Представляю, как Снежана сморщила бы свое кукольно-милое лицо, отвернулась в отвращении… и обида аж до костей пробирает, хотя она пока еще ни разу на меня так не смотрела.
Может быть, она когда-нибудь об этом и узнает, но явно не сегодня. Сначала награжу ее своей фамилией — это как минимум, а там уже посмотрю, стоит ли вообще говорить.
У меня для нее приготовлено более важное признание — мои проблемы с зачатием ребенка. Об этом стоит сказать в первую очередь, но тоже не сегодня. Вот дождусь от нее слова на букву «Л», тогда уже решу, под каким соусом преподнести новость. Сразу разъясню, что готов обеспечить ЭКО, и буду молиться, чтобы она не послала меня, как это сделала бывшая жена.
Сейчас я для нее — супергерой. Эх, если бы была возможность им и остаться… Только не дотягиваю я до этой планки, ох, как не дотягиваю!
И да, когда ее катавасия с разводом закончится, хочу сделать ей предложение. Не сразу, конечно, не хочу пугать, ей и без того развитие наших отношений кажется слишком быстрым. Хотя мне — чертовски медленным. Я слишком долго хоронил в себе чувства к Снежане, и сейчас они выбрались на поверхность все разом, оглушили, опутали, связали по рукам и ногам страхом ее потерять. Но я совершенно точно не могу себе этого позволить.
Отношения со Снежаной для меня самые главные в жизни. Они даже важнее тех, что у меня были с женой, я это четко понял.
— Игорь, о чем ты думаешь? — спрашивает моя прелесть, макая в острый соус очередную гигантскую креветку.
Наклоняюсь к ней, слегка пьянею от клубничного аромата ее кожи, шепчу на ухо:
— Представляю, как приведу тебя домой, стащу с тебя это короткое платье, и…
И тут замечаю, как в зал ресторана входит смутно знакомая девушка. Рослая брюнетка с кудрями, торчащими в разные стороны. Через пару секунд узнаю ее и замираю на полуслове. Светка Рябочкина!
Снежана, кажется, моей заминки не замечает и машет… именно ей! Светлане, своей давней приятельнице. Ну еще бы — они в школе были не разлей вода!
«Так это и есть та самая подруга, с которой она хочет меня познакомить?! — с опозданием доходит до меня. — Мне везет как утопленнику…»
Снежок уехала в столицу после девятого класса, я же учился с Рябочкиной до самого одиннадцатого. И всё равно она вряд ли меня узнала бы, ведь в школе я был прыщавым жирдяем с планеты Обжираловка. Однако я встречался с ней на встрече выпускников через несколько лет, это было уже после моего «преображения», поэтому она вполне может узнать. Хоть под стол прячься, ей богу. Только не в моем это стиле — прятаться под столом.
«Может и не узнать! Вдруг у нее паршивая память на лица?» — бьется в конвульсиях мой мозг.
Чувствую, как по мере приближения Рябочкиной мой пульс учащается, а кожа на лице буквально горит огнем.
— Привет! — она громко восклицает, когда подходит к нашему столику. — Я очень извиняюсь, что опоздала…
«Лучше бы ты совсем не пришла!» — ору про себя.
— Да ничего, — машет рукой Снежана. — А где твой спутник?
— Ой, тут такое дело… Он заболел, представляешь? И я как дурочка его прождала зря… бежала к вам и сломала каблук! Вот!
С этими словами Светлана поворачивается к нам задом и демонстрирует полное отсутствие каблука на одной из туфель.
— Еле доковыляла!
— Ой, ой, — охает мой Снежок. — Ну ладно, после ужина мы вызовем тебе такси, поможем дойти до машины… Знакомься! Мой Игорь!
Светлана улыбается еще шире, смотрит то на меня, то на подругу, и выдает немного растерянно:
— Мы вообще-то знакомы… Лет эдак много! Вы надо мной сейчас подшучиваете, да?
«Узнала, сучка!» — тут же понимаю.
— Подшучиваем? — удивляется Снежок и пока что еще не понимает в чем дело.
— Ну… — тянет на высокой ноте подруга. — Это же наш Тюлиньков!
Снежана на несколько секунд замирает, хмурится и яростно качает головой:
— Нет, Светик, какой Тюлиньков! Это мой Алпатов!
— Э нет, дорогуша, у меня фотографическая память на лица, я же адвокат — это профессиональное! Игорь, ну ты же меня узнал, я же вижу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Капут китайцам в Африке… — тихо бурчу.
И вдруг Снежана охает, смотрит на меня круглыми глазами. Тихо стонет:
— Игорь…
— Что, не узнала, милая? Не ожидала? Сильно изменился, да?
Странная штука — говорю я, а слышится так, будто голос чужой. Издевательский, высокомерный… Хотя я совершенно не собирался задирать перед Снежаной нос или тем более издеваться над ней.
В один миг вдруг превращаюсь из взрослого состоятельного мужчины в четырнадцатилетнего жирдяя с полным отсутствием веры в себя.
— Ничего не пойму… — мотает головой Светлана. — Как ты вдруг стал Алпатовым?
— Поменял фамилию, и что? Это преступление?
Снова этот высокомерный тон. Почему он из меня так и прет?!
— Подожди, — продолжает Рябочкина, — так ты не сказал Снежане, что вы вместе учились? Но ты же не мог ее не узнать! Она точь-в-точь как была в школе, только фигурой изменилась… Снежану ты должен был точно запомнить, она же тебе нравилась… Все об этом знали… Разве не так дело было?
В этот момент мне очень хочется хлопнуть Светлану по затылку или запихать ей что-нибудь в рот, чтобы наконец заткнулась.
— Ничего не пойму! — хмурит брови Рябочкина. — О-о-о…
Видно, всё же вспоминает ту историю, когда Снежана меня подставила. Гляжу на свою белокурую прелесть и замечаю, как она морщится. Будто только что слопала гнилую мидию.
— Так вот почему ты называл меня Снежком… — лепечет она и отодвигается от меня. Сжимается в комочек.
«Ей противно, что ли?!»
Это открытие отбойным молотком долбит меня в висок. И вдруг мой рот начинает жить своей жизнью:
— Да, да, милая! Ты уже почти месяц каждую ночь пыхтишь под Тюленем! Не думала, что тебе понравится секс с Тюленем, да? Что тебя, такую всю красивую королевну, попользуют по назначению…
— Зачем ты говоришь такие вещи? Это мерзко! — морщится она.
А меня несет дальше:
— Это еще не мерзко, милая! Знаешь, что гораздо более мерзко? То, что ты сделала со мной четырнадцать лет назад! Как ты подставила меня, унизила…
Сам не понимаю, откуда в моем голосе столько обиды, желчи, чуть не захлебываюсь всем этим.
Снежана охает:
— Так ты со мной встречался из мести?
Я закашливаюсь, пытаюсь прочистить горло, чтобы продолжить обличительную речь, объяснить ситуацию, в конце концов оправдать свои слова. Но во рту всё намертво пересохло, а мозги вдруг превратились в вату.
Скажу вам по собственному опыту — с ватой вместо мозгов думается крайне сложно. В итоге на ум так и не приходит ничего стоящего, выдавливаю лишь:
— Не совсем так…
Впрочем, Снежане мои объяснения, кажется, не нужны. Ее лицо вдруг превращается в надменную маску. Она больше не удостаивает меня ни единым взглядом. Вскакивает с места и спешит вон из зала.
— Ты придурок! — фырчит Светлана, встает, хватает сумку подруги и свою и хромает вслед за ней.
Глава 47. Виноватый/Виноватая
Игорь
Сижу как обухом прибитый, понять не могу, что я только что наплел. Что это было? Попытка себя защитить? Ну и гадкий же способ я для этого выбрал!
Хочу побежать за Снежаной следом и не могу — ноги не слушают, да и в голове полнейший хаос.
Смотрю на Снежанин безалкогольный Мохито, на тарелку с креветками, салат с морепродуктами, и решительно не понимаю, что только что произошло. Пару минут назад я кормил свою девушку с рук, а сейчас… у меня, кажется, и девушки больше нет. Точнее, не кажется — ее нет!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Еще долго сижу на своем месте. Как последний кретин смотрю то на дверь, то на телефон. И мне звонят! За последний час набрали раз семь: друзья, поставщик коньяка, какой-то незнакомый московский номер, но не Снежана.