скажете мне, где он или как с ним связаться, я сразу пойму, что вы все это время мне лгали! И не надо меня жалеть! – истерично взвизгнула она напоследок, и пара пожилых людей, находящихся поблизости, обернулась и с удивлением посмотрела на нее.
Петр ошарашенно уставился на нее. Она заметила, что вблизи он, оказывается, выглядит не очень-то и хорошо, что веки его красные, как у человека, борющегося с бессонницей. Да и бледный он какой-то. Щеки впали.
Неужели она попала в самую точку, и Петр все это время разыгрывал этот французский спектакль с единственной целью – самому забыться и попытаться как-то выжить без брата?
– Женечка, дорогая, да что с вами? В чем дело? С чего вы взяли это про Борю? Вы думаете, если бы это было правдой, я с легкостью отправился бы отдыхать, наслаждаться жизнью? Да я лег бы рядом с ним. Может, вы еще не поняли, – тут голос его дрогнул, и он, как показалось Жене, был готов заплакать, но просто перешел на трогательный шепот: – Но мы с братом крепко связаны, понимаете? И я просто перестал бы дышать, если бы с ним что-то случилось. Между тем мы с вами здесь, во Франции, гуляем, едим вкусную еду, смеемся, наслаждаемся жизнью. Что с вами, Женечка? Откуда такое недоверие?
– Тогда объясните мне наконец, почему он ни разу, повторяю, ни разу (!) не связался со мной, не позвонил!
– Он просто не хотел вас тревожить, и всю информацию от него я передавал вам.
– Вы серьезно? Или вы думаете, что я настолько глупа, чтобы не понять главного – он не хочет разговаривать со мной!!! Не хочет! Или же… или же у него появилась другая женщина, и вы оба не знаете, как мне об этом сообщить. Так вот. Послушайте меня внимательно! Я готова к тому, что Боря бросил меня. Слышите? Можете ему так и передать. Я вполне самодостаточный человек, я научусь зарабатывать деньги, чтобы прокормить нашего с ним… ух… – Она почувствовала, как холод пробирает ее до костей.
И это в жару! Она чуть было не проговорилась о своей беременности! Эх, как жаль, что с ними не поехала Тонечка. С ней было бы легче. С ней можно было бы хотя бы поговорить о том, что волнует.
Она замолчала, понимая, что Петр будет молчать или снова убеждать ее в том, что Борис занимается клиентом и прячется где-то в Африке, Австралии или вообще на Северном полюсе!
У нее был порыв немедленно позвонить Тоне и поговорить с ней, поделиться своими чувствами и мыслями. И в это самое время она увидела какое-то странное существо. Вернее, это была вроде бы Элиза, но какая-то невероятно молодая. Ее белый хлопковый костюм висел на ней мешком, шляпка сидела набекрень, а руки, которыми она поправляла ее на ветру, показались Жене вовсе и не морщинистыми, а гладкими, с молодой кожей.
– Петр? – Она оглянулась, чтобы обратить его внимание на изменившуюся Элизу. – Петр, вы видели это?
– В смысле? – Он приблизился к ней так близко, что, не удержавшись, обнял ее и даже поцеловал в макушку, как маленькую девочку. – Что, Женечка?
Между тем Элиза бодрым шагом двинулась по аллее, в конце которой зеленели старинные, огромные ивы. Женя схватила Петра за руку и потащила за собой, быстрее за Элизой! Старушка на время исчезла, словно испарилась, и вот они снова видят ее, только на этот раз она идет уже не спеша, спокойно, касаясь руками верхушек изумрудных кустов.
Через мгновение перед ними открылся пруд, устланный влажным ковром из округлых листьев кувшинок. Небо отражалось так четко, словно между кувшинками на голубом фоне пруда застыли белые облака. Это было так красиво, что у Жени перехватило дух!
– Элиза! – окрикнул свою приятельницу Петр. – Мы едва за вами поспеваем! Вы так быстро идете! Откуда столько энергии?
– Скажите лучше, как это вы так помолодели? – проворчала едва слышно Женя. От увиденного у нее началось легкое головокружение.
Элиза притормозила и теперь стояла в нескольких метрах от них и улыбалась.
– Как вы сказали? Я помолодела? Вы серьезно? – И когда они приблизились к ней вплотную, заговорила почти шепотом: – Во всем виноваты кувшинки!
– Чего-чего? – грубовато переспросила Женя. – Какие еще кувшинки?
– Да вот эти, моя дорогая! Видите, какая красота? Говорят, что именно здесь, где-то совсем рядом с нами, между ивами или прямо на водной глади, на этих зеленых широких листьях кувшинок и находится портал в другое измерение!
– Прекратите дурить меня! – взвилась Женя. – Вы сами-то понимаете, что говорите? Какой еще портал?
– В другое измерение, – терпеливо, стараясь не обращать внимания на грубость Жени, повторила Элиза.
– Да? Но если так, то почему же в нашем саду я видела девушку? В саду тоже портал?
– Быть может, это была игра солнечных лучей, – безмятежно проговорил Петр, скрывая улыбку, и Женя в этот момент хотела ударить его.
– Вы что, все сговорились, чтобы свести меня с ума?
– Это блуждающие порталы. Это вообще удивительное место. Нигде растения так пышно не растут, как здесь. Думаете, это случайно? – вполне серьезно сказала Элиза. – Вот почему люди отказываются признать очевидное? И посмотрите, как это притягивает сюда людей! Видите, сколько туристов? Как будто бы в мире больше нет ничего интереснее этого сада, этих кувшинок…
– То есть я только что видела, как вы несетесь по аллее, как молодая козочка, как если бы вам было двадцать лет, видела, какой гладкой стала ваша кожа на руках, и вдруг в какой-то момент вы снова стали прежней… Это у меня галлюцинации?
– Успокойтесь, дорогая! Никакие это не галлюцинации. Просто я, вероятно, в ваших глазах на какой-то миг переместилась в другое измерение, в свое прошлое…
– Совсем сдурела бабка, – отвернувшись, в сердцах прошептала Женя, надеясь, что ее не услышат.
– Вы смотри`те, смотри`те, впитывайте в себя эту красоту! И вы сами увидите, что с вами станет!
– Вырастут рога, наверное, – Жене уже было сложно держать себя в руках. – Пожалуйста, оставьте при себе все эти выдумки! Я не верю ни единому вашему слову.
– Я не сержусь на вас, Женечка, понимаю, что все это могло показаться вам полным бредом. Но это от незнания и от неверия! Возможно, когда-нибудь вы расширите свой горизонт и начнете воспринимать окружающую вас реальность иначе. Или вы сомневаетесь, что наш мир гораздо сложнее, чем вам сейчас кажется? Вы сказали, что увидели меня помолодевшей. Но ведь и я тоже на какой-то миг почувствовала легкость во всем теле, и мне было, признаться, так хорошо…