Читать интересную книгу Рай. Том 1 - Макнот Джудит

– Мередит восемнадцать, а вы украли ее юность – она еще не готова быть женой и матерью. А теперь еще и пожелали тащить ее в какую-то Богом забытую глушь и заставить жить в рабочем поселке, как жалкой оборванке. Я бывал в Венесуэле, хорошо знаком с Бредли Соммерсом и прекрасно знаю, где он собирается производить бурение, что это за места и каково там приходится людям. Придется прорубать мачете тропы в джунглях, чтобы добраться от поселка, считающегося в тех местах оплотом цивилизации, до буровой. После каждого нового дождя дорожки исчезают. Все припасы доставляются вертолетами – ни телефонов, ни кондиционеров, никаких удобств! И в эту влажную адскую дыру вы собираетесь везти мою дочь?

Подписывая контракт, Мэтт уже знал: сто пятьдесят тысяч долларов премии легко не достанутся, компания наверняка выплачивает компенсацию за некоторые лишения, но был уверен, что сумеет сделать для Мередит все необходимое. Несмотря на отвращение к Филипу Бенкрофту, Мэтт понимал, что тот имеет право беспокоиться за дочь. Впервые с той минуты, как Мэтт переступил порог кабинета, он решил заговорить.

– В шестидесяти милях есть большая деревня, – хладнокровно сообщил он.

– Бред! Шестьдесят миль – это восемь часов на джипе, если, конечно, тропа, которую вы прорубили, еще не успела зарасти. Или намереваетесь заточить мою дочь в деревне на полтора года? А когда собираетесь навещать? Насколько я понимаю, там приняты двенадцатичасовые смены.

– На буровой построены коттеджи, – возразил Мэтт, хотя подозревал, что вопреки уверениям Соммерса они вряд ли пригодны для не привыкшей к трудностям молодой женщины. Кроме того, Бенкрофт был прав: там и сильному мужчине трудно выжить. Оставалось надеяться лишь на то, что Мередит понравится Венесуэла и что она посчитает свое пребывание там чем-то вроде приключения.

– Да, прекрасное будущее вы ей предлагаете, – с уничтожающим презрением фыркнул Бенкрофт. – Хижина на буровой или лачуга в заброшенной деревне, на краю света. – И, проворачивая словесный нож в ране, продолжал: – У вас толстая шкура, Фаррел, должен признать. Вынесли все, что я тут наговорил, не моргнув глазом. Но есть ли у вас совесть? Продали свои мечты моей дочери в обмен на всю ее жизнь. Так вот, у нее тоже были мечты, подонок вы этакий! Мередит хотела поступить в колледж, с детства любила одного человека… сына банкира, кто мог бы подарить ей весь мир. Она не знала, что мне об этом известно. А вам говорила что-нибудь?

Мэтт стиснул зубы, но ничего не ответил.

– Скажите, где она взяла то, что на ней надето? Подумать только, пробыла с вами всего несколько дней и уже выглядит как домохозяйка из рабочего поселка! Так вот, – деловито продолжал он, – это приводит нас к следующему вопросу, который, как я уверен, жизненно важен для вас, – деньги. Вы ни цента не увидите из денег Мередит. Я достаточно ясно выразился? – Он нетерпеливо наклонился вперед: – Вы уже украли у нее юность и мечты, но денег не сможете украсть. По завещанию отца я остаюсь ее попечителем еще на двенадцать лет, и если она к тому времени все еще не разведется с вами, постараюсь вложить каждый цент в вещи, которые она не сможет ни продать, ни обменять в течение еще двадцати пяти лет. – И, не обращая внимания на ледяное молчание Мэтта, продолжал: – Если думаете, что я пожалею дочь, увидев, в какой нужде она живет с вами, и начну сорить деньгами, чтобы хоть немного помочь ей, – ошибаетесь! Вы еще плохо знаете меня, Фаррел, и если считаете себя упрямым, я во много раз упрямее и не остановлюсь ни перед чем, только бы освободить Мередит от вас, даже если ей придется ходить босиком и в лохмотьях. Повторяю, я достаточно ясно выразился? – рявкнул он, снова приходя в бешенство при виде бесстрастного лица Мэтта.

– Абсолютно, – процедил Мэтт. – А теперь позвольте мне напомнить вам кое о чем. У нас будет ребенок. Мередит уже беременна, поэтому почти все сказанное вами практически не имеет значения.

– Она хотела учиться в колледже, – возразил Филип. – И все знали это. Я отошлю ее отсюда, и она сможет спокойно родить. Кроме того, еще есть время предпринять кое-какие меры…

Глаза Мэтта яростно сверкнули.

– С моим ребенком ничего не должно случиться, – предостерег он тихо, но разъяренно.

– Прекрасно. Если хотите, сможете забрать его.

В хаосе последних дней никто из них не подумал о такой возможности. Правда, в этом не было особой необходимости. И Мэтт с гораздо большей долей убедительности, чем чувствовал на самом деле, ответил:

– Это просто вздор! Мередит хочет остаться со мной.

– Ну конечно, – вскинулся Филип. – Секс для нее – совершенно новое впечатление. – И, бросив на Мэтта понимающий брезгливый взгляд, добавил: – Но не для вас, верно?

Они словно заправские дуэлянты обменивались вместо ударов словами, причем у Филипа рапира была острее, а Мэтт лишь оборонялся.

– Когда вы уедете и секс потеряет свою привлекательность, Мередит начнет мыслить более ясно, – с абсолютной убежденностью провозгласил Бенкрофт. – И захочет осуществить свои мечты, не ваши: посещать колледж, встречаться с друзьями… Поэтому прошу, уступите мне, и я готов заплатить любую сумму. Если она похожа на мать, значит, беременность не будет заметна до шести месяцев, и у нее еще будет время передумать. Пожалуйста, уговорите ее, чтобы она держала этот омерзительный брак и беременность в секрете…

Не желая показать Филипу, что он победил, Мэтт коротко ответил:

– Она уже решила сделать это и пока не сможет приехать ко мне, в Венесуэлу.

И при виде радости, осветившей лицо Бенкрофта, стиснул зубы.

– Прекрасно, если никто не узнает о том, что вы женаты, значит, можно будет спокойно получить развод, без лишних сплетен. Вот что я предлагаю, Фаррел: в обмен на то, что вы освободите Мередит от своего присутствия, я вложу значительную сумму денег в любое сумасбродное предприятие, которое вы намереваетесь затеять, вернувшись из Южной Америки.

Мэтт холодно наблюдал, как Филип достает из стола чековую книжку. Из чистого злорадства он остался сидеть на месте и наблюдал, как Бенкрофт выписывает чек – пусть потрудится, прежде чем Мэтт откажется от его подачки. Это не такое уж большое возмездие за все пытки, которым он подверг Мэтта.

Бенкрофт закончил писать, отбросил ручку и устремился к Мэтту. Тот медленно встал.

– Через пять минут после того, как вы выйдете из комнаты, я звоню в банк и приказываю заморозить этот чек, – предостерег Филип. – Как только вы убедите Мередит покончить с этой комедией брака, велю выплатить деньги. Это ваша награда – сто пятьдесят тысяч долларов за то, что не захотите уничтожить жизнь восемнадцатилетней девушки. Возьмите!

Но Мэтт не обратил внимания на протянутую руку.

– Возьмите чек, потому что больше вы не увидите ни цента из моих денег.

– Не нужны мне ваши проклятые деньги!

– Предупреждаю вас, Фаррел, – прошипел он, снова потемнев лицом от ярости, – лучше возьмите чек!

– Суньте его себе в… – с ледяным хладнокровием отозвался Мэтт.

Бенкрофт с поразительной силой выбросил вперед кулак, но Мэтт увернулся от удара, схватил противника за запястье, рванул на себя, развернул и заломил руку за спину.

– Слушайте меня, Бенкрофт, – тихо прорычал он. – Через несколько лет у меня будет достаточно денег, чтобы купить и продать вас, но если попытаетесь вмешиваться в нашу жизнь, я убью вас! Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Отпусти меня, сукин сын!

Мэтт отшвырнул его и пошел к выходу. Бенкрофт в мгновение ока успел оправиться и прийти в себя.

– Обедаем в три часа, – рявкнул он. – Предпочитаю, чтобы вы не расстраивали Мередит рассказами о том, что здесь произошло. Как вы верно указали, она беременна.

Мэтт, уже положив ладонь на дверную ручку, обернулся, словно против воли соглашаясь, но Бенкрофт еще не закончил. Как ни удивительно, он словно растратил ярость и теперь был вынужден неохотно признать, что не может разорвать этот союз и все дальнейшие попытки могут вызвать непоправимое отчуждение между ним и Мередит.