— Знаешь что?
Она почувствовала, как он напрягся, сидя возле нее. Она посмотрела ему в лицо.
— Я знаю, что мне недолго осталось, — ответила она, все еще избегая слова «смерть».
— Почему ты так думаешь?
— Мое тело мне подсказывает. Я знаю. Ты не волнуйся, все в порядке.
— Нет, не все в порядке.
Он отнял свою руку и встал.
Она смотрела, как он мечется по комнате из угла в угол, словно беспомощный лев, запертый в клетку.
— Я смогла с этим смириться, — сказала она. — А ты можешь?
— Смириться? — Он выждал паузу. Брови его приняли суровые очертания. — Лучше бы ты, черт побери, не смирялась с этим. Я не позволю тебе смириться. Это все равно что сдаться. Ты будешь бороться. Мы вместе будем бороться до тех пор, пока не найдем ответ и необходимое лечение.
Он обнял ее и прижал к себе.
Линдсей потребовала, чтобы ее отпустили назад, на остров. Он настоял на том, чтобы ехать с ней и чтобы дети оставались у Хильды еще некоторое время, пока она не наберется немного сил.
На пароме они заняли места на открытой палубе. Линдсей позволила ветру трепать свои волосы. Этим вечером, под звук работающего на судне двигателя, она чувствовала себя живой как никогда.
Стефан держал ее, крепко прижав к себе.
— У тебя нет причин думать о самом плохом. Существует множество заболеваний с такими же, как у тебя, симптомами. Рано или поздно эти симптомы исчезают и пациенту требуется лишь некоторое время на то, чтобы окончательно прийти в себя.
Линдсей словно не обратила внимания на его слова.
— Дети будут нуждаться в тебе. — Она положила голову Стефану на плечо и вздохнула, когда он еще крепче прижал ее к себе. — Я рада, что вы так здорово поладили этим летом. Знаешь, они все время только и говорят о тебе.
— Забавно. Когда они со мной, они только и делают, что говорят о тебе.
— Они тяжело перенесли наш развод. — Линдсей почувствовала, как он напрягся.
— А ты ожидала, что будет наоборот?
— Я не уверена, что знаю, чего ожидала. Думаю, что никто этого не знает.
— Это же был не боксерский матч. В разводе не бывает чистого брейка, когда подсчитываются очки и объявляется победитель.
— Никто и не победил. А уж дети в особенности.
Глаза ее оставались печальными. Она продолжала смотреть на воду, но ее головная боль при этом усиливалась. И тем не менее она чувствовала, что находится наедине с мужчиной, которому обязана принадлежать.
Когда паром причалил к острову, они стояли словно в нерешительности. Она молча шла вниз по трапу, вцепившись в руку Стефана, а Стефан тем временем рыскал в кармане в поисках ключа от микроавтобуса, который она припарковала возле причала.
Войдя в дом, он первым делом бросился открывать окна.
— Ты хочешь есть?
Она уже несколько дней не испытывала голода. Ей казалось, что ее тело больше не нуждается в хлебе насущном.
— В буфете еще есть суп.
— Консервированного супа тебе будет недостаточно. — Он отправился на кухню и осмотрел содержимое холодильника и буфета. — Макароны и отварные овощи в сырном соусе, — сказал он, когда осмотр был окончен. — Пшеничный рулет и свежие помидоры.
— Ты станешь все это для меня готовить?
— Я готов сделать для тебя все, что угодно. — Произнося эти слова, он отвернулся от нее, и голос его остался неизменным.
— Тогда, может быть, ты проводишь меня в спальню и займешься со мной любовью?
Стефан остался стоять неподвижно. Как ни странно, она вдруг как бы увидела, что комнату наполняют краски. Солнце уже почти садилось и заливало комнату светом. Пространство вокруг нее было фиолетово-розовым, ее захлестывали волны разноцветных огней, почти так же, как в доме Алдена. Пространство, окружающее Стефана, было темнее и гуще. Это была полночная синева, наполненная пепельной серостью. Она ощущала привкус пепла.
— Мы с тобой недавно уже занимались любовью, — выговорил он наконец. — А потом ты выгнала меня.
— Я больше не буду тебя выгонять. Никогда. Я просто не смогу.
— Потому что тебе кажется, что ты умираешь?
— Потому что я жива. Потому что в последнее время я позволила страху занять место всех моих остальных чувств. — Линдсей стояла неподвижно, а вокруг нее плясали разноцветные огни. — Я не знаю, когда это все началось и почему. Я перестала доверять своему сердцу и уверовала в твою холодность, согласившись на твое отсутствие. Но теперь я знаю, что была не права.
— Нет. Это я был не прав.
— Нас больше ничто не сможет разлучить!
— Тогда подари мне любовь.
Он обнял ее. Она показалась ему легче, чем обычно. Создавалось впечатление, что она соткана из воздуха. Он прижал ее к себе еще крепче, боясь, что она вот-вот ускользнет.
Это ощущение исчезло, когда они поднялись в спальню. Он повалился на кровать, увлекая ее за собой. Она целовала его в щеки, в лоб, в губы. Все, что их окружало, казалось им таким знакомым, таким дорогим. Ей хотелось выпить его до дна, отдать ему все, что в ней накопилось. Она дотрагивалась до его лица и с трепетом ощущала пальцами его тело. Она слышала, как стонет его сердце.
Он растянулся на кровати, а она накрыла его тело своим, слезы застилали ей глаза.
— И как я могла просить тебя уйти? — шептала она.
Он провел пальцами по ее волосам.
— Теперь это не имеет значения.
— Ты только вспомни. Если бы мне... если бы мне пришлось оставить тебя. Ты только вспомни. — Она снова поцеловала его. Она не оставила ему возможности возразить, и он обнял ее и уложил на спину, повернув к себе лицом. Он навалился на нее всей массой своего тела так, что она не в силах была сопротивляться.
— Ты не оставишь меня. Я тебя не отпущу, — пообещал он. — Ты слышишь меня? Я не позволю тебе уйти!
Она взяла его лицо в ладони и притянула к себе. Глаза его были широко раскрыты, и она могла прочесть каждое его чувство. Она забыла о собственном отчаянии и целиком отдалась ему.
— Я всегда буду с тобой.
Когда он снова поцеловал ее, между ними не осталось никаких барьеров. Закат окрасил комнату. Линдсей смотрела на Стефана и думала о последних отблесках уходящего дня.
Она не чувствовала себя одинокой и ничего не боялась. Ее слезы были слезами счастья.
ГЛАВА 14Стефан встречал рассвет. Он оставил Линдсей досыпать в одиночестве, хотя это было и нелегко. Беспокойство не оставляло его — она нуждалась в его заботе. Ему не хотелось ее будить. Ему не хотелось, чтобы его опасения потревожили ее сон.
Он предупреждал ее, что в понедельник ей придется вернутся в больницу. Ей был назначен осмотр у двух других врачей, и к тому же Джорж хотел осмотреть ее еще разок. Им всем не терпелось найти причину ее недуга или, на худой конец, начать лечение симптомов.