Читать интересную книгу Анатомия Комплексов (Ч. 1) - Райдо Витич

––..Ватсон!

–– Что?

–– Так. Поняла я, что ничего не пойму, поэтому и пытаться не буду.

Рэй качнул головой то ли насмешливо, то ли укоризненно и развел руками:

–– Тогда приступим к трапезе?

Алена оглядела стол: янтарные шарики, похожие на икру, студнеобразная масса двух цветов, хлебцы, горка лохматых, зеленых ягод, размером с виноградину каждая, фиолетовые ворсистые ‘яблоки’, длинные сморщенные палочки коричневого цвета, похожие на сушеные бананы, рулет с розовой мясистой серединой и темной корочкой. Обильный эрзац. И все же намного лучше, чем всегда. Она решительно принялась за ужин, кушать хотелось очень, а эмоции да разговоры могут и подождать.

Рэй исподлобья смотрел, с каким аппетитом она ест все подряд, и несколько растерялся. Алена, не обращая на него внимания, опустошила мисочки и принялась с завидной скоростью щипать ’виноград’. Парень усмехнулся и пододвинул ей свою тарелку:

–– Я еще не прикасался. Прошу.

–– Спасибо, –– кивнула Ворковская и, поколебавшись немного, съела и его порцию.

–– Фэй? –– махнул Рэй в сторону высоких стаканов. Девушка скорчила зверскую рожицу:

–– Увольте от вашего пойла, мессир, я как-нибудь фруктами обойдусь, –– и взяла ‘яблоко’. –– Так, значит до посадки 16 дней?

Лоан сложил ладони лодочкой на груди, упираясь локтями в подлокотники, и лениво кивнув, склонил голову, наблюдая за девушкой.

–– И сколько мы, в общей сложности, провели в полете?

–– Чуть больше двух месяцев.

–– 60 дней?

–– Примерно.

–– Два месяца.

–– Больше. В нашем месяце 28 дней, в сутках 28 часов, а в году 14 месяцев.

–– Забавное времяисчисление, ну да, это ваше дело, –– Алена сыто улыбнулась. –– Вот и поужинали. Теперь, как говорится, пора бы вам, монсеньер, и честь знать. Устала я, знаешь ли, поспать хочу, так что извини, аудиенция подошла к концу. Благодарствуйте за все и …идите к себе.

–– А я у себя, –– прищурился кэн, в упор глядя на девушку. Та воззрилась на него с непониманием, посверлила подозрительным взглядом и нахмурилась:

–– Шуточки у вас, однако.

–– Я абсолютно серьезен.

Алена замерла, насторожившись, в груди нехорошо заныло в предчувствии продолжения сексуально-насильственной эпопеи.

–– Тогда зачем ты привел меня сюда?

–– Ты хочешь вернуться к себе? –– насмешливо выгнул бровь кэн. –– Увы, это уже невозможно, она занята другими тэн. Конечно, ты можешь жить в коридоре,…в простыне, если мое общество так претит твоей психике.

Алена была готова расплакаться: как он смеет так себя вести? Что за глупые шутки?

–– Послушай, я не желаю учавствовать в твоем юмористическом шоу. Мне не смешно! Я не желаю находиться с тобой в одной каюте! Не желаю тебя знать! Найди себе другое место, в конце концов, тебе проще это сделать, чем мне! И будь так любезен, перестань надо мной изгаляться, я не подопытный кролик и уже не рабыня!

Она вдруг смолкла, заметив иронию в глазах кэн, и похолодела: неужели над ней посмеялись, устроили целое представление, заставили поверить, что ее отпускают на волю?! Идиотка! Неужели она попалась, как последний лох, на старую, как мир аферу?

Когда-то, во времена окончания ‘веселого’ застоя и начала ‘феерической’ перестройки, замученные, неустроенные женщины совдепии рванули на Запад в поисках лучшей жизни и спешно создавали семьи с иноземными мужчинами капиталистической ориентации. О брачном контракте в те времена бесшабашные и доверчивые gerl sovietiko не имели и малейшего представления, а язык знали в скорбных пределах школьной программы и потому попадались, как карпята на электроудочку, подписывая документы, не вникая в их суть. Дезориентированные, с нулевыми знаниями законов, они с готовностью глотали наживку. Когда же осознавали, что, по сути, являются не женами, а бесплатными домохозяйками, и пытались что-то изменить, оказывалось, что они не имеют никаких прав ни на что, даже на собственных детей. Им указывали на подпись в брачном контракте и махали ручкой: ’Ариведерчи, сеньорита!’ Уж не подобие ли такой истории произошла и с Ворковской?

–– Я… по-прежнему рабыня? –– напрямую спросила Алена, вглядываясь в лицо мужчины.

––Нет, –– серьезно ответил тот, но взгляд девушку не успокоил. Было в нем что-то настораживающее, загадочное. Впрочем, для него подобный взгляд, что визитная карточка, crazy он везде –– crazy, что на Земле, что на Флэте.

–– Что в том документе? Почему мне его не отдали?

‘Не поздновато ли ты озаботилась, милая? Халатная наивность и не посвященность в элементарные вещи, вкупе с доверчивостью…интересно, как бы она выжила без меня?’

–– Это твое официальное освобождение. Тебе зачитать? –– Рэй лениво поднялся, подошел к стенной панели, вытащил из нее точь в точь такую же папку, как была у Вэрэна, и с ироничным пафосом зачитал:

’Я, Алена, жительница планеты Земля, при свидетелях, по собственной воле и с глубоким почтением вверяю свою собственность в руки Рэйсли Лоан, которого отныне и до скончания лет обязуюсь почитать своим мужем и господином. Клянусь везде и во всем подчиняться его воле и его желаниям, быть ему верной и послушной спутницей. Отрекаюсь от прошлой жизни и препоручаю свое будущее в руки моего господина, отдаю под его ответственность и в полное пользование свое духовное, энергетическое и физическое имущество, включая любое приобретенное впоследствии. В знак безграничного доверия, искренности и незыблемости своего решения принимаю имя его предков и даю разрешение на безотчетное использование моей собственности на его усмотрение. Отныне: Алена Лоан’

…по –– флэтонски.

Девушка, конечно же, ничего не поняла, а услышанные слова - Алена и Лоан, не успокоили. Вставить их можно было куда угодно и в любом качестве.

–– И что я должна понять? –– недовольно взглянула на парня Ворковская.

–– Не знаю. Ты просила –– я прочитал, а что документ составлен на флэтонском, может удивить только тебя. Согласись, было бы очень странно, если б он был оглашен на русском, да еще и на чисто молодежном сленге?

–– А почему бы тебе его не перевести?

––Ты не просила.

––Да?...А… Почему документ у тебя? –– Алена чуяла подвох и никак не могла его отыскать, понять, где он спрятан.

–– Возьми, –– Рэй с невозмутимым видом положил папку на стол и подвинул девушке. Та схватила ее, попыталась разобрать хоть слово в нагромождении знаков, закорючек и прочей абракадабры, напрягая мозговой потенциал, но то ли он не был силен в разгадках ребусов, то ли его не было вообще, ни одно слово разобрать она так и не смогла.

–– Не мучай себя, поспи. Отдохнешь, глядишь, что-то и прояснится, –– заметил парень, отсалютовав ей стаканом фэй.

–– А ты рядом пристроишься? Нет уж, избавь меня от своего общества! Я не верю тебе, и ты мне категорически противен!

–– Ой, ли? –– прищурился кэн, и Алену бросило в жар. Она так и не научилась выдерживать его откровенные взгляды, достойно парировать уколы и насмешки. Он просто обезоруживал ее своей наглостью и самоуверенностью.

–– Ты… ты больше не тронешь меня! –– прошипела она.

Лоан согласно развел руками, кивнул и улыбнулся со свойственным ему очарованием, как голодная акула после сытного ужина.

–– Я предупредила - сунешься, убью! –– ткнула в него пальцем Алена, грозно сдвинув брови и встав, ушла в спальню. Рэй проводил ее ехидным взглядом и включил экран.

Девушка укуталась одеялом и, кипя от сонма самых противоречивых чувств: от ненависти до плотского желания, зорко следила за кэн и пыталась разложить произошедшее за день на составные, чтоб выявить каверзу, но звуки музыки, доносящиеся из комнаты напротив, сбивали с мысли и дурманили. Глаза стали постепенно слипаться. В итоге она заснула.

ГЛАВА 17

Пробуждение было ужасным. Ее мутило, и она, еще не проснувшись до конца, рванула в ванную комнату, путаясь в простыне и зажимая рот рукой. Когда желудок немного успокоился, и Алена окончательно проснулась, она заметила, что в проеме, прислонившись плечом к стене, стоит Лоан и, застегивая браслет на запястье, смотрит на нее в упор, причем, весьма подозрительно.

–– Ну, что уставился? Приятно? На бис повторить?

–– Тебя постоянно тошнит в последние время, –– спокойно заметил он.

–– Я заметила! –– девушка бросила на него неприязненный взгляд и включила холодную воду, желая умыться и избавиться от последствий желудочного бунта.

–– Я тоже.

–– И что? У вас отвратительная кухня, я себе желудок испортила, –– девушка посмотрела на себя в зеркало: ’Боже! На кого я похожа? Чучело!’ –– Это все ты со своим фэй! Пресное - острое, пресное, острое… мне теперь до конца жизни на таблетки работать и есть кашку через трубочку! Тоже мне, высокоразвитая цивилизация! А питание, как …тьфу!