— Знаю, ты думаешь, что я умею только есть и плакать, — тихо сказала Айю и, убедившись, что мимо пока никто не проезжает, выпорхнула из моего декольте, чтобы серьезно заявить: — Однако это не так. Временами мне позволено видеть то, чего не увидишь с первого взгляда.
Фея подлетела к моему лицу так близко, что я смогла рассмотреть, как в глубине по-детски больших глаз клубится нечто, похожее на космические туманности. На миг мне стало жутко, но скромная улыбка на крохотном лице заставила вспомнить, как именно эта фея остаток зимы обильно снабжала нас грибами.
Дождавшись, когда моё взметнувшееся опасение уляжется, Айю продолжила:
— Да, я могу многое увидеть. Например, когда ты спасла меня, я заглянула в твоё сердце и поняла, что могу без опасений остаться рядом.
— А разве это не мороз помог определиться с таким важным выбором? — нервно пошутила, всё ещё чувствуя себя некомфортно рядом с так резко изменившейся феей. Неужто на неё так энергия сприггана повлияла? Ещё вчера утром она усиленно растила грибы из-за того, что последний сливочный пирожок умыкнул Барст.
— Думаешь, — грустно произнесла фея, — рисковать лучше, чем дожидаться весны в сосульке?
Мне не нужно было отвечать, потому что мы поняли друг друга. Плохих людей всегда хватает — миниатюрная девушка со стрекозиными крыльями та ещё диковинка, и ничто не мешает посадить её в клетку, да продать подороже. Ничто, кроме совести.
В итоге не став озвучивать своих мыслей, я вздохнула и произнесла:
— Ты сейчас сама на себя не похожа.… Столько плакала, заикалась, а тут вон какие речи развела.
— Зато от меня была польза, — скромно заявила Айю, стискивая обеими руками свой пышноцветущий венок. После чего она заискивающе на меня посмотрела, и надув губки добавила: — Ты же этого не забудешь и позволишь прилетать сюда? Вдруг я снова пропущу закрытие врат.
О как, да тут оказывается, кто-то готовил себе “запасной аэродром”! Если бы не знала, что наша со спригганом сделка случайность, то решила бы, что мелкая интриганка всё спланировала. А хотя, она же сказала, что видит куда больше, чем кто-либо. Может Айю и правда знала к чему всё идёт.
Но тут меня посетила неожиданная мысль и я оставила размышления о мотивах крылатой нахлебницы и осторожно поинтересовалась:
— Слушай, Айю, как много ты знаешь о проходах между мирами? Ваше же царство находится вне Ниара?
— Только то, что …, — начала легкомысленно отвечать фея, но тут спохватившись, озадаченно на меня посмотрела, и вдруг спросила: — Неужели хочешь вернуться?
Меня как обухом приложили, и в голове зазвенел только один вопрос, который без моего ведома, сорвался с пересохших губ:
— Откуда ты… знаешь?
Снова на миг став серьезной, Айю проговорила:
— Просто вижу, — а затем, немного поразмыслив, внезапно изрекла: — Когда ты сама осознаешь, что отныне твоё место здесь, то сможешь отпустить свой прошлый дом. Навсегда.
Такие слова взметнули во мне бурю эмоций, ведь до этого моё прошлое лежало на сердце тяжким грузом, и мне не с кем было поделиться. Однако прежде чем я завалила фею вопросами, она сделала привычно глуповатое лицо, и выкрикнув:
— Время перекуса! — умчалась к дому.
Всё ещё переваривая разговор, принявший неожиданный оборот, подошла к порогу, где уже нетерпеливо топтался Барст с моей кружкой. Задумчиво посмотрев на идущий от неё пар, я извиняюще улыбнулась и сказала:
— Посидите без меня. Чуть не забыла, что Ирвин просил заглянуть сегодня, как только появится время.
Сказанное было чистой правдой, но использованной для предлога. Сейчас мне хотелось прогуляться и проветрить голову. Слишком уж одна фея меня обескуражила. Надо бы спокойно всё обдумать.
Послушав ворчание бабушки, я пообещала, что мы позже устроим праздничный ужин, при этом, не забыв о второй части нашей разношерстной семьи. После этого взяв плащ с лукошком, я перед уходом сказала:
— Если задержусь, сможете к опушке отнести корзину с пирожками? Только вместе сходите, просто оставьте там и не ждите. Корзину я потом сама заберу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Барст кивнул, а после хмуро заявил:
— Будто бы тебе не опасно ходить туда одной.
— У меня есть метка, так что…, — без задней мысли сказала, а потом поняла, что именно ляпнула. Вот что бывает, когда голова забита, не пойми чем…
Айю спокойно вгрызалась в отделенный для неё кусок пирога, а вот у бабушки и Барста были одинаково вытянутые лица. Парнишка первым справился с удивлением и переспросил:
— Метка? И как давно?
— Месяца два, — прикинула, старательно сохраняя спокойствие. Ага, будто кусающие меня оборотни дело привычное и заезженное.
— А разве она тогда уже не развеялась? — озадаченно произнёс Барст и, заметив мои сведённые к переносице брови, пояснил: — Насколько знаю этого времени достаточно, чтобы твой организм очистился.
— Звучит так, будто меня отравили…, — недовольно протянула, пытаясь не смотреть в бабушкину сторону. Она, то возмущенно краснела, то испуганно бледнела. Мда, видимо надо было как-то потактичнее сообщить ей об этом.
Барст же всё спокойнее воспринимал ситуацию и уже пустился опять просвещать меня в таких интересных вопросах:
— Потому что так и есть. В слюне оборотней находятся вещества, которые влияют на феромоны. Если говорить просто, — тут же включился режим отличника у Барста, — то запах укушенного меняется и становится пугающим для хищников и отталкивающим для других оборотней.
— То есть я воняла. Всё это время, — пришла к неутешительным выводам.
— Не в прямом смысле, — поправил меня Барст. — Феномен метки можно так же сравнить с аурой — она из нейтральной превращается в тяжелую и пугающую. И да, держится такой эффект, кажется, месяца два.
Выслушав его, я с не наигранным сожалением цыкнула:
— Тц, тогда и правда уже слетела, — а затем, скорее, в шутку сказала: — Эх, ещё что ли попросить, чтоб меня тяпнули? Хотя это было больно…
— Верити! — наконец прорвало бабушку. Кажется, если бы не её вездесущий чепец, то седые волосы уже стояли бы торчком от возмущения. — Скромные девушки так себя не ведут!
Это насмешило меня настолько же, насколько и разозлило. Наверное, поэтому язык действовал быстрее мозга:
— Так уж вышло, что моя скромность умерла, когда по мою душу пришли ростовщики…, — ядовито сказала и сразу же пожалела об этом.
Всё прозвучало так, будто я винила в этом бабушку.
На миг зажмурив глаза, чтобы мысленно себя обругать, я подняла ресницы и поспешила пресечь недопонимание:
— Прости, ба, я не хотела, чтобы это прозвучало… так. — И чтобы нам лучше удалось понять друг друга, спокойно попросила: — Пожалуйста, не нужно на меня давить — я достаточно взрослая, чтобы вытащить нас из ямы, куда мы были сброшены отцом, значит, сама могу решать насколько скромной мне быть.
Барст с Айю постарались прикинуться мебелью, чувствуя потяжелевшую по щелчку пальцев атмосферу. Но всё разрешилось довольно быстро, потому что бабушка тоже умела признавать свои ошибки:
— Ты права, — устало сказала она, присаживаясь на ближайший стул. — Извини, я иногда забываю, что моя крошка уже выросла.
— При том везде, — опуская момент с всё чаще поднимаемым замужеством, коряво пошутила я. Просто стало неловко от грустного взгляда той, без кого прошлая я не протянула бы и одной зимы.
Да, и теперь всё, чем я могу отплатить — взять все заботы на себя. Потому что иначе просто не умею выражать любовь. Так уж вышло, что ни в той, ни в этой жизни меня этакой, казалось бы, банальной вещи… не научили.
29.
* * *
Направляясь на встречу с гномом, я продолжала размышлять о превратностях своей судьбы. Так уж вышло, что в обоих мирах у меня было кое-что общее — ни на Земле, ни на Ниаре мне не довелось расти в полной семье. Когда я была Верой, то потеряла родителей в раннем возрасте и всё сознательное детство и отрочество провела с тёткой, что не особо радовалась выпавшей ей роли опекуна.