Мы сели в кафе там же, на Дамм, заказали кофе, и я достала блокнотик.
– Итак?
– Как минимум два костюма, рубашки к ним.
– Под галстук?
– Да. Обувь, тоже как минимум две пары.
– Дальше?
– Ну, плащ, наверное.
– И шляпу!
– А шляпу зачем? – испугался он.
– Вам должна жутко пойти шляпа.
Андрей как-то смущенно провел по довольно-таки лысой голове, правда, остатки волос были очень коротко пострижены, и его это ничуть не портило.
– Вам должна пойти шляпа… А впрочем, посмотрим. Что еще вам нужно?
– Хороший смокинг.
– Черный?
– Конечно. И все, что к нему полагается. Ну и что-то еще вполне повседневное, пару брюк, джинсы, может быть, и к ним какой-нибудь полувер.
– Андрей, не полувер, а пуловер!
– Ох, спасибо, Женя. Вы меня поправляйте.
– Хорошо. Только, чур, не обижаться!
– Да нет, что вы…
– Андрей, а как вышло, что с такими данными вас практически никто не знает? Это же нонсенс!
– Знаете такое слово – «непруха»?
– Просто непруха?
– Ну да. Стоило мне вписаться в какой-то проект, как он прогорал. Меня позвали петь в Бухарест, там неплохой театр, но для начала дали спеть Амонасро в «Аиде».
– Это не ваше.
– Именно! Не прозвучал. В другой раз я должен был петь Жермона, и вроде все складывалось, но спектакль в целом провалился. И все в таком роде. А потом кто-то решил: приглашать Мунтяну – значит обречь себя на неудачу.
Я думал податься на эстраду… Но там я сто лет никому не нужен. Пытался преподавать. Но это уж совсем не мое. И вдруг предложение от Закирова. Я чуть с ума не сошел, хотя Роберт – это не совсем то…
– А что вам хотелось бы спеть в идеале?
– Ну, Онегина, конечно, а вообще… Я безумно люблю Верди… Ренато…
– Я впервые вас услыхала именно в «Бале-маскараде».
– Вам понравилось?
– Не то слово!
– Знаете, Женя, никому еще не говорил, но вам могу… Моя самая заветная мечта – это Яго.
– О да! У вас должно получиться. Это был бы очень интересный образ и вокально и актерски… И я почему-то уверена, что ваша мечта сбудется в самое ближайшее время! Вы, кстати, уже согласились ехать в Аргентину?
– Так нет еще, у меня только завтра встреча. Я уж не говорю об Онегине, но и Малатеста тоже роскошная партия. Там столько юмора… Кстати, там есть дуэт с басом, вот бы с Вейнбергом спеть…
– Все у вас будет, Андрей. Кончилась темная полоса.
– Женя, нельзя так говорить!
– Можно и нужно, Андрей! Нам вы принесли удачу! Без вас я не уверена, что…
В этот момент у него зазвонил телефон.
– Мирон звонит. Алло! Да, мы тут с Женей… Что? – Он вдруг страшно побледнел. – Мирон, это шутка? Но так не бывает… Честно говоря, у меня крыша едет… Да, конечно, какие вопросы! Да, да, да! Хорошо, передам.
– Что случилось, Андрей?
– Вам привет от Мирона.
– Он звонил, чтобы передать мне привет? – Я понимала, что Андрей просто боится поверить услышанному.
– Женя, знаете, что он сказал? Что меня приглашают в Метрополитен… Петь Яго… Женя, что это?
– Это? Светлая полоса началась, Андрей! Поздравляю!
– А дирижером будет Фархад!
– Да вы что? – Вот это было новостью и для меня.
– Да! И это счастье… С ним работать настоящее счастье… Я не верю себе, Женечка, ущипните меня! Женя, значит, вы тоже полетите в Нью-Йорк?
– Скорее всего да.
– Невероятно! Невероятно! Любой певец о таком дирижере может только мечтать… Он настолько тонкий музыкант… И, главное, он любит артистов.
– Ну не всех! Далеко не всех! Слышали бы вы, как он ругал Гундерсона, который пел Каварадосси в Дюссельдорфе. Причем после репетиций, а после спектакля остался более или менее доволен…
– А я это понимаю, – улыбнулся Андрей. – Гундерсон неплохой певец, но, что называется, с гонором… Но, видно, понял, что если не спрячет свой гонор в карман, провалится. Хватило ума. Боже, Женя, мне это все не приснилось?
– Нет, Андрей! Но нам пора в путь, надо же экипировать звезду Метрополитен!
– Женя!
– Что Женя? – засмеялась я.
– Рано! Пока еще чудовищно рано! Я боюсь!
– Хорошо, тогда пойдем экипировать Андрюху с Кишинева!
– О! Вот так-то лучше! Идем!
Мы довольно долго слонялись по магазинам. У Андрея была отличная фигура, вещи на нем сидели великолепно. Я все-таки настояла, чтобы он примерил шляпу.
– Боже, Андрей, теперь вас должны пригласить еще и в Голливуд. Играть гангстера пятидесятых годов. Вы неотразимы!
– А вообще-то да… Здорово. Женя, а я не буду выглядеть идиотом?
– Ну, Андрей… Вот с этим плащом просто идеально… И знаете что, я полагаю года через два появится фирменный стиль Андрея Мунтяну. И все мужики кинутся покупать шляпы…
– Все лысые мужики! Вот что, Женя, я жутко проголодался. Приглашаю вас зайти перекусить. Я был тут в одной забегаловке, там вкусно кормят, пошли?
– Пошли!
– Женечка, – обратился он ко мне, когда мы выпили пива, – пожалуйста, не могли бы вы позвонить Мирону?
– Зачем?
– Женя, спросите у него: это все правда?
Мне как-то не верится…
– Без проблем! Алло, Мирон!
– Да, Женька, рад тебя слышать. Ты чего звонишь?
– Андрей попросил. Ему как-то не верится…
– Скажи ему, что я клянусь самым дорогим, что у меня есть.
– Хорошо, скажу.
– А тебе неинтересно, чем я клянусь?
– И чем же?
– Тобой.
– Вот если бы ты сказал кем, я может, и догадалась бы…
– Ох, эти грамотеи-интеллигенты! Чтоб вас черти съели! Да, кстати, скажи этому молдаванину, чтоб не спешил отказываться от приглашения в «Колон», может, по срокам удастся еще и туда успеть. Ну, как Фигаро. Фигаро здесь, Фигаро там… А вот интересно, почему его еще никто не позвал Фигаро петь?
– Потому что он всем уже надоел.
– А как проходит процесс экипировки?
– Все купили и уже пьем пиво.
– Во обнаглели!
– Кто кому надоел? – встревоженно спросил Андрей.
– Да Фигаро. Успокойтесь, Андрей, все правда, и еще Мирон сказал, чтобы вы не спешили отказываться от Буэнос-Айреса, может быть, удастся совместить… Будете нарасхват…
– Нет, правда?
– Послушайте, Андрей, вам тридцать шесть лет, вы дико талантливый, интересный, сексуальный, судьба просто не имела права вам не улыбнуться, она же все-таки женщина…
– Кто?
– Андрей, не тупите! Судьба – женщина и не могла перед вами устоять. Но теперь важно, чтобы вы смогли устоять перед той армией баб, которая вскоре откроет на вас охоту.
– Знаете, Женя, я, конечно, не монах, но и не оголтелый бабник. И возраст солидный, и поздновато начинаю. Я должен прежде всего состояться как певец, как артист.
– Ну а девушки, а девушки потом?
– Да.
– Бедняжки!
– Знаете, Женя, я недавно развелся… Вот буквально в прошлом месяце. Моя жена не хотела жить с неудачником.