Трава уступила место гравию. С обеих сторон тропинки росли высокие выстриженные кусты, усеянные цветами. Какая-то ветка зацепилась за чепец и наполовину стянула его с головы Джейн.
– Подождите! – Она попыталась остановиться, чтобы спасти головной убор. Чепец ей одолжила Виолетта.
Но Блэкберн прошипел:
– Ты и твои шляпы – просто катастрофа! – Одной рукой он развязал ленты и швырнул чепец на землю.
– Вы не можете этого сделать! – воскликнула Джейн.
Он проигнорировал ее слова с пренебрежением человека, который уже совершил преступление. Сжимая ее, словно железными клещами, он увлекал Джейн вперед.
Деревья все еще держали их в тени, а зелень вокруг стала гуще. Одна тропинка вилась по направлению к беседке. Другая вела прямо к открытому газону и широким ступеням дома.
Блэкберн продолжал быстро тащить ее в одном ему известном направлении. В свое время Джейн хорошо изучила Монтаг Хаус, национальный музей искусств. Но сейчас она чувствовала, что при попытке отличить одни насаждения от других у нее начинает кружиться голова. Девушка поняла, что они блуждают по лабиринту высоких аккуратно выстриженных кустарников, словно между живыми изгородями. И если бы ей вдруг удалось вырваться, она бы часами блуждала здесь под серым от туч небом.
Однако, взглянув на упрямый подбородок Блэкберна и холодный блеск в его глазах, Джейн решила все же попытать счастья и выбраться отсюда.
Но у нее не было ни единого шанса. Тропинка извивалась и петляла, уводя их все дальше и дальше, навстречу какому-то неизвестному ей безумию. Она пыталась отдышаться, утомленная быстрым темпом и петляющей дорогой, но Блэкберну, казалось, не было до этого никакого дела. Перед ним была цель, и сколько бы это ни заняло времени, – Джейн подумала, что они будут идти вечно – он достигнет ее.
Повернув за угол, который ничем не отличался от остальных, Блэкберн радостно вскрикнул. Они оказались в душистом теплом центре лабиринта. Ухоженная трава покрывала выпуклые холмики земли. С одной стороны росло маленькое декоративное дерево. Вдоль тропинки была укреплена железная решетка. Ее обвивало множество роз, источавших дурманящий аромат, – румяно-розовых, непорочно-белых и солнечно-желтых. Окружающие кустарники пропускали сюда лишь легкий ветерок, а насыщенный запах цветов был просто искусительным. Здесь находился журчащий источник с неторопливо струящейся водой, в которой со щебетом купались и чистили перышки небольшие птицы.
Это место могло бы стать чудом для счастливых любовников – и лорд Блэкберн вел ее именно сюда.
Несомненно, он и раньше приводил сюда женщин.
Стараясь вырваться из рук маркиза, Джейн ткнула его в ребра. Блэкберн согнулся пополам и выронил альбом. Джейн пыталась высвободиться, и перед тем, как лорд снова устремился к ней, поймала на себе его красный от ярости взгляд. Блэкберн сделал движение в ее сторону, но она схватила его руку и потянула вперед. Затем отпустила; послышался шлепок тела, падающего навстречу живой стене из розовых шипов.
Птицы пронзительно закричали и разлетелись. Не глядя на то, что натворила, Джейн подобрала юбки и побежала. Она уже повернула за угол, когда услышала, как Блэкберн взвыл от боли:
– Мои глаза!
Его глаза. Его прекрасные глаза цвета ночного неба. Выколоты шипами?
Она сделала еще пару шагов. Неправда. Это невозможно. Он блефует. Он пытается заманить ее в ловушку.
И хотя Блэкберн ничего больше не говорил, Джейн слышала, как он отмахивается от веток розы, ломает их, страдальчески стонет, слишком жалобно и слишком громко.
Джейн оправила юбки и быстро пошла прочь. Блэкберн – бог. Ничто не может повредить ему.
Она замедлила шаг. Но он человек. Война уже оставила на его лице шрам. Неужели колючки открыли его рану рядом с глазом?
Проклиная себя за глупость, она подкралась и заглянула за угол изгороди.
Он стоял к девушке спиной. Одной рукой Блэкберн сражался с цепляющимися за него шипами. Другую держал у лица. Джейн подошла ближе, стараясь идти по траве, а не по гравию, чтобы приглушить шаги, держась сбоку и зная, что чем ближе она приближается к нему, тем дальше уходит от безопасности.
Блэкберн убрал руку с лица, и Джейн заметила ржаво-красные пятна на его щеках и тонкую алую струйку, стекающую со лба.
– Лорд Блэкберн! Позвольте помочь вам. – Она поспешила к нему.
Джейн была всего в трех шагах от него, когда маркиз резко протянул руку и схватил ее. Его пальцы замкнулись на ее запястье, еще ноющем от предыдущего заключения. Лицо его было непроницаемым, когда он посмотрел на нее.
– Чтобы завоевать розу, нужно сразиться с ее шипами. Вырываясь, Джейн нечаянно ударилась о решетку. Шипы проткнули ее ладонь. Девушка вскрикнула. Блэкберн снова поймал ее, удерживая от новой раны при тщетной попытке вырваться.
– Стой смирно, – сказал он. Одну за другой он вытащил вонзившиеся в ее руку колючки. На ее глаза навернулись слезы боли – или унижения, что так легко попалась.
Но кровь все еще стекала с длинной царапины на его подбородке, пачкая накрахмаленный воротник. Лоб тоже был расцарапан, колючки проткнули его кожу сквозь одежду, отчего на ней появились красные пятна.
Какой они были парой в этот момент – в синяках и пятнах крови от борьбы с розами, друг с другом, со всем миром. По щеке Джейн пробежала слеза, и она поспешно вытерла ее свободной рукой.
– Почему ты плачешь? – спросил он.
– Больно.
– Я помогу. – Медленно подняв ее руку, он впился в нее губами. От такого интимного способа дезинфекции Джейн закрыла глаза, чтобы не видеть, как его гордая голова склонилась, оказывая ей услугу.
Это не помогло. Ей показалось, что он сильнее втянул губами ее кожу, чтобы полностью лишить ее рассудка. Его язык и губы ласкали ее ладони, и вдруг Джейн ощутила укус. Девушка вскрикнула, пытаясь вырваться, но он не выпустил ее. Наконец, подняв голову, Блэкберн выплюнул вытащенный им шип, затем опустил ее руку так, чтобы она могла все видеть.
На ее ладони была кровь. Он прижал свою израненную руку к ее руке. С точностью мастера он соединил их ладони. Его грудь бурно вздымалась от глубокого дыхания, и Джейн заметила, что дышит с ним в унисон. Сердце Блэкберна билось так громко, что она почти слышала его, и ее сердце стало стучать в том же ритме. Он многозначительно смотрел на нее из-под тяжелых век, и она услышала его голос:
– Когда смешивается наша кровь, мы соединяемся. Девушка вздрогнула, но его пальцы крепко держали ее ладонь, не позволяя вырваться. Блэкберн так сильно сжал ее, что на его руке выступили сухожилия.
– Кровное родство, – сказала Джейн, пытаясь уменьшить значение происходящего.