до Роттердама.
– Он не самоубийца.
– В любом случае, поезд не может долго стоять. Мы нарушим расписание и создадим затор. Согласно инструкции, в подобном случае мы лишь обязаны известить о случившемся полицию, а вещи пропавшего пассажира сдать в камеру хранения, оставив квитанцию в участке.
– Что случилось, шеф? – откуда-то сзади послышался голос Войты.
– Эдгара сбросили с поезда. Вацлав, я сейчас вернусь в купе, прихвачу паспорт, деньги и отправлюсь на его поиски. Мои вещи и, если получится чемодан Вацлава, заберите с собой. По словам Лилли, номера заказаны в «Маас-отеле». Там я вас и отыщу.
– Шеф, давайте наоборот. Вы поезжайте в Роттердам, а я буду искать мистера Сноу.
– Нет, Вацлав. Не прекословьте. У меня мало времени. Объясните всё Баркли. Будьте внимательны и осторожны.
Клим Пантелеевич поспешил в купе и вскоре вернулся в тамбур уже в пальто. Поезд в этот момент начал двигаться со скоростью черепахи. Частный детектив отворил дверь.
– Куда вы? – расширив от ужаса глаза, воскликнул кондуктор.
– Хочу прогуляться, – усмехнулся Ардашев и спрыгнул с подножки на насыпь.
Частный детектив дождался, пока состав проедет, и зашагал назад по железным шпалам. Они, в отличие от России, состояли из тонких выпуклых стальных пластин, прикреплённых к рельсам винтами. Лес в Голландии был дороже металла.
Пахло паровозной гарью. По бокам железнодорожной дороги росли громадные липы. Через пять километров вдали появился человек, бредущий по насыпи навстречу. Опираясь на палку, в разорванной сорочке и таких же брюках, он прихрамывал на правую ногу. В незнакомце угадывался Эдгар Сноу. Увидев Ардашева, он попытался от радости ускорить шаг, но, видимо, быстрая ходьба причинила ему боль, и он вновь пошёл медленнее.
– Очень рад, Эдгар, что вы живы, – приблизившись, выговорил Ардашев.
Американец расплакался и обнял Клима Пантелеевича. Тот, похлопывая его по плечу, успокоил:
– Ну-ну, дорогой мой. Всё уже позади. Главное, вы живы… Сядьте, пожалуйста. Мне нужно осмотреть вашу ногу.
Утерев слёзы, Эдгар с трудом опустился на насыпь.
– Так… Тут больно?
Американец вскрикнул и нервно взъерошил волосы.
– Судя по всему, у вас вывихнута стопа. Нога опухла, но не синеет. Нужен доктор. Я мало в этом разбираюсь, но мне кажется, что перелома нет. А вы счастливчик. Обычно, если человека сталкивают на такой скорости с поезда, он обязательно оказывается под колёсами. А вы остались живы. Вывих стопы – пустяк. Недели через две-три вы о нём забудете. Сегодняшний день для вас – второй день рождения. Кроме того, вы получили право использовать вместо Эдгара и второе имя. Знаете, какое?
– Если честно, даже не представляю.
– Кадавр, – рассмеялся Ардашев, – оживший труп.
– Честно говоря, оно мне не очень-то нравится, – признался молодой человек.
– Не обижайтесь. Это шутка. А вы помните историю с президентом Франции, который ненароком выпал с поезда?
– С нынешним президентом?
– Почти.
– Что значит «почти»?
– Он уже неделю, как подал в отставку. Дешанель провёл в Елисейском дворце всего семь месяцев и три дня. А несчастье с ним случилось двадцать четвёртого мая этого года. Он ехал в поезде. Ночью подошёл к окну, опёрся на него, потерял равновесие и вывалился. Паровоз шёл на низкой скорости, и это его спасло. Забавно, что охрана даже не заметила его отсутствия. Дешанель в рваной пижаме и босиком притопал на станцию Монтаржи, заявив, что он президент республики, но ему никто не поверил и пожилого господина с ссадинами забрали в полицейский участок как безродного бродягу. Вскоре недоразумение разрешилось. Спасла телеграмма, пришедшая на станцию, где говорилось об исчезновении главы государства. Падение с поезда повредило его рассудок. В начале этого месяца – десятого сентября, в Рамбуйе, летней резиденции французских президентов – он, не раздеваясь, полез купаться в бассейн на глазах своей свиты. Об этом стало известно репортёрам. Скандал. Насмешки. Карикатуры. И глава государства подал в отставку. Так что ваше положение, несомненно, лучше, – улыбнулся Клим Пантелеевич.
– Спасибо, – вздохнул Эдгар, – утешили. Но какой у нас план?
– Примерно, в километре отсюда я видел вдали село. Потихоньку до него доберёмся и наймём телегу, или двуколку. Если повезёт – сядем на парусную лодку. Или пароход. Каналы идут вдоль железнодорожной линии. Надеюсь, к вечеру будем в Роттердаме. Вы сможете идти?
– Да, но только не быстро.
– Дождя нет, можно и не спешить. Вам не холодно?
– Терпимо.
– Возьмите пальто. Мне хватит и пиджака.
– Благодарю вас.
– Кстати, наш унылый путь несомненно скрасил бы ваш подробный рассказ о случившемся.
– Собственно, и говорить особенно нечего. Я умылся и, выйдя в тамбур, засмотрелся на верхушки парусов. Скрипнула дверь. Кто-то вошёл, но я даже не обернулся. Неожиданно меня ударили по голове. – Он поднял руку и, едва касаясь макушки, признался: – У меня тут огромная шишка. Даже дотрагиваться больно.
– Дайте-ка, я гляну, что там у вас. Нагните слегка лоб… Ну да. И шишка, и ссадина. Но череп цел. И крови нет. Это самое главное… Сейчас голова болит?
– Да, и немного кружится. И тошнит.
– Несомненно, у вас сотрясение мозга. Полагаю, что удар был нанесён резиновой дубинкой каплевидной формы со свинцом внутри. Она помещается во внутренний карман пиджака. Её используют французские и немецкие полицейские. А что было дальше?
– Я упал на колени, но сознание не потерял. Потом кто-то открыл передо мной дверь, и толкнул в спину. В момент падения я свернулся калачиком и закрыл голову руками. Вероятно, это меня и спасло.
– Как говорится, вы родились с серебряной ложкой во рту. Нападавшего не разглядели?
– Он был за моей спиной, и я не мог его видеть.
– А слышать? Может, он что-то сказал?
– Нет, он напал на меня молча. Это был Морлок?
– Да.
– Долго нам ещё его опасаться?
– У меня нет ответа на этот вопрос. Иногда мне кажется, что Морлок – человек-невидимка… Он где-то рядом, я чувствую его, но отыскать и обезвредить преступника пока не удаётся.
Путники шли через ровный, как бильярдный стол, луг. Высокая, слегка пожелтевшая трава была прекрасным кормом для стада пятнистых коров, пасшихся там. Бурёнки лениво поворачивались в сторону проходящих людей, и тут же вновь погружали головы в сочную траву. Еда – важнее любопытства. Пахло свежестью раннего осеннего утра. Голосили вездесущие чайки. Примерно, в семистах метрах виднелась красная, черепичная крыша церковной колокольни.
– Вероятно, Эдгар, мы идём по осушенному озеру.
– Почему вы так думаете?
– Это видно по густой траве. Больше ста лет тому назад, голландцы, справившись с морем, принялись осушать, выходившие из берегов, озёра.
– Как они это делали?
– Сначала, чтобы обезопасить свои дома от наводнений, вокруг озёр они делали насыпи. Потом прорывали