— Замолчи! И отдай мою сумку.
— Ни-ког-да! Я еще не закончил с тобой.
— Зато я закончила.
— Ты приехала в Лондон, чтобы сказать мне это?
В наступившей тишине зеленые глаза со злостью посмотрели на нее. Едущие с ними вместе пассажиры перестали делать вид, что ничего не слышат, и с интересом разглядывали их. Но Абби уже ничего не замечала. Она открыла было рот, чтобы сказать «да», но слова не шли. Она беспомощно смотрела на Ника и видела, как следы гнева понемногу таяли на его лице и в глазах его появился знакомый ей лукавый блеск.
Двери кабины бесшумно открылись.
— Вот мы и приехали, — сказал Ник, выходя в длинный пустой коридор и вытягивая за собой Абби. — Извините, господа, — повернулся он в сторону лифта, — представление окончено. — И двери кабины так же бесшумно закрылись.
Они молча шли по освещенному приглушенным светом ламп коридору, и звук их шагов тонул в толстых ворсистых коврах. Злость ее испарилась так же быстро, как и возникла, но она была абсолютно уверена, что уж теперь-то она окончательно все испортила.
Ник занимал роскошный номер, и пока он запирал дверь, она робко подошла к окну и, нервно теребя ремешок часов, стала изучать парк, раскинувшийся под окнами отеля.
— Абби? — Она чувствовала на себе его взгляд, слышала, как он подошел и остановился возле нее.
— Да? — еле слышным шепотом спросила она.
— Ты действительно приехала сказать мне, что между нами все кончено?
— Нет! — Она глубоко вздохнула и повернулась к нему. — Нет. Я приехала сказать тебе, что была не права во всем и… и сказать, что я очень сожалею об этом. Я ведь уже просила у тебя прощения, но не понимала, как я глупа, пока не увидела в телевизионных новостях Шарлотту и не услышала о ее брате. Ты ведь из-за этого уехал с Шарлоттой в Лондон?
Он кивнул.
— Шарлотта была в очень плохом состоянии. Она ужасно переживала за брата, а я ее единственный настоящий друг, кому она может довериться. Она неожиданно появилась в Стинч-Магна в тот день и была в таком состоянии, что мы сразу же уехали в Лондон. Такая вот случилась неприятность. Он и раньше-то поступал всегда по-своему, но в этот раз зашел слишком далеко. Мы поехали сначала в полицейский участок, затем к американскому консулу, потом уладили дела с адвокатом. Было совсем не весело. Мне кажется, Шарлотта надеялась, что в итоге выяснится, что это была ошибка и дело тихо прикроют. Поэтому она умоляла меня никому не говорить об этом.
— Я понимаю.
— Знаешь, — продолжал Ник, — она, конечно, очень волновалась за брата, но еще больше беспокоилась о том, как она обо всем расскажет Дейлу. Он собрался на ней жениться, и она считала, что все это, если станет известно, может плохо сказаться на его политической карьере. Какие же вы, женщины, глупые! Как будто такой человек, как Дейл, променяет Шарлотту на карьеру. Я заставил ее позвонить ему, и он тут же вылетел в Лондон.
— Она не доверяла ему, — прошептала Абби.
— Вот именно. Но теперь все в порядке. Думаю, что конец этой истории будет счастливым.
Абби чувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Он помог Шарлотте, чтобы вернуться к другой, глупой и подозрительной, женщине. Вместо того чтобы тепло встретить его, как он того заслуживает, она опять устроила ему сцену, выплеснув на него все свои предрассудки.
— А что будет с нами, Абби? У нас будет счастливый конец?
Она тщетно пыталась бороться со своими слезами.
— О Ник, я была так несправедлива к тебе. — Слеза скатилась по ее щеке, и она торопливо смахнула ее. — Все эти недели я твердила себе, что ты такой же, как Стивен, и притворялась, что ненавижу тебя за то, что ты американец, но это был просто способ самозащиты. Я так долго пыталась забыть Стивена, потерю ребенка и все, что с этим было связано. Я построила для себя маленькую уютную жизнь в Стинч-Магна и думала, что мне этого вполне достаточно. А потом появился ты, и все смешалось в моей жизни. — Теперь она плакала, не стесняясь своих слез. — Я делала все возможное, чтобы не влюбиться в тебя. Ник. Я не хотела поступиться своим благополучием и попытать счастья еще раз. Когда я увидела тебя с Шарлоттой, я подумала, что была права в своих попытках сопротивляться тебе, но было уже поздно.
— Поздно?
— Конечно, я полюбила тебя, — сказала Абби почти со злостью. — И мне уже больше не нужна была моя уютная жизнь. Не то чтобы я не доверяла тебе, скорее я не доверяла себе. Я не могла понять, что же мне нужно.
— Ну, а теперь, Абби, ты знаешь, что тебе нужно? — Голос Ника звучал как-то странно, и она посмотрела ему прямо в глаза.
— Мне нужен ты. Мне нужен ты, и твои ужасные рубашки, и твой свист, и твоя вечно раздражающая меня манера через все перепрыгивать. — Она шмыгнула носом и попыталась улыбнуться. — Мне даже нужен твой американский акцент. Я хочу быть частью твоей жизни везде, где бы ты ни был.
— Эй! — Ник не мог сдержать улыбки, которая осветила его лицо. — Ты действительно меня любишь! — Абби кивнула, уткнувшись носом в его грудь, а руки Ника сомкнулись вокруг нее. — Ну, Абби, произнеси это.
— Я люблю тебя, Ник.
— Я тоже люблю тебя, Абби, — тихо сказал Ник, и ее окатило волной какого-то невероятного счастья.
— Но, Ник, я была так жестока к тебе, я сделала тебе больно своей подозрительностью. Тебе нужна нежная и мягкая женщина, которая бы смотрела все фильмы и постановки с твоим участием и никогда бы не критиковала твое произношение.
— Нет, мне нужна ты, Абби. — Он поцеловал ее. — И это у тебя плохое произношение.
В ответ Абби обвила его шею своими руками, подставив губы для поцелуя. Поцелуй был долгим и страстным, и Абби стало казаться, что еще немного, и она растворится в этом сильном теле, а руки Ника все крепче и крепче обнимали ее.
— Абби, — почти застонал Ник, пряча лицо в ее волосах, — мне так недоставало тебя, родная. — Он поднял ее, понес к дивану и усадил себе на колени. — Ты даже не представляешь, как я скучал без тебя. Я все время думал о тебе и мечтал о том, чтобы ты была рядом. Быть американцем и не раздражать тебя своими привычками — это так скучно.
— Я всегда знала, что ты все это делаешь, чтобы досадить мне, — сказала Абби, целуя его в шею, туда, где чуть ниже мочки уха размеренно бился его пульс. Дразня его своими поцелуями, она языком и губами прочертила линию от уха до выемки на шее. Какое-то сумасшедшее счастье бурлило внутри нее.
— Теперь, во всяком случае, ты не будешь высказывать недовольство моим гардеробом. Кто бы мог подумать, что ты полюбишь не только меня, но и мои рубашки. И не пытайся отрицать это, Абигайль. Ты же сама сказала, что тебе нужен я и мои рубашки.