Читать интересную книгу Пощады не будет - Роман Злотников

– Да и гвоздь ему в крышку гроба, – весело отозвался Грон. – Тем более что согласно нашим планам складывается ситуация, способная изрядно проредить число этих бездельников. И вам, граф, отводится во всем этом весьма важная роль. Ну кому, как не главе королевского совета, облеченному личным доверием королевы, призвать служилое сословие королевства снова овеять славой древнее оружие предков и вновь послужить полагающейся на него короне Агбера.

Граф удивленно уставился на него:

– То есть вы собираетесь подавить мятеж…

– Именно, – кивнул Грон, – именно. Тем более что они ухватятся за это предложение обеими руками. Все эти разодетые петухи понимают, что без явно предъявленного королеве доказательства своей силы и значимости у них нет ни единого шанса надеяться на хотя бы частичное удовлетворение своих требований. А что может быть лучше для этого, чем маленькая победоносная война? Ну а у меня нет никакого желания оставлять их за спиной в тот момент, когда я двину на Геноб королевские полки. Так что… очень рассчитываю на ваш талант оратора, граф.

Тот несколько минут обдумывал все сказанное Гроном, а затем усмехнулся:

– Должен сказать, что вы очень необычный молодой человек, ваше высочество… Или я вам уже это когда-то говорил?

И они оба рассмеялись.

4

– Ваше высокопревосходительство! Ваше высокопревосходительство!

Герцог Амели, возглавлявший кавалькаду из десятка всадников, среди которых семеро, так же как и он, когда-то входили в состав королевского совета Геноба, натянул поводья и обернулся. К нему галопом несся вестовой, размахивая тубой для бумаг. Герцог резко дернул поводья, разворачивая коня, и легким посылом подал его навстречу вестовому. Тот резко затормозил, туба вылетела вперед, и герцог поймал ее за перевязь. Брат короля был известен не только как довольно умелый военачальник, но и как отменный кавалерист, управляющийся с конем почти на инстинктивном уровне. Так что только что исполненный им финт был продиктован даже не столько желанием лишний раз блеснуть своим мастерством (хотя и этим тоже), сколько нежеланием герцога терять время.

Сорвав с тубы крышку, залитую сургучом и запечатанную печатью графа Маделика, командовавшего передовым отрядом повстанческой армии, действующим гораздо ближе к границе с Агбером, герцог вытащил донесение, впился в него взглядом и спустя пару мгновений посветлел лицом.

– Ну наконец-то… агберцы перешли границу.

В его свите возбужденно загомонили. Неужели пришло время возрождения Геноба? Их восстание, направленное на восстановление в правах истинного короля Геноба Жазлези VI и восстановление независимости королевства, длилось уже второй месяц. Начало было многообещающим. Восстание сразу же охватило девять из шестнадцати провинций, а спустя неделю к ним присоединились еще две. Да и в остальных пяти агберцам поначалу было очень неспокойно. Потом случилось первое разочарование. Восстание в столице не удалось. Расквартированные там полки королевской армии Агбера всего за несколько часов подавили начавшиеся волнения. Так что направленные герцогом на помощь отряды дворянского ополчения подошли к уже наглухо запертым городским воротам, с башен которых на них холодно смотрели агберские мечники. Чуть позже выяснилось, что объявленный герцогом убитым наместник Агбера барон Экарт, оказывается, жив и здоров, а вот большинство командиров столичных отрядов повстанцев были схвачены еще до того, как в столице ударил набатный колокол. Вследствие этого агберцам и удалось справиться с повстанцами в столице столь легко. Оставшись без руководства, отряды повстанцев только бестолково мотались по столице, а некоторые из них даже не смогли вооружиться, поскольку никто, кроме командиров, не знал, где расположены тайные оружейные склады. Но затем все опять стало налаживаться. Восставшим удалось перехватить пару караванов с продовольствием, следующих в Агбер, и неплохо пограбить прилегавшие к границе Агбера провинции, которые не отважились поддержать восстание. Что, впрочем, мгновенно изменило в них настроения от тайной поддержки повстанцев к недоброжелательному, в лучшем случае – нейтралитету. А жители трех наиболее пострадавших от грабежей провинций даже взялись за оружие и заявили, что если войска повстанцев вступят в их пределы, то будут встречены сталью. Но это лишь раззадорило восставших. Только Агбер все это время почему-то молчал.

– А кто командует королевской армией? – поинтересовался граф Шатрея, правая рука герцога и его наиболее посвященный в их совместные тайны советник. – Этот… Грон?

Герцог усмехнулся:

– К счастью, нет.

– К счастью?! – раздраженно воскликнул граф. – Наоборот, к сожалению. Как бы я хотел, чтобы этот мерзкий выскочка сам сунулся на священную землю Геноба! Я просто мечтаю вогнать ему в глотку фунт доброй стали!

– Именно к счастью, – все так же усмехаясь, повторил герцог. – Всем нам известна ваша ненависть к этому, как вы изволите говорить, выскочке, но я внимательно изучил его действия во время арженской кампании и, должен сказать, проникся к нему уважением. Он очень неплохой полководец. И я бы не хотел иметь его против себя в этой кампании. Потом, позже, когда Геноб станет свободным и восстановит свою военную мощь, – да, может быть. Но не сейчас. Так что я ничуть не поддерживаю вашего разочарования, граф.

Граф Шатрея усмехнулся в ответ и развел руками.

– Вы – мой коннетабль, и я готов выдержать все, что вы посчитаете необходимым. Даже… отсутствие этого негодяя.

Эти слова графа были встречены всеобщим смехом.

– Ну так кто же командует агберцами? – вновь переспросил граф Шатрея, когда все наконец отсмеялись.

– Граф Маделика пишет, что во главе агберцев почему-то поставлен граф Авенлеба, – задумчиво произнес герцог. – Не совсем понимаю это решение. Граф, конечно, изрядный храбрец, но его полководческий талант как-то до сих пор нигде не проявился. Я бы еще понял, если бы королева… вернее, ее принц-консорт поставил во главе армии герцога Тосколла, но граф Авенлеба… не понимаю.

– Да не все ли равно! – воодушевленно воскликнул молодой маркиз. – Мы разобьем любого!

Однако герцог только задумчиво качнул головой. Ни в коем случае нельзя считать противника, любого, и уж тем более такого, как принц-консорт Агбера, глупцом, совершающим необдуманные и спонтанные поступки. А этот поступок в глазах герцога выглядел как минимум необдуманным. Но Грон почему-то его совершил. Непонятно. А герцог знал, что, если тебе что-то непонятно, будь осторожен, возможно, ты теряешь контроль над ситуацией.

Повстанческая армия в основном состояла из дворянского ополчения, поэтому большинство ее составляла конница. И только герцог Амели, уже давно готовившийся к выступлению, сумел набрать и вооружить три пехотных полка, сплошь состоящие из пикинеров. Поскольку подготовить сносного пикинера легче всего. Еще около трех тысяч пехоты составили оноты, нанятые герцогом уже после начала восстания. Так что из почти тридцати пяти тысяч воинов только около восьми тысяч составляли пехотинцы. С точки зрения современной военной науки соотношение не очень выгодное, и это само по себе было головной болью герцога. Да еще это странное решение по поводу командующего… Поэтому, прежде чем решиться на сражение, герцог хотел как можно больше узнать о своем противнике. Вследствие чего, несмотря на то что генобские повстанцы рвались в бой, на следующий день герцог приказал войскам двинуться внутрь страны. То есть уходить от приближающейся агберской армии. А сам с графом Шатрея и небольшим конвоем покинул войска и скорым переходом двинулся к одному неприметному трактиру, расположенному на торговом тракте, ведущем в Домину.

До трактира они добрались глубокой ночью. Дюжий капрал, бывший воин распушенного агберцами полка королевских латников, из которых герцог сформировал свою личную стражу, свесившись с седла, забарабанил своим немаленьким кулаком в запертые ворота. Некоторое время на грохот никто не отзывался, кроме залившихся лаем собак, но затем заскрипела открываемая дверь, сквозь щели в мощном заборе из половинок бревен блеснул отблеск света и чей-то голос заорал:

– Это кто там балует?! А ну-ка прекращай да иди себе своей дорогой! Иначе собак спущу! Ночью никому не отворяем!

– Открывай, – взревел капрал, – именем короля Геноба! Его высокопревосходительство герцог Амели, коннетабль Геноба, желает остановиться в твоей таверне.

– Ох, спаси Владетель, – донеслось из-за забора. И сразу вслед за этим: – Клык, Зуб, Коготь, а ну сюда, ко мне, быстро! – И тут же: – Простите, ваша милость, не извольте гневаться, сейчас я, только собачек привяжу.

Герцог промолчал. Вот еще, будет он вступать в беседу с каким-то простолюдином…

В таверну они попали уже через пять минут. Хозяин растолкал слугу, и тот, позевывая и почесываясь, принял от них лошадей и повел их в конюшню. Впрочем, получив увесистую оплеуху от того же бывшего латника, быстро прибавил в резвости.