Читать интересную книгу Вестерн. Эволюция жанра - Елена Карцева

Эпоха, которую составил в вестерне Дж. М. Андерсон, породила несколько афоризмов, возведенных в правило поставщиками массовой продукции и не утративших для них значения до сих пор. Например: «Сюжет не меняется — меняется лошадь». Или: «Легче ковбою стать актером, чем актеру — ковбоем». Правда, сам Брончо Билли, как мы знаем, в конце концов научился ездить верхом, стал киноковбоем, но это никак не способствовало росту его актерского мастерства. О. Генри был, вероятно, не так уж далек от истины, когда утверждал, что «ковбои не из тех, кто едят за столом, носят штиблеты и говорят на разные темы». Однако они все-таки не вконец одичавшие кентавры, следующие лишь самым примитивным инстинктам и способные совершать только предельно простые действия: скакать, стрелять, драться. Будь это так, вестерн не привлек бы крупных мастеров искусства и зачах бы довольно скоро.

Первым, кто доказал это на практике, был Уильям Харт, носивший маску благородного или раскаявшегося бандита. Детство и юность этого актера прошли на Западе. Его отец был владельцем передвижной мельницы, семья постоянно кочевала. Однажды судьба занесла ее даже в резервацию индейцев сиу в Дакоте, и Билл подружился со своими меднокожими сверстниками, выучил их язык, освоил их обычаи. Потом он был ковбоем в Канзасе, оказавшись как-то невольным свидетелем ожесточенной перестрелки между шерифом и двумя бандитами, перестрелки, которую ему часто доводилось впоследствии воспроизводить на экране.

После неудавшейся попытки поступить в Военную академию Вест Пойнт Харт уехал в Европу. Он перепробовал множество профессий: служил ночным портье в отеле, был тренером по боксу, работал почтальоном. Там же, за границей, посещал уроки драматического искусства и, возвратившись в Нью-Йорк, избрал актерскую карьеру. Двадцать лет выступал он на подмостках бродвейских театров, переиграв множество ролей — от Гамлета и Ромео до Армана Дюваля и Железной маски. В те времена театральные актеры соглашались сниматься в кино лишь с единственной целью: немного подработать. Для них это был своего рода отхожий промысел. Занимался таким промыслом и Харт. Известно, например, его участие в эпизодах фильмов «Бен Гур», «Муж индианки», «Виргинец».

В 1914 году труппа, в которой состоял Уильям Харт, гастролировала в Калифорнии. И здесь он неожиданно встретился со своим старинным знакомым Томасом Инсом. Опытный кинематографист с хорошо наметанным глазом, Инс, посмотрев Харта на сцене, сразу же оценил и его незаурядные внешние данные и его актерский талант. Ему нужны были новые герои для вестернов, тем более люди с ковбойским прошлым, то есть хорошие наездники, и он предложил своему давнему знакомому совсем оставить сцену и целиком посвятить себя экрану.

Сначала Харт изобразил злодеев в двух короткометражках, и на этом с ролями такого плана было для него покончено, ибо он слишком очеловечил своих персонажей и — согласно известной формуле — играя злых, искал, в чем они добрые. Стало ясным, что наиболее подходящим для Харта амплуа, наиболее близкой его способностям и возможностям маской будет «благородный бандит». Мы уже говорили о сути этой маски в предыдущей главе, в разделе, посвященном первым шагам вестерна. Повторим лишь одно: это — хороший человек, который по легкомыслию, свойственному молодости, под влиянием дурной компании или по роковому стечению обстоятельств становится на преступный путь, но никогда не превращается в закоренелого негодяя и обязательно возвращается к честной жизни. Именно такова сюжетная схема одного из лучших фильмов Харта — «Арийца». Не менее типична она и в другом известном фильме с его участием — в «Железнодорожных волках» (1918).

Благородный бандит — маска героическая, и поэтому тот, кто ее носит, не может быть рядовым участником событий. Если уж герой уходит в бандиты, то непременно — в главные. Так и Бак Андред — Уильям Харт в «Железнодорожных волках» — руководит шайкой. Мы знакомимся с ним в тот момент, когда после очередного ограбления поезда происходит дележ добычи. Один из налетчиков — Пабло — пытается припрятать бриллиантовый кулон. Бак возмущен. «Как ты посмел ограбить женщину?! — кричит он. — Я же запретил это!» Взбунтовавшийся Пабло бросается на главаря, вспыхивает драка, и, конечно же, нарушитель запрета терпит в ней поражение. Разумеется, после такой сцены симпатии зрителя полностью на стороне Андреда.

Бак получает известие, что его мать, не подозревающая о том, кем он стал, при смерти. Вот тут-то бесчестный Пабло и находит случай отомстить. Он убивает лошадь Бака и первым появляется в доме умирающей женщины. Он рассказывает, кто ее сын на самом деле. Бак все-таки успевает приехать, и в последние свои минуты мать берет с него клятву порвать с преступным прошлым. Мучимый раскаянием, Андред не только распускает банду, но и возвращает железнодорожной компании все награбленное. Этот момент духовного перерождения, который точнее всего назвать нравственной кульминацией фильма, обычно не совпадает в вестерне с кульминацией событийной. Ведь герой — мы уже говорили об этом — еще должен не просто замолить грехи, но и достичь положительного баланса. А для этого ему следует совершить нечто из ряда вон выходящее. Необходим феноменальный подвиг.

Скажем, в «Окраинах ада» (1916) нравственной кульминацией служит эпизод, в котором герой Харта — тоже, как и Бак, известный бандит — впервые знакомится с Библией. В одной руке он держит священную книгу, в другой — бутылку виски, и по выражению его глаз мы понимаем, что добро восторжествует над пороком. И действительно, в финале Харт расправляется с могущественной шайкой, терроризировавшей городок, расправляется в одиночку. Кстати сказать, предельно выразительный взгляд был одним из самых сильных средств в арсенале этого актера. Сейчас его игра глаз может показаться даже забавной, сейчас актеры вестерна гораздо сдержаннее, непроницаемее. Но в те годы это производило на зрителей безотказное впечатление.

Однако вернемся к подвигу, который предстоит совершить Баку Андреду в «Железнодорожных волках». Дело в том, что, полностью амнистированный зрителем, он тем не менее продолжает в глазах закона оставаться преступником. Поэтому ему приходится жить под чужим именем и до поры до времени таиться даже от любимой девушки. И вот однажды возрожденному "Баку поручают, абсолютно не подозревая о его былых похождениях, охранять тридцать тысяч долларов. Тем временем идущий по его следам сыщик пытается при помощи служащих компании, которой принадлежат деньги, ворваться в контору, где Бак сторожит доллары, считая, что тот хочет их украсть. В разгар этой баталии железнодорожную станцию атакуют бандиты во главе с Пабло. Телеграфист успевает вызвать солдат, но нападающие пускают навстречу поезду с подмогой локомотив. Угроза крушения становится как будто неотвратимой. Тут-то Бак и показывает себя во всем блеске. Он вскакивает на коня, кратчайшим путем догоняет взбесившийся паровоз, перепрыгивает на него и успевает затормозить. Солдаты пересаживаются к Баку, паровоз дает задний ход и прибывает на станцию в самую критическую минуту. Бандиты разгромлены, деньги спасены, и директор железнодорожной компании вручает Баку чек на пять тысяч долларов, обещанных в награду за ликвидацию шайки Пабло, и свою дочь — ту самую девушку, которую полюбил наш герой. На фоне заката молодая пара уезжает вдаль, к новой, лучезарной жизни.

Шли годы, маска благородного бандита надевалась все новыми и новыми исполнителями, усложнялись сюжеты, менялись приемы актерской игры. Сам же Уильям Харт, достигнув пятидесятилетия, в 1926 году оставил экран. Он поселился на своем ранчо «Лошадиная подкова», где написал интересные мемуары — «Моя жизнь на Востоке и Западе». Умер Харт в 1946 году. По завещанию все наследство — около миллиона долларов — перешло в распоряжение магистрата Лос-Анджелеса. Эти деньги, согласно его воле, были истрачены на превращение ранчо в парк, а дома — в музей. Торжественное открытие парка-музея Уильяма Харта состоялось в 1958 году, и он сейчас — одна из калифорнийских достопримечательностей.

Том Микс не оставил после себя музея. Он вообще рисковал ничего не оставить, потому что чуть не разорился на выступлениях с собственным ковбойским цирком. Но зато до этой неудавшейся затеи он был баснословно богат. Его особняк в Беверли Хиллз — самом фешенебельном районе Лос-Анджелеса — поражал роскошью, размерами бассейна и англичанином-дворецким, словно только что сошедшим со страниц Диккенса. Машины, в которых он ездил, делались на заказ и сверкали серебряными ручками. И никто из встречавшихся с ним не мог просмотреть самой главной детали его костюма — бриллиантовой пряжки на поясе с крупной надписью: «Том Микс — главный ковбой Америки».

И он действительно долгие годы был главным ковбоем, во всяком случае, на экране, где создал образ-маску безупречного героя вестерна, то есть выступил во второй ипостаси родоначальника всех кинорыцарей жанра Брончо Билли. Он играл в фильмах-легендах и сам был актером-легендой, персонажем-легендой и человеком-легендой. Из напечатанной им в 1924 году в журнале «Фотоплей» «Истории моей жизни» читатель узнал, что Микс родился в 1880 году в Техасе и местом его появления на свет был крытый фургон. Правда, позднейшие его биографы утверждают, что все было не столь романтично и на самом деле будущий главный ковбой явился в мир в давно обжитом штате Пенсильвания в уютной домашней обстановке. Но не в этом, в конце концов, дело, и даже не в том, что сведения о матери-индианке, сообщенные самим Миксом, не нашли достаточного подтверждения. Быть может, ему нужно было это только для того, чтобы бросить эффектную фразу о тяге к войне, возникшей благодаря полуиндейскому происхождению.