тоской вспоминая славного прадеда, которого леопардовые пятна вкупе с каблуками вряд ли бы смогли остановить.
– Как о чем? – идеальные брови блондинки взлетели. – О нашей будущей счастливой жизни.
Данияр содрогнулся.
А вот Эрра, кажется, с трудом сдерживала смех… Весело им, значит? Распустились… вот вернется домой и… и указ издаст о роспуске гарема. А сам пойдет тренироваться.
Да.
Тот факт, что больше воевать не с кем, не должен препятствовать воину. И приняв судьбоносное это решение, Данияр позволил увлечь себя к лифту.
Когда Кахрай вернулся в каюту, клиент спал. Он свернулся калачиком внутри кресла, и серый мох заботливо укутал немалое, но весьма трогательное тельце его. Сон этот был глубок и спокоен. Жизненные показатели пришли в норму – знать бы еще, что так взволновало бедолагу? Но главное, сердце бьется, дыхание выровнялось, щеки зарумянились. Кахрай перетащил кресло в спальню и отрегулировал освещение. Пусть отдыхает.
Сам же, разместившись в гостиной, подключился к внешним системам корабля. На вызов ответили сразу, и шеф выглядел довольно-таки возбужденным.
– Как?
– Постепенно восстанавливается, – Кахрай верно понял вопрос. – Но это дело времени.
– И сколько?
– Понятия не имею. Он спешит, но… тут как повезет.
Врать Кахрай не привык, а ему случалось видеть людей, которым не везло. Вот несмотря на все достижения медицины, не везло. Им не помогали ни современные препараты, ни силовые каркасы, ни трансплантация выращенных на среде нейронов, которые вполне себе приживались, но по непонятным науке причинам отказывались выполнять возложенные на них функции.
В общем, он искренне надеялся, что у клиента все выйдет.
– Ясно… и где?
– Спит.
– В целом как? Не капризничает? А то ведь с характером…
– Не особо.
В его состоянии характер проявить непросто.
– Я сброшу отчеты по текущему проекту. – Шеф скрестил руки. Выглядел он не то чтобы усталым, скорее задумчивым. – Пусть глянет. Если есть замечания…
Он поморщился.
– Пусть хотя бы ткнет взглядом, где и что не так…
– А не так?
– Вакцина не действует. Точнее, действует, но слабо. Или ошибка в расчетах, или… – он нервно дернул шеей. – Эти ублюдки оказались умнее, чем мы предполагали. Так что он нужен нам живым, Кахрай. Живым и способным говорить.
Кахрай склонил голову.
Он и без того не собирался рисковать клиентом. Пусть и засранец редкостный, но все человек.
– Это серьезно. Высший приоритет… – Шеф чуть наклонился, опираясь на локти, и картинка слегка поплыла, как бывает, когда человек выходит из фокуса. Впрочем, автоматика весьма быстро скорректировала изображение. – Наши аналитики говорят, что, как только Рахх закончит испытания, он заявит о себе.
И отнюдь не выступлением на конференции.
Шеф скривился, и пальцы левой руки нервно дернулись.
– Мы передали безопасникам все, что знаем, но сам понимаешь: рассчитать направление удара почти нереально… вряд ли Рахх рискнет действовать в мирах первого класса, риск чересчур велик, да и жертвы неизбежны. А там жертв не простят… а вот второе кольцо или третье – дело иное, и здесь открываются, как выразился бы мой хороший друг, удивительные перспективы.
Шеф потер щеку:
– Они работают. И мы работаем. И все работают… только уже понятно, что предотвратить вспышку не выйдет. И весь вопрос лишь в том, сумеем ли мы создать вакцину до того, как они выпустят демона из Бездны…
Он вздохнул:
– На Зафаре вас встретят. Пересядете на военный корабль. Сказали, у них есть экспериментальная методика, если на ноги не поднимут, то с высокой долей вероятности хотя бы речь вернут.
– Речь восстанавливается.
– Возможно. – Шеф пожевал губу. – Но время… времени у нас нет.
А военные нянчиться не станут.
Кахрай пошевелил плечами, пытаясь избавиться от ноющей боли и подзабытого уже ощущения, что тело его больше ему не принадлежит.
Клиенту не понравится.
Он в ярость придет, да только разуму, спрятанному в теле машины, ярость выместить не на чем. А остальное… некоторые технологии пусть и не существуют официально, ибо напрочь противоречат Кодексу и