Читать интересную книгу Как Черчилль развязал Вторую Мировую. Главный виновник войны - Александр Усовский

Кстати, о тезисе Резуна относительно «черных», то бишь сформированных из заключенных, корпусов и дивизий Красной Армии. Немецкое командование (по «наводке» генерала Власова) сформировало 36-ю гренадерскую дивизию СС из уголовников, до марта сорок пятого сидевших в концлагерях. Офицеры в ней были частью кадровые, частью — эсэсовцы, личный состав одели в форму ваффен-СС — и что в результате? Уголовное отребье частично дезертировало, частично перешло на сторону русских — вот только сражаться за Родину оно не стало…

В советских книжках о войне снисходительно утверждалось, что немцы в конце войны уповали на чудо-оружие и вообще на чудо, которое «спасет Германию».

Так вот. Ни на какое военное «чудо» никто в Рейхе не надеялся — во всяком случае, никто из числа тех, кто нес ответственность за случившуюся катастрофу. Надежды победить не было в принципе — слишком хорошо знало немецкое командование, как велики силы противостоящей им коалиции. О безнадежности вооруженного сопротивления знали все без исключения руководители Рейха. Например, 30 января 1945 года министр вооружений А. Шпеер представил фюреру меморандум, первой строкой которого была фраза: «Война проиграна».

Не надо держать немецкое руководство за фанатичных недоумков, истериков и идиотов. На ВОЕННУЮ победу в Рейхе не рассчитывал НИКТО!

«Вражеская коалиция развалится в любом случае; все дело только в том, распадется она до того или уже после того, как мы будем лежать на земле. Следовательно, мы во что бы то ни стало должны добиться того, чтобы военное крушение не произошло раньше краха вражеской коалиции» — именно этот тезис Гитлера (между прочим, в основе своей абсолютно верный) и заставлял еще Германию сопротивляться.

7

А военные силы… Военные силы Рейха к 16 апреля 1945 года уже сильно напоминали мираж.

Против наступающих войск Красной Армии немецкое командование могло выставить 214 дивизий, из них 34 танковые (при том, что танковая дивизия вермахта к апрелю 1945-го насчитывала четыре-пять десятков танков) и 15 моторизованных, против войск западных союзников — шестьдесят дивизий (из которых танковых — пять, что-то около двухсот танков). Антигитлеровская коалиция в это время насчитывала чуть более семисот дивизий, а ее превосходство над вермахтом в танках и самолетах было вообще подавляющим. Только у западных союзников в строю было 28 тысяч боевых самолетов, из которых 5559 — тяжелых бомбардировщиков. А вообще превосходство союзных армий над германскими вооруженными силами уже приближалось к абсолютному.

Для примера — соотношение сил на решающем участке фронта, под Берлином.

1-й Белорусский фронт — 77 стрелковых дивизий, 3155 танков и самоходок, 14 628 орудий и минометов, 1531 система залпового огня, 3200 боевых самолетов.

1-й Украинский фронт — 69 стрелковых дивизий, 2233 танка и самоходных орудия, 13 500 орудий и минометов.

Всего советские войска на берлинском направлении (с фронтовыми резервами и вторыми эшелонами и, кроме того, с частью сил 2-го Белорусского фронта, участвовавшими в Берлинской операции) насчитывали более двух миллионов человек, 42 тысячи орудий и минометов, 6250 танков и самоходных орудий, 7500 самолетов.

Этим войскам противостояли войска 3-й танковой и 9-й полевой армий группы армий «Висла» и 4-й танковой и 17-й полевой армии группы армий «Центр». В их составе насчитывалось 48 пехотных, 9 моторизованных и 6 танковых дивизий, а также гарнизон города Берлина (200 батальонов фольксштурма, части полиции, зенитных, вспомогательных частей, всего около 200 000 человек) — всего около миллиона солдат, офицеров и ополченцев, 10 400 орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий.

В целом превосходство советских войск было: по пехоте — 2,1:1, по артиллерии — 4:1, по танкам — 4,2:1, по самолетам — 2,3:1.

Но и это было не главным. К началу советского наступления на Берлин на позициях артиллерии 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов было сосредоточено СЕМЬ МИЛЛИОНОВ СТО СОРОК СЕМЬ ТЫСЯЧ артиллерийских выстрелов. Это — не считая патронов к стрелковому оружию, не считая реактивных снарядов к системам залпового огня, не считая авиабомб и снарядов авиапушек.

Только артиллерийских снарядов командованием Красной Армии под Берлином было запасено по семь штук на каждого защитника города…

А если еще считать, что основу гарнизона города Берлина составлял фольксштурм, то картина станет и вовсе безрадостной. Войскам, способным, по словам маршала Конева, «штурмовать небо», противостояли, кроме измученных непрерывными отступлениями, голодных и потерявших веру солдат, плохо вооруженные и необученные мальчишки и старики…

Знали ли немцы о предстоящем штурме?

Конечно, знали. Ну и что? Что они могли сделать в ситуации, когда враг многократно сильнее, лучше вооружен, оснащен, накормлен, в конце-то концов? На каждую немецкую армейскую буханку хлеба приходилось по пятьдесят банок американской тушенки — Ремарк писал это о Первой мировой, но в сорок пятом история повторилась.

А насчет осведомленности немецкого командования — на допросе 3 мая пленный командующий войсками охраны тыла 9-й немецкой армии генерал Бернгард четко, по-военному, доложил:

«Я могу категорически заявить, что наше командование располагало совершенно точными данными о предстоящем большом наступлении русских войск в направлении Берлина. 6 апреля у командующего 9-й армией генерала Буссе состоялось совещание, на котором присутствовали командиры корпусов.

Начальник разведотдела 9-й армии сделал доклад о положении и о противостоящем 9-й армии противнике… указал, что нам противостоят войска маршала Жукова, что сюда, после завершения операции в Восточной Померании, прибыли две танковые армии и что русские обладают превосходством в танках и в артиллерии в десятикратном размере, а в пехоте — в пятикратном».

Но даже то, что немцы ожидали русское наступление, готовились к нему, не имело уже ровным счетом никакого значения.

Слишком мало у них было сил, слишком велико было превосходство врага. В этой ситуации любые шаги обороняющихся войск способствовали лишь продлению агонии — на день или на час…

8

Части, оборонявшие город на внешнем кольце укреплений, и гарнизон Берлина могли в эти последние апрельские дни сорок пятого сделать лишь одно — сражаться до конца; и если сложить оружие — то лишь до дна исчерпав все возможности сопротивления.

Они сделали это. И не их вина, что победить в эти дни они не могли — защитники Берлина до конца выполнили свой долг, до самого последнего мгновения оставаясь верными своей присяге. И лишь смерть того, кому они ЛИЧНО присягали в верности, позволила уцелевшим прекратить сопротивление, не поступившись честью солдата.

2 мая генерал Вейдлинг, командовавший гарнизоном Берлина, отдал своим войскам последний приказ:

«30 апреля 1945 года фюрер покончил жизнь самоубийством. Мы, поклявшиеся ему в верности, оставлены на произвол судьбы.

Согласно приказу фюрера, вы должны продолжать борьбу за Берлин, несмотря на то что недостаток в тяжелом оружии, боеприпасах и общее положение делают эту борьбу бессмысленной.

Каждый час продолжения вами борьбы удлиняет ужасные страдания гражданского населения Берлина и наших раненых.

Каждый, кто падет в борьбе за Берлин, принесет напрасную жертву.

По согласованию с Верховным командованием советских войск требую немедленно прекратить борьбу.

Командующий обороной Берлина генерал от артиллерии Вейдлинг.»

9

Вот и все.

Все — по законам жанра, не отступая от них ни на шаг; поистине титаническая битва завершилась трагическим финалом, усталые немецкие солдаты, которым удалось уцелеть в этом кровавом урагане, сложили оружие к ногам победителей. Занавес.

С этого момента национал-социалистическая Германия уходит в небытие, оставив после себя легенды и предания, и дальше пьеса пойдет уже с другими участниками.

10

Битва за Берлин — это на самом деле вообще что-то уже за пределом человеческого восприятия. Но она должна была состояться, и германский Рейх должен был уйти в вечность именно так — не дипломатическими вывертами хитроумных дипломатов, не временными перемириями или сепаратным миром. Уйти, как солдат, до последнего момента сжимая в руках винтовку.

Что важно для каждого, кто серьезно интересуется историей Третьего рейха, — ВСЯ Германия, а не только ее солдаты, сражалась до конца! Рабочие бросали станки, только когда в цеха их заводов въезжали русские танки. Полиция оставалась на своих рабочих местах, даже если по окнам полицай-президиума лупили дивизионные пушки. Железнодорожники под пулеметным огнем вели свои эшелоны с уже бесполезными танками и самоходками — они должны были выполнить свой долг! Таких фактов в апрельские дни сорок пятого — с избытком. Даже советские политдонесения полны подобными сообщениями.