Читать интересную книгу Кино для взрослых. Плутовка - Уильям Вулфолк

— А ты — королева «Кассет», — с улыбкой ответил Пол. — Долго продлится вечеринка?

— Пока гости не попадают с ног. У Иззи всегда так.

Шейла почти ничего не ела, зато выпила несколько фужеров шампанского. Пол не мог оторвать глаз от ее влажных алых губ. Он представил себе, как они прижимаются к его губам, и тотчас прогнал соблазнительное видение.

Они потанцевали под магнитофон на небольшом квадратике покрытого лаком пола в гостиной. Во время медленного танца он прижал ее к себе.

— Почему ты не согласился на предложение Макса Рэнда?

— Не хочу стать коронованным принцем порнографии.

У Шейлы напряглась спина.

— Я бы назвала это чертовым снобизмом.

— Я не хотел тебя обидеть.

— Что ты хочешь доказать? Что ты лучше Ивена Хендершота или меня? Только потому, что у тебя другие принципы?

— Я не сравниваю.

— Знаю я этот тип людей. Им хотелось бы пройти по жизни в ореоле святости. Но, не ровен час, подвернется соблазн — и они обязательно найдут себе оправдание.

— Ты сегодня агрессивна.

— Терпеть не могу напыщенных идиотов.

— По-твоему, я идиот?

Она посмотрела на него взглядом, шедшим из самых глубин ее существа.

— Я назову так любого, кто не знает, что прыгать в самолет нужно до того, как он взлетел. Если ты не согласишься на предложение Макса, останешься на земле.

Пол решил не настаивать. Возмущение ее прямотой, даже грубостью, сглаживалось потребностью быть с Шейлой. Его с каждой минутой все больше к ней влекло.

Когда смолкла музыка, к ним подошел мужчина с солидным брюшком и длинными волосами, вьющимися на затылке.

— Кто твой приятель, Шейла?

— Иззи, познакомься с Полом Джерсбахом.

— Привет, — уронил Иззи и снова повернулся к ней. — Открой секрет: сколько тебе платят за жен Синей Бороды?

— Меньше, чем хотелось бы.

— Никто еще не облапошил клиента Иззи Танена. Зайди как-нибудь, потолкуем. Я расскажу тебе, как зашибать бабки. А ты, Пол, чем занимаешься?

Шейла ответила за него:

— Полу только что предложили высшую должность в «Конфиденциальных кассетах». Вместо Тома Фаллона.

— Да ну?

— А он отказался.

Иззи выпучил глаза.

— Это еще почему?

— Просто не хочу.

— Ты допускаешь большую ошибку. Будущее принадлежит видео. Когда созреешь для подписания контракта, дай мне знать. Не было еще такого контракта, который Иззи Танен не смог бы улучшить.

И он переключился на коротышку с козлиной бородкой, о котором Шейла сказала, что это доктор Райнер, психоаналитик.

— К его помощи прибегают многие знаменитости шоу-бизнеса. Может, тебе следовало бы с ним поговорить.

— По-твоему, я нуждаюсь в помощи? — спросил Пол и улыбнулся, вспомнив аналогичные советы Салли Горовиц.

— С тобой что-то не так. Тебя словно кружит моральная карусель, и ты никак не можешь сойти там, где хочется. Для молодого мужчины ненормально бросаться такими предложениями. Принеси мне, пожалуйста, еще шампанского.

Возле бара Полу пришлось выстоять очередь. А вернувшись в гостиную с шампанским, он увидел, что Шейла присоединилась к группе, окружившей доктора Райнера.

Она громко спросила:

— Скажите правду, доктор, — Иисус был педерастом?

В комнате наступила тишина — как будто оркестр разом оборвал игру. Доктор Райнер сдвинул седые брови.

— Не могу поверить, что вы это серьезно.

— Почему? Сколько ему было, когда его распяли? Тридцать три? Любой нормальный мужчина уже имел бы нескольких женщин. Если сегодня вы встречаете тридцатитрехлетнего девственника, у вас не возникает сомнений, что он гомик, не правда ли?

— Перестань, Шейла, — попробовал остановить ее Иззи Танен. — Ты пьяна.

— Ну так как же, доктор, что говорит по этому поводу папа Фрейд?

— Мне бы не хотелось обсуждать этот предмет.

— Он ведь был мужчиной? Во всяком случае, принял мужской облик. Значит, он ел, спал и ходил в туалет. Почему же не трахался?

Пол отдал Шейле шампанское и мягко, но настойчиво отвел ее в сторону.

У него было такое чувство, словно он держит бомбу, которая может в любой момент взорваться.

— Тебе не следовало так говорить.

— У доктора Райнера комплексы. Беру назад свой совет, чтобы ты к нему обратился. Но тебе все-таки нужно понять кое-какие важные вещи.

— Например?

— Я уже говорила. Единственное, что делает жизнь более или менее сносной, это возможность получить то, что хочется.

В глубоком декольте колыхались ее соблазнительные молочно-белые груди.

— Интересно, согласится ли с этим доктор Райнер?

Она посмотрела на него затуманенными глазами.

— Бедный недомерок. Иногда я говорю странные вещи. У меня бывают безумные мысли. Ты в курсе, что я лежала в психушке?

— Что-то слышал.

— Они провели со мной полный курс. Электрошок и все такое прочее. Я перенесла клиническую смерть.

Непостижимый закон природы: тот, кто одарил человеческую плоть сказочными возможностями, в тот же миг с неумолимой расчетливостью бухгалтера уравновесил столь щедрый дар всевозможными ограничениями.

— Но ты уже выздоровела.

— Вроде бы. Знаешь, что я больше всего ненавижу? Вспоминать об этом. Отвези меня домой.

В такси Шейлу била нервная дрожь; Пол накинул ей на плечи свой пиджак. Она посмотрела на него с неописуемым выражением — вроде бы жалости.

— Не связывайся со мной, Пол. В моей жизни много темного.

— У всех нас много темного.

— Я — дорогая женщина. Тебе не по карману. Совсем не по карману.

Пол обрадовался: упомянутые Шейлой преграды оказались вполне преодолимыми. Она прекрасна; вожделение породило в нем ощущение скорой победы. Он обнял девушку, а поцелуй и подавно превратил все его существо в пылающий факел страсти.

Избегая встречаться с ним взглядом, Шейла дотронулась до пуговицы у него на рубашке.

— Нет, правда. Мужчины, которым я не по карману, для меня не существуют.

Пол улыбнулся.

— Это поправимо.

Очутившись у себя дома, Шейла приняла снотворное, запив его горячим молоком. Она жила в роскошном старом доме на Парк-авеню — в квартире с высокими потолками и просторными комнатами. Пока они, сидя в гостиной, вели необязательный разговор, Пол представлял себе, как он берет Шейлу на ковре, на выложенном изразцами полу в прихожей или в ее кресле. Он пытался угадать, какая дверь ведет в спальню. А она вспоминала о гостях Иззи Танена: все они — выскочки. Фальшивки!.. В длинном узком зеркале Пол видел, как его отражение торжественно кивает в знак согласия.

Шейла подавила зевок.

— Тебе пора, Пол. Уже поздно.

Интересно, как она отреагирует, если он попросит разрешения остаться?

— Можно, я останусь?

Она рассмеялась.

— Уверяю тебя — ничего не будет.

— Я все-таки рискну, — бодро ответил Пол, хотя на него вдруг накатила неимоверная усталость.

Шейла передернула плечами и вошла в дверь — должно быть, спальни. В ожидании он горел на медленном огне. Наконец она вернулась — в халатике с оборками поверх ночной рубашки.

Она не сопротивлялась его поцелуям, но потом вдруг сделала непередаваемый жест рукой и отстранилась.

— Пол, я дико хочу спать.

Он заколебался, однако потом снова заключил Шейлу в объятия, наслаждаясь ее податливостью. Она наморщила лоб и стала клевать носом. Чертово снотворное, подумал Пол. Но я не отступлюсь. Во всяком случае сегодня.

Шейла обмякла и положила голову ему на плечо. И уже почти полностью отключилась, когда он открыл дверь спальни. Это была элегантная комната, обставленная антикварной французской мебелью. Он сел на широкую кровать под балдахином. Шейла опрокинулась навзничь, бормоча что-то нечленораздельное. Он стянул покрывало и уложил девушку так, что голова оказалась повернутой в сторону, а темные волосы рассыпались по подушке. Под тонкими кружевными бретельками ее ночной рубашки изящно выделялись ключицы. Сквозь ткань просвечивали идеальной формы холмики грудей; они мерно вздымались и опадали в такт дыханию. Шелк на шелке, восхитился Пол. Его одолели грешные мысли. Он наклонился и прильнул к приоткрывшимся в ответ губам Шейлы.

Он ласково позвал: «Просыпайся, соня!» Никакой реакции. Крошечная таблетка, растворившись в крови, увела Шейлу за грань сознания. В голове у Пола царила сумятица. Он не мог погасить огонь в крови, но понимал дикую несообразность того, что собирался сделать. Происходящее казалось фантастическим эпизодом одного из тех фильмов, в создании которых он принимал участие.

Ему вдруг стало все равно. Весь вечер из темных, потаенных колодцев его существа поднимались мутные воды похоти, и теперь он был готов нырнуть в них и захлебнуться. Их лица были так близко, что он ощущал у себя на щеке легкое, как перышко, дуновение. Он разделся и лег рядом.