"Если верить твоим словам, я тебя уже облизала."
Спокойная до желания убить. Хотя бы встряхнуть. И взгляд, словно сам факт облизывания его для нее норма. И голос хриплый как гребаный возбудитель. А он живо вспомнил ее язык, играющий с его выдержкой гребаной мышкой с кошкой. И всего этого: ее фраз, его воспоминаний, ее настоящей, раздражающе-уютной, хватило, чтобы член встал колом.
"Ты хочешь меня?"
Понял, что на нее накатывают воспоминания, которые она пока не распознала. Как ощущение, что это уже было, но нет и намека на детали.
Он не стал облегчать задачу. Смотрел, как она рефлекторно выгибается под действием резко вернувшихся ощущений. Слышал глухой стон. Наблюдал, как закусила губу, будто ей настолько хорошо, как никогда прежде.
Гребаная пытка. Для одного дня перебор, серьезно.
Жесткий трах с Триф показался херней. Словно его и не было. Прошел мимо.
Участвовал, но не чувствовал.
Блять.
"Фоукс, иди на хер в свою комнату и не высовывайся хотя бы сегодня. А завтра выходной, сука."
Когда увидел, как она встает и уходит, раздражение помахало когтистой лапой перед носом. Это невозможно: одновременно желать, чтобы ушла и чтобы осталась. И любопытная Фоукс не смогла пройти мимо. Конечно, как можно уйти, не сунув свой нос.
Он, как загипнотизированный следил за опускающейся рукой, но наблюдать за ее взглядом интереснее. Любопытство, сомнение, восторг, смущение, желание, эйфория. Он видел, что ей нравился эффект, который она производит одним касанием. Ей нравилась реакция его тела. Он видел это в ее глазах, читал в улыбке с закусанной губой. И помнил свое обещание. Оттрахать, если она скажет — сама, добровольно — что хочет его.
Для чего ждать слов, когда все понятно без них? Но у него уже появилось упрямое желание — услышать просьбу.
Слышать, как она упрашивает его. Снова. Только без воздействия кристалла.
Смотреть на нее, сгорающую от нетерпения, и знать — это с ней сотворил он. Он довел ее до такого состояние. И в этот раз пощады не будет.
За ночь он подскочил от кошмаров два раза. Рекордный минимум последних недель. Утром почти не чувствовал усталости, даже удивительно наоборот. Вроде как выспался.
В выходной можно поспать подольше, но валяться желания не было.
Стоя у двери, за секунду до нажатия на ручку, замер. Хриплый смех донесся снизу. И голос. Он его узнал. А лучше бы вообще не слышал. И лучше это для его обладателя.
Эпизод 29. Его башня
Феликса переживала, что долго не сможет заснуть.
Вернувшись в комнату, она записала формулу, пока та еще была свежа в памяти. Она решила обязательно ее изучить, ведь не просто так Дейвил с ней возится. Вдруг он затеял что-нибудь ужасное, слетел с катушек как Джокер. А она Бэтмен и предотвратит злодеяния. Эти мысли не вызвали ничего, кроме улыбки.
Она забралась под одеяло и незаметно для себя крепко заснула.
Феликса могла бы проспать еще один день, но что-то подтолкнуло открыть глаза. Повинуясь внутреннему чутью, выглянула за дверь, предусмотрительно набросив халат на шелковую пижаму.
Едва слышный стук по входной двери коснулся ушей.
Вот от чего она проснулась.
Взгляд метнулся к лестнице напротив.
Дейвил не слышал? Или решил, что его аристократической заднице незачем опускаться до открывания дверей?
Потирая сонные глаза, Феликса надавила на металлическую ручку. Не сдержала зевок, прикрывая рот ладонью.
— Билл? — и без того хриплый голос со сна потерял всякое сходство с ее обычным тоном.
Синяк на носу не сделал улыбку парня менее лучезарной.
— Разбудил?
— Немного, — она посторонилась, пропуская друга, и пошаркала тапочками к дивану.
Глаза упорно не желали открываться в полную силу. Видимо, последствия вчерашних злоключений.
Села на край дивана, растирая лицо ладонями.
— Как ты? Как нос?
— Поставили на место, остался только синяк. Не смертельно.
Он встал слишком близко. Феликсе пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дейвил постарался. Наверняка надеялся одним ударом вогнать нос в черепную коробку. Она ведь так и не узнала, из-за чего случился конфликт, и спрашивать, признаться, не очень хотелось.
— Я твою рубашку принес, — Билл показал зажатую в руке красную вещь.
— О… — выдала хрипло, прижимая ладонь ко лбу. — Это… странные ощущения.
Неуверенно вытянула из его руки свою одежду, заполняемая жуткой неловкостью.
— Не страннее причины, по которой ты ее потеряла, — он тепло улыбался, как и всегда, но в глазах неприкрытое беспокойство.
Волновался за нее? Приятно, конечно. Наверняка переживал, что не оказался рядом, когда ей было… не сказать, чтобы плохо сначала, но очень плохо потом. И… а если бы это правда был он? Вместо Дейвила. Как бы повел себя? Хватило бы ему выдержки? Как бы он успокоил ее без… без того, для чего придуман идиотский кристалл?
Феликса вдруг решила, что ей все же повезло.
Боже, как это глупо! Считать Дейвила везением. Но он не бросил ее, и не воспользовался. Наверно, это что-то да значит.
— Да, история вышла впечатляющая. Но все закончилось хорошо, это главное.
Друг покивал, соглашаясь, а в глазах отпечаток сомнения.
— Что с твоим голосом?
"Я много и громко стонала, Билл. Имя Дейвила расцарапало мне горло."
— Простыла немного, — кашлянула для правдоподобности. — Ерунда.
Видимо, ответ его устроил.
— Тебе идет. Ты теперь похожа на роковую соблазнительницу.
Шутка удалась. Феликса засмеялась, поддерживая.
— А раньше я с ней не очень-то сочеталась, да?
Хлопок двери сверху оборвал смех.
Вчера вечером она говорила с Дейвилом так, как общалась с друзьями. Легко, без долгих раздумий и подбора слов. Раньше это казалось невозможным. Считала, что он точно недостоин простого общения с ее стороны. И теперь не знала, вести себя как прежде или как вчера?
Дейвил решил за нее.
Спускаясь по лестнице, будто царь с горы, глядя перед собой, не опуская взгляда, и открыл рот, только ступив в гостиную.
— Какого хера? — он смотрел на Феликсу, игнорируя Билла.
Она так и не запахнула халат, и теперь грудь под нежной тканью, узкая полоска живота между коротким топом и шортами, и голые ноги, оказались на обозрении.
Если Билл и рассматривал ее, она этого не уловила. Под взглядом Дейвила захотелось прикрыться. В нем читался уже совсем другой вопрос: "Какого хуя ты здесь в таком виде?". Возможно, показалось. После того, как она сбросила с себя рубашку посреди коридора, пижама — сама целомудренность.
— Ты не видишь? Мы разговариваем, — Билл развернулся на кресле в его сторону.
— Я тебя не спрашивал, обсосок. Какого хера, Фоукс?
Пальцы потянулись к полам халата, но усилием остановила себя. Не стоит показывать, что его взгляд имеет какое-то значение. Поднялась на ноги, как есть.
— В чем дело, Дейвил? — сложила руки под грудью, стоя напротив него.
Щека дернулась. Полуприкрытые глаза обещали долгую, мучительную смерть.
Выстояла. Не отвела взгляд. За столько лет уже привыкла.
— Что обсосок делает в моей башне? — от тихой вибрации мурашки по спине все же пробежали.
Но задело не это.
— Во-первых, у него есть имя. Билл Харт. И во-вторых, выражаясь твоим языком, с какого хрена это твоя башня? Я здесь тоже живу, если ты забыл!
А ведь Билл прав… этот хриплый голос действительно сексуален, даже когда этот эффект не запланирован.
— Никаких обсосков в моей башне, — четко разделяя слова, внушительно произнес Дейвил.
— Ты охуел, Дейвил? — друг вскочил, оказываясь между нами.
"Зачем ты встал, Билл?"
Мысленно простонала Феликса.
Черт, да если бы существовал предмет по Шаму Дейвилу, она бы знала его на "отлично". Она, но не Билл.
— Я вижу тебе залатали лицо, перейдем к другим частям тела.