Читать интересную книгу Убийцы футбола. Почему хулиганство и расизм уничтожают игру - Дуги Бримсон

В тот же день Хатчинсон нанес визит Киту Хэйнсу и попросил о замене «хулиганского» проекта на фильм об «Эшелоне». Хэйнс, пребывавший в шоке от этой темы, попросил посмотреть отснятый Хатчинсоном материал, чтобы принять решение. Однако репортеру было нечего показать, и он продолжал давить на продюсера, пытаясь настоять на смене проекта.

На следующее утро, в 6 часов, когда Хатчинсон и Джоанн были еще в постели, в их дом ворвались полицейские. Они конфисковали все материалы расследования, арестовали Пита и предъявили ему обвинение в участии в организованном футбольном хулиганстве, а также торговле наркотиками. Что и подтвердили отснятые им самим материалы.

В полицейском участке не верящий в происходящее Хатчинсон настаивал на собственной невиновности. Наконец на первом допросе он сослался на детектива-инспектора Джима Бэйли из NCIS. Однако в ответ потрясенный Хатчинсон услышал, что такого сотрудника не существует не только в NCIS, но и вообще где-либо в полиции. Но все стало еще хуже, когда продюсер Кит Хэйнс, допрошенный полицией, заявил, что ему не было известно о работе Хатчинсона, после чего репортера отправили в тюрьму дожидаться суда.

Пораженный этими событиями, Хатчинсон начал понимать, что его не только подставили, но и лишили путей к отступлению. Более того, репортер был уверен, что дальше будет только хуже. И эти опасения оправдались, когда на основании улик, обнаруженных в его квартире, арестовали и посадили в соседнюю камеру Гэри Тэйлора.

Взбешенный Гэри, естественно, узнал, кем был Хатчинсон на самом деле, и через несколько дней загнал его в угол. Журналист уверял Тэйлора в своей невиновности и пытался объяснить ему, что произошло на самом деле и как их подставили, однако топ-бой «Тот-тенхэма» лишь презрительно рассмеялся в ответ, после чего зверски избил Хатчинсона.

На следующее утро к Хатчинсону, находящемуся в тюремном госпитале, пришла Джоанн. Она рассказала, что из ее машины были похищены записи репортажей, в результате чего Джоанн уволили с работы за проявленную халатность. К тому же воры прихватили ее сумочку с кредитными карточками, и теперь счет в банке равнялся нулю. Хатчинсон попытался успокоить подругу, заявив, что немедленно переведет ей свои деньги, но тут выяснилось, что его счета были заморожены до начала судебного процесса, так как он обвинялся в торговле наркотиками.

Отсутствие денег стало не только еще одним ударом для беременной Джоанн. Оно означало, что Хатчинсону придется положиться на адвоката, предоставленного судом. А это — стопроцентное фиаско: с такой защитой ему никогда не выиграть дело. Помимо Бэйли, начисто отрекшегося от него, и Хэйнса, не желавшего заступаться за репортера, Хатчинсону больше не на кого было рассчитывать. О телепроекте знали еще Джоанн и Дэвид Гэлвин — но у них не было никаких доказательств, подтверждающих, чем он занимался на самом деле.

Волей-неволей Хатчинсон начал размышлять о том, как доказать свою невиновность. Первым делом он укрепился в своем подозрении, что взлом машины Джоанн и ее последующее увольнение — дело рук Бэйли, Хэйнса или кого-то еще, кто решил его подставить. Оказывая давление на нее, они тем самым воздействовали и на него. Но только согласится ли он, чтобы беременная женщина прошла через пытку дачи показаний по его делу? Ведь ей почти наверняка придется участвовать в изматывающем перекрестном допросе, который практически никак не повлияет на исход процесса.

Крайне подавленный таким развитием событий, Хатчинсон, не видя выхода из создавшегося положения, решил спасти хотя бы Джоанн, признав свою вину и надеясь на смягчение приговора. Однако, вернувшись из госпиталя в камеру, он обнаружил, что Гэри Тэйлор был выпущен на свободу, по всей вероятности за недостатком улик.

Придя в себя после такого поворота дела, Хатчинсон внезапно понял, что существует еще один заговор против него — поскольку его записи были уликами против Тэйлора, и только они могли как-то подтвердить слова Пита в суде.

Тогда он решил перейти в наступление с отчаянностью загнанной в угол кошки. Сначала он отказался от своих показаний. Затем, уверенный в обвинительном приговоре, Хатчинсон с помощью своего адвоката, Джоанн и Дэвида Гэлвина обратился за поддержкой к проверенным журналистам. Сделав этот шаг, он надеялся, что коллеги помогут ему раскрыть всю правду во время суда. Неудивительно, что очень немногие из них согласились встать на его сторону. Но после случайной фразы, оброненной начальником тюрьмы, Хатчинсон начал подозревать, что не только его звонки и письма тщательно проверялись. Это относилось и к Джоанн, а также к его адвокату. По-видимому, истинная причина происходящего заключалась в его интересе к «Эшелону», а не к хулиганам или наркотикам. Но только все ответы на вопросы находились у загадочного детектива-инспектора Джима Бэйли.

С этого времени в конце каждого письма или звонка он просил Бэйли о встрече, и уловка сработала. Неделю спустя Пита привели в блок для свиданий, где его уже ожидал старый знакомый.

Хатчинсон сел за стол напротив и попросил Бэйли рассказать правду о том, что с ним произошло. Почти с облегчением он узнал, что настоящее имя Бэйли — Майкл Коуан и что он агент МИ-5.[132] Коуан подтвердил его подозрения — все, что он рассказывал Хэйнсу об «Эшелоне», — правда. Но разработка системы еще продолжалась, и ее следовало хранить в тайне. Любое разглашение сведений об «Эшелоне» являлось нарушением интересов национальной и международной безопасности и было недопустимым преступлением.

Когда же Хатчинсон поинтересовался, почему его решили использовать, Коуан спокойно ответил, что это был своего рода эксперимент. Обычно, когда какой-нибудь журналист начинал разнюхивать информацию об «Эшелоне», МИ-5 давила на его начальство, которое тут же охлаждало пыл своего сотрудника. Однако в случае с Хатчинсоном агент просто решил посмотреть, насколько близко кто-то может подобраться к правде. Проблема заключалась лишь в выявлении и последующей нейтрализации такого человека.

Когда он выяснил, что Кит Хэйнс находится под следствием за сокрытие налогов, он предложил все уладить в обмен на помощь в поиске подходящей кандидатуры. И Хэйнс предложил использовать Хатчинсона. Для последнего горькая правда заключалась в том, что никто не собирался выпускать никакой документальный фильм, а работа над проектом должна была прекратиться, как только он подберется к истине слишком близко. Так что с самого первого дня Хатчинсон находился под пристальным наблюдением.

Как только они поняли, насколько далеко зашел Пит, им пришлось действовать. Его надо было вывести из игры и уничтожить все отснятые и написанные им материалы. Что, собственно говоря, и было сделано.

Узнав об этом, Хатчинсон пришел в ярость. Он заявил, что у него остались копии всего отснятого материала, припрятанные в надежном месте. Коуан в ответ лишь рассмеялся, сообщив ему, что даже если это и правда — он все равно никогда не осмелится ими воспользоваться. Хватит одного телефонного звонка, чтобы арестовать его и бросить в тюрьму. Неужели он действительно думает, что будет очень сложно заставить его исчезнуть навсегда?

Нехотя журналист признал, что его оппонент прав. Когда Хатчинсон спросил о своей дальнейшей судьбе, Коуан, немного подумав, ответил, что все теперь зависит от него самого. Можно просто дать подписку о неразглашении и выйти на волю, а можно и сгнить в тюрьме, твердя о глобальном заговоре. Но в любом случае МИ-5 придется держать Пита под колпаком до конца его жизни.

Поставленный перед таким выбором и помня о еще не появившемся на свет ребенке, Хатчинсон выбрал легкий путь и через несколько часов вышел из тюрьмы свободным человеком. За воротами его ждал Дэвид Гэлвин, единственный, не считая Джоанн, человек, которому он мог доверять. И все же стоило Дэвиду спросить о причине столь внезапного освобождения, как Хатчинсон резко ответил, что не желает ничего об этом знать.

По пути домой журналист молчал и лишь озирался по сторонам. Впервые он осознал, как легко следить за человеком в современной Великобритании, например, с помощью многочисленных камер скрытого видеонаблюдения или спутникового мониторинга сотового телефона в машине Дэвида Гэлвина. Он поежился, глубже вжимаясь в кресло, и все же на его лице в этот момент появилась задумчивая усмепхка.

Полгода спустя, когда молодожены Питер и Джоанн Хатчинсоны сидели в гостиной со своим новорожденным сыном, зазвонил телефон. Пит поднял трубку и услышал голос Дэвида Гэлвина. Поговорив с другом, журналист решил, что пришло время бороться за восстановление своей репутации. Однако, памятуя о том, что телефон может прослушиваться, он договорился с Гэлвином пропустить по стаканчику в каком-нибудь баре.

На следующий день Хатчинсон и Гэлвин отправились в паб на окраине города. Усевшись за столик на улице, Пит впервые посвятил друга в тайну, рассказав про таинственного Майкла Коуана и МИ-5. А затем предложил потрясенному Гэлвину обсудить меры, которые можно было против них предпринять.