Подходящий случай представляется в следующем году: барон де Мерси, посланник императора Священной Римской империи Леопольда I, прибывает в Страсбург осенью. Лувуа делает вид, что считает его приезд прелюдией к размещению в городе мощного гарнизона имперцев, что совершенно неприемлемо для Франции, и в ночь с 27 на 28 сентября три драгунских полка занимают Рейнский редут. Их командующий, барон де Монклар, предлагает жителям Страсбурга выбор между покорностью и ужасами войны. Таким образом, 24 октября 1681 года Людовик XIV вместе с королевой на глазах у изумленных жителей въезжает в город и направляется в собор на Те Deum[114].
Действия Франции вызывают тревогу в Европе. В ответ на протест имперского сейма, собравшегося в июле 1680 года в Регенсбурге, Людовик продиктовал следующий ответ своему послу: «Вам следует сказать лишь то, что я намерен пользоваться принадлежащим мне в силу Мюнстерского и Нимвегенского договоров».
В ответ сейм решает призвать под ружье 40 тысяч человек.
Когда король Швеции Карл XI, один из кузенов которого был лишен Цвайбрюккенского герцогства в Лотарингии, подписывает договор о взаимопомощи с Соединенными провинциями, Людовика начинает тревожить расширение этого альянса. Во Франкфурте открывается конференция для рассмотрения жалоб жертв присоединений. Людовик выражает готовность вернуть Фрайбург-им-Брайсгау и отказаться от любых присоединений в рамках договора о тридцатилетнем перемирии. В феврале 1682 года император Леопольд присоединяется к шведско-голландской лиге. В мае его примеру следует Испания.
Людовика это не слишком беспокоит: Германия слаба, а императору с юго-востока грозит турецкое наступление, не говоря уже о неприятностях, причиняемых ему венгерскими оппозиционерами, которых финансирует Франция; Испания становится всё более слабой, а действия Турции позволяют вздохнуть с облегчением.
Весной 1683 года трехсоттысячное турецкое войско выступает в поход на Вену и в июле начинает осаду города. На защиту Австрии встают Германия и Польша под руководством польского короля Яна Собеского и герцога Лотарингского Карла IV. Но это столь желанное облегчение непродолжительно; Людовик предвидит, что турки будут разбиты. Нужно начинать действовать, прежде чем империя сможет повернуть на запад… А потому он приказывает оккупировать Испанские Нидерланды, ввиду того что Мадрид не признал решение о присоединении, вынесенное его «арбитрами».
Двенадцатого сентября, в памятный для Европы день, король Польши Ян Собеский разбивает турок под Каленбергом, почти у ворот Вены. Побежденные сняли осаду и в беспорядке бежали.
Двадцать шестого октября Испания объявляет войну Франции, однако больше никто не следует ее примеру. Сражения разворачиваются только в Нидерландах. Но нельзя назвать это «войной в белых перчатках»: с обеих сторон несть числа грабежам и опустошительным набегам. Двумя днями ранее, 24 октября, Людовик пишет маршалу д'Юмьеру: «Я вам приказываю сжигать 50 домов или деревень взамен одного сожженного в моих владениях».
Лувуа, само собой разумеется, также рекомендует вести беспощадную войну. «Я прошу вас неизменно оставаться жестоким и безжалостным», — пишет он интенданту Роберу. Как бы то ни было, но силы неравны, и французы везде одерживают верх.
Наступает 1684 год, когда Геную, как упоминалось выше, постигло наказание. Генуя, союзница Испании, пренебрегая протестами Франции, продолжала строить галеры для Католического короля[115]; а к тому же она еще и республика… За шесть дней Генуя была на три четверти разрушена бомбардировкой с моря. Но так как генуэзцы не желали сдаваться, Людовик готовил новую операцию. Папа попытался остановить его. Король Франции ответил, что «хочет оставить памятный пример своей мести всякому, кто впредь осмелится оскорбить его».
Он адресует ультиматум, срок которого истекает 15 августа, конгрессу в Регенсбурге, где император, как мог, затягивал переговоры. 15 августа два договора, с императором и с Испанией, были подписаны. Перемирие установлено на 20 лет. До истечения этого срока — неоспоримый успех Людовика — Франция оставляет за собой Страсбург, Кель на правом берегу Рейна, являющийся воротами в Германию, и Люксембург.
И, наконец, в январе 1685 года дож Генуи прибывает в Версаль, чтобы в Зеркальной галерее выразить королю «свои глубочайшие сожаления» по поводу вызванного им королевского неудовольствия. Многие историки считают эту дату апогеем царствования Людовика XIV.
Во Франции на Людовика обрушивается ураган восхвалений. Расин[116], его историограф с 1677 года, сочиняет «Идиллию о мире», которая исполняется во время празднества, устроенного в честь короля. Одного примера довольно, чтобы понять, что сие творение уступает «Беренике» и «Федре»:
Божественный мир, поведай нам, какими чарамиТакой безмятежный покой пришел на смену стольким тревогам.Герой, слава и утешение смертных,Король-победитель даровал вам его…
В следующем году Людовик, выслушав прочитанную во Французской академии и тотчас же ставшую знаменитой речь Расина, содержавшую восторженные хвалы королю, скажет ему: «Я доволен; я хвалил бы вас еще больше, если бы вы менее хвалили меня».
Отмена Нантского эдикта
Семнадцатого октября 1685 года Людовик подписывает в Фонтенбло указ об отмене Нантского эдикта. Это окончательно создаст ему в Европе репутацию тирана.
Он всегда относился к протестантам с недоверием и терпел их лишь скрепя сердце. Он считает их по меньшей мере «республиканцами», так же как и янсенистов, по причине провозглашения ими права на свободу суждений. И хотя их лояльность по отношению к монархии не подлежит сомнению, образцами для них всё же являются Женева и Амстердам. А посему окружение короля, чтобы доставить ему удовольствие, уже не первый год убеждает его, что почти все они, если не все, обратились к католической вере своих предков, из чего с очевидностью следует, что Нантский эдикт более не нужен.
И он подписывает документ, отменяющий Нантский эдикт, искренне убежденный, что действует как истинно христианский король, исполняющий пылкое желание своего народа. И тому есть основания. По мнению Птифиса, если бы этот вопрос был задан на референдуме, большинство французов поддержали бы своего монарха.
К моменту отмены Нантского эдикта протестантов во Франции насчитывается около 800 тысяч. Они уже не первый год терпят несправедливые притеснения, ибо население Франции в массе своей, так же как и король, настроено антикальвинистски. В Пуату, например, с конца 1660-х годов начали разрушать протестантские храмы, возведенные после обнародования Нантского эдикта. Король не всегда об этом знает, но, даже будучи в курсе, не препятствует происходящему. Ликвидированы смешанные суды, включавшие магистратов, принадлежащих к обоим вероисповеданиям. Протестантам закрыт доступ ко многим профессиям: они не могут быть врачами, адвокатами, печатниками, книготорговцами… Им также закрыт доступ к большинству государственных должностей. Им остаются армия, флот и торговля, где их успехи вызывают жгучую зависть. Католикам запрещено обращаться в протестантскую веру и жениться на кальвинистках. Еще в 1681 году мадам де Ментенон писала: «Если Господь продлит дни короля, через 20 лет не останется ни одного гугенота». Драгонады — принудительные размещения на постой у частных лиц солдат — начались именно в этом году, то есть за пять лет до отмены Нантского эдикта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});