после бани; молодежь, наверно, ушла в волостное правление на танцы. Может, и Анита?..
В этот момент он услышал голос Аниты. Она подзывала собаку. Оскар, не мешкая, вошел во двор и очутился перед застигнутой врасплох девушкой. Собаки не оказалось поблизости, и его появление не вызвало шума.
— Добрый вечер! — сказал он полушепотом.
— Наконец-то пришел, — также тихо ответила Анита. Она поставила на землю миску с костями, вытерла руку о передник и протянула ее Оскару. — Входи.
— Подождем немного, — попросил он, — нам тут еще надо уладить кое-какие старые счеты.
— После, — засмеялась Анита, ловко увернувшись от него. — Не к спеху… Отец сейчас один, ты прямо к нему и заходи. Побудешь пока там, а мне еще надо кое-что сделать по хозяйству.
Анита повела Оскара через кухню и открыла дверь в комнату. Ему и раньше не раз случалось заходить сюда к Эдгару. Но это было давно, когда дом только что отстроили и все в нем пахло краской и смолистым деревом. Теперь стены были оклеены хорошими обоями, на окнах висели гардины, пол устилали дорожки.
— Папа, к тебе гость! — крикнула в дверь Анита.
— Пусть входит, — ответил Бангер.
Оскар почувствовал легкий толчок в спину, дверь за ним закрылась, и он очутился один на один с лавочником. Комната служила одновременно и столовой и залом. В одном углу стояло трюмо, рядом с ним диван, а у противоположной Стены — буфет черного дерева. Бангер сидел за обеденным столом, освещенным висячей лампой, проверял счета и делал какие-то записи в узкой конторской книге.
— Ну, подходи, упрямец! — Он подал Оскару руку. — Долго же тебя пришлось ждать.
Он усадил Оскара за стол, отложил в сторону счета и сразу же приступил к Делу. Два часа они обсуждали планы Оскара, которые он выкладывал один за другим. Ни тот, ни другой не заметили, как Анита закрыла ставни, чтобы случайные прохожие не увидели Оскара, ни тот, ни другой не услышали тихого скрипа двери, когда девушка, все прибрав и принарядившись, вошла узнать, скоро ли они кончат.
— Главное, не подымать шума, — сказал Бангер. — Пусть лучше пока никто не знает, что мы задумали. Нам придется быть готовыми к сопротивлению.
Бангер был настоящий делец — он уже чуял, что здесь пахнет новыми оборотами и прибылями; кроме того, и Гароза его сильно разозлил в прошлый раз.
Бангер достал из буфета водку и закуску, и они выпили по нескольку рюмок за успех нового предприятия.
— Это дело у нас пойдет! — сказал лавочник. — Только поменьше шума, пусть никто не знает, что я в нем участвую. А если тебе что понадобится, сейчас же обращайся ко мне — здесь ведь не так далеко.
Он снова взялся за счета и конторскую книгу, сославшись на занятость. Тут еще уйма работы, он просто не в состоянии проводить гостя.
— Пусть уж тебя провожают женщины, — сказал он, склоняясь над столбцами цифр. Оскар заметил тонкую улыбку на лице Бангера.
«Вот старый лис, он уже о чем-то догадывается».
В кухне Оскара ждала Анита.
— А где же остальные? — спросил он, оглянувшись.
— У мамы болит голова, она сегодня и с постели не вставала. А Эдгар, наверно, куда-нибудь вышел — разве его вечером застанешь дома? Ты что, уже уходишь?
— Да, мы об всем переговорили.
— Подожди, я надену пальто.
Она оделась потеплее и вышла вслед за Оскаром.
— Ну, расскажи, на чем вы там порешили? — спросила она, взяв его под руку.
— Теперь все в порядке, остается только действовать.
Анита искоса взглянула на него:
— Теперь ты больше не думаешь уйти на пароход?
Он притворно вздохнул:
— Нет, теперь из этого ничего не выйдет. Раз ты захотела…
— А кто тебе сказал? — перебила она его с таким же притворным изумлением. — Что это тебе взбрело в голову?
— Мне так показалось. И потому… Потому я и решил.
Одним движением он обхватил девушку и приподнял. Пытаясь высвободиться, она легонько колотила кулачками по его груди, но он не уклонялся от этих ударов. Все ближе склонялось лицо девушки к его лицу, их дыхание уже сливалось, они широко открытыми глазами глядели друг на друга, и вдруг руки Аниты сомкнулись вокруг шеи Оскара.
Ветер шумит в верхушках сосен; внизу, у подножия дюн, море накатывается на берег темными волнами; глухо гудит земля; по небу скользят облака, заслоняя луну. Далеко в открытом море светятся сигнальные огоньки на мачтах судов. Но эти двое ничего не видят, не думают о том, что происходит вокруг. Они — как одинокий остров блаженных в безбрежном океане горя и страданий… Незаметно летит время, ширится бледная полоса над горизонтом — утро уже недалеко. Наговорившись обо всем, они умолкают — и это молчание еще прекраснее. Но когда наступает мгновение разлуки, их внезапно охватывает непреодолимая грусть. Расходясь, они еще оглядываются, не в силах оторвать глаз друг от друга. Они уходят недалеко и ненадолго; завтра, послезавтра, через неделю снова встретятся; и все-таки им бесконечно грустно, чудится, что темные силы угрожают молодому счастью.
Когда Оскар подходил к дому, поселок начал просыпаться — кто шел к скотине, кто за водой. Менгелисы тоже встали. Когда Петер открыл дверь, взгляд Оскара встретил вопросительный взгляд сестры, стоявшей посреди кухни. Он пожелал обоим доброго утра и прошел в свою комнату.
— Где это ты провел всю ночь? — остановила его на лестнице Ольга.
— Ходил по делам.
— Какие еще по ночам дела?
— Такие, о которых не всем можно знать.
— Да, уж такая теперь молодежь пошла, — вздохнула Ольга. — Куда ни глянешь, везде только распущенность и пороки. Сущее болото!
— По-твоему, я тоже забрел в него?
— Уж когда так скрытничают…
— Знаешь что, сестрица… — Оскар спустился на одну ступеньку. — Если бы всем приходилось скрывать, как мне, ты бы могла бога благодарить. Мне, к примеру, известен некий знаменитый проповедник, который проповедует по свету слово божие, а сам не прочь погрешить с сестрами во Христе. Больше я не собираюсь распространяться, но, если тебе захочется, могу кое о чем и порассказать.
В это время из плиты выпала головешка, и Ольга поспешила в кухню.
Днем, когда Петер вышел из дому, она еще раз сказала брату:
— А все-таки ты очень скрытный. Раньше ты был не такой.
— Поневоле научишься, — ответил Оскар. — Но из-за этого не стоит расстраиваться — не всякая тайна скрывает зло.
— Ну, а как поживает отец? — равнодушно спросила Ольга, сметая со стола хлебные крошки.
Оскар пожал плечами:
— Откуда мне об этом знать? Я ведь не встречал его.
— Да, ты ведь не желаешь рассказывать.
Ольга