«Я в доме, куда привез меня вчера Джад… во всяком случае, мне кажется, это было вчера. Интересно, где он сам… Нет! Я не хочу знать… Он меня не любит… Хочет обменять на брата… Я должна бежать отсюда…»
Диана попыталась сесть. Ее длинные волосы были заплетены в косу. Скинув одеяло, она увидела, что на ней белая ночная рубашка с розовыми цветочками.
«Это не моя. Что сделал Джад с моей одеждой?»
Она еще не успела сесть, как дверь открылась и вошла невысокая женщина в накидке. Она несла колченогий стул. Увидев Диану, она поставила стул у стола и поспешила к ней.
— Миледи, вам еще рано вставать.
— Я не знаю, кто вы, но мне кажется, что вы мне помогли. Дали мне чаю.
— Да, голубушка. Меня зовут Айрин. Я разденусь и помогу вам сесть, раз уж вам так хочется.
— Спасибо, я не хочу лежать. Айрин бросила накидку на тюфяк.
— Это вы меня раздели? — спросила Диана, когда Айрин усадила ее и укутала ее плечи одеялом.
— Я, миледи, — отвечала Айрин, вешая накидку на крючок у двери. — Я хотела устроить вас поудобнее и осмотреть ваши повреждения.
Упоминание о повреждениях вывело Диану из ее заторможенного состояния. Озабоченная участью своего будущего ребенка, она мягко дотронулась до слегка располневшего живота. Боли она там не чувствовала, но ей было необходимо убедиться, что все в порядке.
— Айрин, когда вы меня раздели, на мне не было порезов или… крови где-нибудь?
— Нет, миледи. Я обнаружила только ссадины и пару шишек на голове, но больше ничего.
Она зачерпнула воды из ведра и подала чашку Диане.
— Пока я принесу суп, выпейте немного холодной воды. У вас, наверно, в горле пересохло.
Диана, сделав глоток, убедилась, что Айрин права. Вода была холодная и освежающая, и пить ее было очень приятно.
— Пейте медленно, миледи, а то в добавление ко всем вашим бедам у вас еще и спазмы начнутся в желудке.
Диана кивнула. Она допила воду и облизала губы.
— Я и не знала, насколько мне хотелось пить.
— Это от опия. Я вчера примешала чуть-чуть к питью из трав. Он облегчает боль, но вызывает жажду.
— Вчера? Сколько же я проспала?
— Всю ночь и большую часть дня. Солнце село час назад.
— Я в жизни так долго не спала.
— Вашему телу это было необходимо для заживления.
Айрин подвинула стул к тюфяку.
— А теперь вам пришло время облегчиться. Вы слишком слабы, и я вам помогу, хотите вы этого или нет.
— Но мне не нужно… — Диана поняла, что Айрин права, и, несмотря на всю неловкость положения, она засмеялась. — Вы правы, и вы говорите точь-в-тбчь как моя мама.
— Я очень рада, что похожу на такую достойную особу. — Айрин обняла Диану за плечи. — Я помогу вам встать. Я привезла с собой горшок и поставила его погреть у камина.
Диана бросила взгляд на дверь.
— А если кто-нибудь войдет?
— Не беспокойтесь. Никто не войдет. Все они получили хороший выговор и не осмелятся ослушаться моих приказаний.
В этот момент Диане не пришло в голову осведомиться, был ли среди «всех них» Джад. Но как только она снова села на стул, любопытство одолело ее.
— А Джад тоже там?
Айрин кивнула, наливая в миску суп из котелка, висевшего над очагом.
— Да. Вы хотите его видеть? Диана покачала головой:
— Нет. Ни за что. Я вообще никогда не хотела бы его видеть.
— Не волнуйтесь. Он не войдет, я не позволю. — Взяв миску и ложку, Айрин села рядом с ней. — У вас есть все основания негодовать. Я понять не могу, как он мог ночью похитить девушку из дома!
— Я не из-за похищения негодую. Это я понимаю. Он хотел помочь брату. И у меня есть братья, и я бы на все пошла ради их безопасности. У меня есть другая причина.
Подав ей миску и ложку, Айрин кивнула:
— Да, Джад говорил мне вчера, когда я приехала. Меня очень огорчает, что он так с вами поступил.
— Говорил? — Диана вдруг поняла, что она, в сущности, ничего не знает об этой доброй женщине. — Джад очень сдержанный. Я не представляю себе, чтобы он с кем-то делился, кроме… — Она уронила ложку. — Боже мой, вы его мать!
— Да. Надеюсь, вы не очень сердитесь.
— Хотя я бы предпочла познакомиться с вами при других обстоятельствах, я очень рада, что вы здесь, Айрин. Но я чего-то не понимаю. Вы, кажется, сказали, что не одобряете этого похищения.
— Вы не ослышались, Ана. Ему не следовало этого делать.
Твердый ответ Айрин озадачил Диану.
— Но он же старается спасти другого вашего сына.
— Если один грех дополнить другим, добра не будет. Я приехала вчера, чтобы поправить дело, но было уже поздно. Вы были нездоровы, а Джад вне себя от беспокойства. Поэтому я и потребовала, чтобы он дал мне остаться здесь и поухаживать за вами.
Диана начала размешивать суп.
— Он беспокоится, что его заложница серьезно пострадала. Не может же он менять брата на мертвое тело.
Айрин усмехнулась.
— Как только он увидел ваше лицо, он и думать перестал о заложницах. Разве вы не знаете, как мой сын любит вас?
— Джад не любит меня, — резко возразила Диана. — Он мне ясно дал это понять вчера.
— Вы ошибаетесь, Ана. Он любит вас. Его вывело из себя то, что вы ему наплели за последние месяцы. Мой сын не терпит лжи.
— И я тоже. Но что мне оставалось делать, если я знала о его ненависти к англичанам и к аристократии? Если бы он с самого начала знал, кто мой отец, он бы не стал иметь со мной дела. — Диана вздохнула. — Я не понимаю, откуда у него такое предубеждение.
— Он не всегда был такой, Ана. Он был мягкий, добрый, ласковый. То, что произошло в нашей семье десять лет назад, изменило его.
Диане хотелось попросить Айрин объяснить ей все, но она не могла этого сделать. У Айрин был такой печальный вид. После того как она позаботилась о ней с такой добротой, нехорошо было бы бередить в ней тяжелые воспоминания. Диана принялась за свой суп, когда Айрин вдруг удивила ее, ответив на незаданный вопрос.
— Джад у меня старший. Кормак был моложе его на два года, а Найэлл почти на три. А за ним шла бесценная моя Мэри-Кейт. Я уж думала, что она будет последняя. — На лице Айрин мелькнула улыбка. — Но через восемь лет господь послал мне Ронана. Это было просто чудо. Четыре сына, дочь и любящий муж были для меня божьим благословением. Мы были небогаты, но в доме у нас царили радость и счастье. Как и мой отец, и его отец, мой муж, отлично разбирался в лошадях и умел с ними управляться. В округе не было ни единой лошади, с которой Дэниэл не мог бы справиться. Это умение было в наших семьях испокон веков, поэтому никто не удивился, когда такой же дар обнаружился у Джада уже в пять лет. Но своими способностями он превзошел отца. Самое необузданное животное смирялось под его рукой. Одним своим голосом он внушал им доверие.