class="p1">— Что там у тебя? — обманчиво ласково пропел он, протягивая руку.
Я не стала ждать, пока меня прикажут обыскать, и вытащила заначку сама.
— Вздумала меня шантажировать? — прошипел Валет, с хрустом сжимая неопрятный рулон. Он и так успел примяться за поясом, а сейчас и вовсе превратился в невзрачный комок.
— Вовсе нет, — холодно и невозмутимо ответила я. Мужчина помедлил, осознавая наконец что я абсолютно спокойна и уверена в себе. — Разверните и посмотрите сами. На вас свет клином не сошелся, мейстер Сенсетт занимался еще и благотворительностью.
Авторитет моргнул, приходя в себя после вспышки гнева, помедлил пару секунд и все-таки развернул скукожившийся лист. Пробежал глазами, все еще хмурясь, но уже не закипая.
— Пожертвования? — удивился он вслух и протянул мне бумагу обратно.
Я выдохнула, стараясь не демонстрировать накатившее облегчение, на этот раз сложила документ аккуратно, в несколько раз, и сунула в один из карманов жилетки.
— Слишком много, — пояснила я свой интерес, вгрызаясь в многослойный, похожий на куб бутерброд. С него срезали все лишнее, оставив только хлеб и несколько рядов начинок. Бекон, салат, намазка с яйцом… неплохо у Валета готовят. — Похоже на оплату услуг, а не простую помощь храму. Какой сервис может быть в церкви?
Тут мне в голову пришла неожиданная мысль.
— А дочери мейстера Сенсетта запечатаны?
— Разумеется, — кивнул авторитет. — Кстати, это вполне может быть оплата за печать. Они нынче дороги, особенно если дар невелик.
Я даже не стала уточнять, откуда он знает и зачем ему такие нюансы.
— Мне казалось, печать ставят только тем, кто сорвался… — промямлила в остатки бутерброда.
Валет беззлобно хохотнул.
— Наивная ты! Сама-то здесь оказалась разве не потому, что тебя хотели лишить дара?
Он пытливо воззрился на меня, и я поспешила кивнуть, подтверждая его догадку. Очень логичный обоснуй, почему бы и нет. Сбежала от печати.
Получается, так многие делают?
— Я такая не одна?
— Дорогая моя, у меня был целый бизнес… организация помощи таким, как ты, — вздохнул авторитет. — Бедняжки были готовы на все, но я же не зверь! Им подыскивали мужа в Хаконе, и оп — они уже гражданки другой страны. Никаких печатей, никаких проблем.
— Как интересно! — восхитилась я, переваривая новую информацию. Значит, раньше по такой схеме вывозили из страны одаренных дев? Что-то я про это слышала краем уха во дворце. Скандал, в котором была замешана местрис Уинтроп. — Но я так понимаю, больше вы этим не занимаетесь?
— Этот Уинтроп, чтоб его волки драли! — рыкнул Валет, заставив меня нервно вздрогнуть. Очень уж тесно его слова переплелись с моими мыслями. — И женушка его, даже не знаю кто хуже.
— Все настолько плохо? — я выдавила из себя все возможное сочувствие и навострила уши.
— Отвратительно! — заявил главарь и от души выругался. Половины слов я не поняла, но тщательно запомнила. Вдруг пригодится. — На таможне теперь такие заслоны, что мышь не проскочит. И каждый заключенный брак проверяют — когда объявили о помолвке, не слишком ли поспешно все…благословение родителей, опять же, обязательно!
Последнее он практически выплюнул. Видно, по его схеме девиц окручивали быстро, а родственников особо не спрашивали.
Не вывоз живого товара, конечно, но очень к тому близко. Не знаю, как живется женщинам в Хаконе — тётушка вон вполне боевая выросла, но привозные девицы, не знающие ни языка, ни обычаев… Туго им, наверное, приходится.
— А при чем тут герцогиня? — осторожно подтолкнула я Валета в нужном направлении.
Жена дознавателя меня заинтриговала еще во время свадьбы. Она единственная из всех не смотрела мне в декольте с осуждением, поддержала в библиотеке — что-то сомневаюсь, что хоть одна из придворных дам вообще знает, где во дворце расположено хранилище книг.
— Говорят, именно она схему вскрыла. И муженьку донесла, — нехотя ответил авторитет. — У меня тогда половину подручных арестовали, не до выяснений деталей было. Но ты к Уинтропам не приближайся, опасные люди!
— Ни за что! — клятвенно пообещала я, про себя скрестив пальцы.
— И в храм не суйся, — добавил Валет, кивнув туда, где лежал сертификат о пожертвовании. — Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Почему?
— Потому что храм — это деньги. И власть. И очень большие деньги, если ты не поняла, — на всякий случай повторил авторитет. Вдруг до меня с первого раза не дошло. — А делиться священники не станут.
Ясно. Он судит по себе и решил, что я собираюсь каким-то образом шантажировать церковь.
С другой стороны, Валет не так уж далек от истины.
Опускаться до вымогательства я не собиралась, а вот копнуть поглубже, чтобы понять, что такое денежное связывает знать и религию — очень даже. У меня вся эта возня вызывала смутные подозрения.
Мейстер Сенсетт — маг земли. Дочери, вероятно, тоже. Брачного возраста, раз по балам шастают, и запечатаны, как положено добропорядочным барышням.
В отличие от меня.
Идеальные кандидатуры на роль жены принца!
Не было ли то пожертвование завуалированным заказом? Уберите незаметно помеху, буду благодарен. В денежном эквиваленте.
Потому и избавиться от меня попытались до свадьбы, а не после — чтобы в траур Элайджа не вгонять, а сразу под венец с нужной девой.
Только вот последующие покушения со взрывами и пожарами в схему не вписываются.
Третье лицо? Некто, заинтересованный вовсе сместить династию, а не просто посадить на трон свою родственницу?
Отравление можно и под эту версию подогнать.
В конце концов, роковую порцию белласинны мне подмешали именно в храме, до венчания. Возможно, переборщили, и я должна была помереть попозже.
Скажем, после брачной ночи?
Принцесса-то тощенькая была, хрупкая. Вот дозу и не рассчитали.
Голова пухла от обилия мыслей и снова начинала кружиться. Я поспешно запихала в рот пирожное — фруктовую корзиночку. Свежая голубика лопалась на языке кисловатой сладостью, отвлекая от мучительных раздумий.
Нужно больше данных. Пока что выводы делать не из чего, а все мои домыслы совершенно бесполезны.
Зато теперь я знала, на что обратить внимание в следующий раз, если вдруг меня занесет в дом аристократа.
Особенно одаренного аристократа с даром земли.
Задерживать меня Валет не стал. Отправил обратно в бордель под присмотром Лося, а Ключ задержался. Скорее всего, для отчёта.
Наверное, я должна была волноваться и переживать — как он там опишет мое поведение в стрессовой ситуации и в выгодном ли свете представит, но честно сказать было не до того. Опустошение давало о себе знать, мне больше всего на свете хотелось поесть, помыться и заснуть. В произвольном порядке.
Те полтора бутерброда и два пирожных канули в небытие, будто и не попадали в желудок.