Читать интересную книгу Босиком по звёздам (СИ) - Доброхотова Мария

— А ты можешь, — всхлипнула Кира. — Когда пойдешь снова дергать за нитки судьбы, дергай их в какую-нибудь хорошую сторону, ладно? Нам и так тут непросто.

— Обещаю, — искренне ответила Рита.

Они стояли под окнами старинного магазинчика, откуда за ними наблюдала девушка-консультант, а мимо шли люди, и редкий прохожий задерживал взгляд на странной компании с огромным ручным вороном. Время шло, час встречи приближался, а друзья будто приросли к брусчатке, не в силах сойти с места.

— Дорогая, тебе пора, — привычно мягким голосом напомнил Алекс. Что в тот момент творилось у него самого в душе, когда он своими руками отдавал любимую женщину, снова бросал сердце в костлявые руки Судьбы? Рита не знала, но зато она могла рассказать, как у самой всё внутри сжималось и холодело от мысли, что впереди вечность. Без этих людей.

— Тебе правда пора, — решительно заявила Кира, вытирая тыльной стороной ладони щеки. — Если опоздаешь, будет обидно.

Рита взяла её за руки. Пальчики с разноцветными ногтями оказались холодными.

— Ты будешь меня помнить? — спросила она.

— Конечно. И шляпу твою беречь, — на последнем слове Кира не выдержала, снова разрыдалась и бросилась обнимать подругу.

— Ну что, несносная птица? — подмигнула Рита. — Оставляю тебя. До встречи на той стороне?

— Кар, — мрачно отозвался Май.

Маргарита стояла и смотрела, как уходит её подруга. Лучшая, что у неё когда-либо была. Яркое пятно среди серой толпы, яркое пятно в её жизни. Рядом кружил Май. Он то улетал вперёд, то возвращался, пугал людей размером и громким хриплым карканьем.

— Теперь твоя очередь, — напомнил Алекс. Её большой, светлый, аккуратный Алекс. Рита кивнула.

— Я буду держать тебя всю дорогу за руку. Хочу запомнить, каково это.

И она держала. Под зонтом по дороге к метро, и в вагоне метро, и на эскалаторе: почти каждую минуту она искала его длинные теплые пальцы. Они практически не говорили. Слова казались мусором под ногами, прошлогодней листвой, бледным отражением чувств. Место встречи становилось все ближе, а грусть — все отчаяннее.

Михаил Юрьевич Лермонтов стоял там, где ему и полагалось: на высоком каменном цилиндре посреди площади, названной в его честь. Каменные полы его шинели развевал ветер, он устремил задумчивый и печальный взгляд вдаль. Легкий дождик моросил с серого неба и тек по его щекам, словно слезы.

Внизу стоял мужчина. Возраст было угадать невозможно, но у него были белоснежные волосы и борода и широкие плечи, такие широкие, что он мог бы посостязаться в силе с иным молодым человеком. Мужчина смотрел наверх, на каменного поэта, и на морщинистом лице его застыло задумчивое, едва ли не ностальгическое выражение.

— Ревет гроза, дымятся тучи над темной бездною морской, и хлещут пеною кипучей, толпяся, волны меж собой, — громко, с расстановкой продекламировал он, а потом повернулся и с улыбкой прогремел: — Миетель! Дочь моя! Ты пришла.

Рита даже не думала, что так сильно соскучилась по отцу. Она умудрилась забыть, какая поистине могучая у него фигура. Где он только отыскал это модное серое пальто на свои плечи? Обычно стоящая дыбом борода была аккуратно уложена, усы игриво завиты вверх. Рита улыбнулась ему широко и искренне, но с места не сдвинулась. Она будто прилипла к асфальту.

— Ну же, иди сюда! — Гром распахнул объятия. — Медальон у тебя, я знаю! Иди сюда, и давай вернемся домой.

Миетель смотрела на отца, а перед внутренним её взором стояла Маргарита, не очень известный, но талантливый московский астролог, и её жизнь. Бедовая квартира в массивной сталинке, светлый, уютный Алекс, то, как он хлопочет на кухне или обнимает ночью в минуты близости. Кира, яркая, веселая, шумная, готовая всегда прийти на помощь. Холодный, циничный Майтес, бросающий колкости с высоты своего шкафа. Михаил и Джек, сосед Григорий, Елена Желанная и многие, многие другие люди. С сокрушающей ясностью Миетель поняла, что её сердце осталось здесь, на Земле, и если она хочет вернуться домой… Что ж, ей придётся это сделать без него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Миетель думала всего несколько секунд, но ей показалось — вечность. Потом она достала из внутреннего кармана медальон и медленно положила его на тротуар, всего в нескольких сантиметрах от площади Лермонтова, но все-таки не на неё.

— Рита, что ты делаешь? — тихо спросил Алекс.

— Миетель?! — прогремел Гром.

Когда она распрямилась, она больше не была Миетель, вновь став Ритой. Убрала руки в карманы пальто и зажмурилась, вдыхая свежий воздух, пахнувший бензином и дождём.

— Я остаюсь. Аааах, хорошо.

Мужчины застыли, оба удивленные, как один. В невидимых часах утекали последние песчинки, секунды, за которые Рита еще могла все исправить и вернуться домой, в Вечные Залы.

— Рита?

— Миетель?!

Три… Две… Одна.

Налетел порыв ветра, ударил в лицо, подхватил волосы. Где-то ударил небесный невидимый гонг. А потом все успокоилось. Миетель не справилась с заданием и осталась человеком.

Гром вздохнул и прикрыл рукой глаза. И в этот момент раздались хлопки наподобие аплодисментов, и из-за памятника вышла высокая блондинка. Где она там пряталась, было решительно не понятно, и Рита готова была предположить, что она появилась просто из воздуха. Густые светлые волосы падали крупными тяжелыми волнами, которые казались золотыми там пасмурным днем. На красивом лице с тонкими правильными чертами изгибались в улыбке идеальной формы губы. Розовое пальто в рубчик перехватывал ремень, подчеркивая невероятно тонкую талию. Девушка сделала несколько шагов, качая бедрами, само совершенство, воплощение чувственности и желания.

— Любовь, — выдохнул Алекс, выражая в одном слове всё восхищение богиней.

— Доброго дня, дорогие. Какая приятная компания тут собралась, — Любовь перестала хлопать и сложила на груди руки, обтянутые белыми перчатками. — Александр, рада тебя видеть спустя столько лет. А ты, Миетель, приняла непростое решение?

— Меня теперь зовут Рита, — заявила та и обняла Алекса. — И да, я приняла решение.

— Прекрасно! Как видишь, дорогой братец, снова победила любовь, — обратилась она к мрачному Грому. — То есть я. Ох, ну перестань хмуриться!

— Это всё твои происки, ненасытная ты душа?

— Мои? — её голос звенел, как освежающий ручей в жаркий день. — О чем ты, дорогой? Разве я не была все это время рядом с вами? Так, а где мой нерадивый сын?

Любовь деловым взглядом окинула площадь, выискивая ворона.

— Его нет, — ответила Рита. — Он решил не приходить.

— Что за вздор? — богиня нахмурила бровки и оттого стала едва ли не красивее.

— Он решил провести конец своей жизни в компании человека, которого любит, — пояснил Алекс. Одной рукой он обнимал Риту за талию, другой держал над ними зонтик.

— Что? Майтес? Не смеши меня, — Любовь коротко рассмеялась. — Он ненавидит людей и Землю. И должен первым бежать мне навстречу. Где он?

На этот раз пришла очередь Грома смеяться. Он расхохотался, сложив руки на могучей груди, так громко, что вспугнул стайку мокрых голубей.

— Кажется, сестрица, ты обыграла сама себя! Твой сыночек влюбился и решил встретить смерть тела в объятиях девушки.

— Такого просто не может быть! Он ворон! Кто мог полюбить ворона?

— А может быть, она полюбила не ворона, а душу, что заперта в нём? Об этом ты не подумала? —спросила Рита с вызовом.

Любовь растерянно потерла лоб.

— Это ужасно. Вы невыносимые дети. Из-за вас у меня будут морщины.

— Что ж, сестрица, — Гром подошел к ней и положил руку на хрупкие плечики. — Кажется, у нас обоих нет выхода. Мы вынуждены отпустить наших детей в земную жизнь?

— Мы все еще можем изменить правила игры. Мы же боги в конце концов. Ну пожалуйста, Гром.

Гром посмотрел вперед, где над маковками церкви серело брюхо надвигающейся тучи.

— Ох, и славная гроза будет, — проговорил он. — Что ж мы за боги, раз меняем собственные правила? А вам, детишки, лучше бы поспешить, а то попадёте в бурю, и эта ваша тряпочка на палке не защитит вас.