который мог быть от любой двери в городе.
– Сейчас узнаем, – ответил Струк и принялся за работу.
Он взял маленькую кисточку и посыпал ключ черным порошком. Через некоторое время покачал головой.
– К сожалению, нет. Ключ тщательно протерт, либо кто-то брал его в перчатках.
– Проклятье, – выругалась Лаура.
Верилось в это с трудом. Как правило, на любом ключе имелись отпечатки. Даже врачи или медсестры не ходили в перчатках постоянно.
– Можно как-то выяснить, от какого замка этот ключ? Может, на нем есть номер? – спросил Макс.
– Это обычный ключ. К сожалению, по номеру мы не узнаем, кем он использовался и для чего. Для таких ключей не существует какого-либо регистра. Боюсь, нам он мало чем поможет. Разве что найдется нужная дверь…
– Чудесно, – проворчал Тейлор. – Наконец-то у нас есть улика, но нам от нее никакой пользы.
– Мы здесь всё тщательно осмотрим, перевернем каждый камешек. Если что-то появится, я позвоню, – пообещал Деннис Струк.
– Спасибо. – Лаура сфотографировала ключ и номер на нем. – Пока мы не уехали, можете проверить карманы убитой?
Эксперт кивнул и начал с правого кармана брюк. Затем проверил левый и оба задних кармана. В его руке оказался бумажный платок.
– Здесь видны следы крови. Мы проверим, принадлежит она убитой или кому-то другому.
В этот момент у Лауры снова зазвонил телефон. На экране высветилось имя Симона Фишера.
36
Ева сидела на холодном бетонном полу и плакала, хотя слез уже не осталось. Лампочка под низким потолком едва разгоняла мрак подвала. Воздух был спертый и затхлый. Пальцы невыносимо болели. Ева вышла из комнаты и бесшумно прокралась к лестнице. Но, когда она спустилась вниз, он уже поджидал ее у входной двери. С молотком в руке. Стащил ее за волосы по лестнице в подвал и в наказание сломал второй указательный палец.
Теперь толку от рук было немного. Любое движение отзывалось такой болью, что к глазам подступали слезы. Ева присмотрелась к наручникам на правом запястье. И как только Паула смогла избавиться от них?
Она всхлипнула. Это не имело значения, потому что у нее не было масла. А без него вытащить руку не представлялось возможным. Ева сжалась в комок и закрыла глаза. Она так скучала по Фрэнку… Вообще-то он тоже постоянно причинял ей боль. Но Фрэнк никогда не запер бы ее в подвале и уж точно не стал бы ломать ей пальцы. Он любил ее. И наверняка разыскивал. Если уж Паула не смогла привести помощь, то, может, ему удастся?
Снаружи послышались шаги. Ева не обратила на них внимания. Дверь со скрипом отворилась. Ева не подняла головы. Даже когда он встал прямо перед ней.
– Ева?
Она молчала. Да и что ей, собственно, говорить? Ева сознавала, что он оставит ее здесь умирать. Он предупреждал ее, и она знала, что он не шутил.
– Я принес болеутоляющие таблетки. – Он поставил рядом стакан воды и небольшое блюдце. – Ты должна подумать над своим поступком. Ты меня очень разочаровала. Разве не понимаешь, что я сделаю для тебя все?
Ева слабо кивнула, потому что не хотела нового удара его молотка.
– Можно мне обратно в комнату? Здесь так холодно… – Она подняла голову.
Он скривил губы, медленно помотал головой.
– Сначала ты должна исправиться, – и нежно погладил ее по щеке.
Затем вышел – и вскоре вернулся с платьем в руках.
– Надень, – велел он и отстегнул наручники.
И наконец оставил ее одну. Ева услышала, как провернулся ключ в замке.
37
Он запер дверь и смахнул подступившие слезы. Ева действительно ему нравилась. Но все его усилия казались напрасными. Хоть он чуть ли не боготворил ее, в ней так и не вспыхнула искра. Он видел это по ее глазам и напряженной позе. Даже запах ее выдавал. Ее поры источали смесь страха и отвращения. При этом он и в самом деле заботился о ней, оберегал, желал ей только добра… Ей давно следовало понять, что лучшего партнера не найти. Но, к сожалению, он ошибался в ней. Как и в других женщинах до нее. Исполненный разочарования, он поднялся по лестнице и прошел в уборную. Облегчившись, помыл руки и посмотрел на себя в зеркало. Все-таки Ева – дурочка. Разве она не видит, что он красивее Фрэнка, этой бестолочи? Неужели эта женщина слепа? Он не только был привлекательнее, но и в интеллектуальном плане заткнул бы его за пояс. Этот жалкий торговец пылесосами почти целыми неделями ездит по стране в поисках клиентов. И что только Ева нашла в нем? Он вздохнул и покачал головой. Может, он все-таки выбирал недостаточно тщательно? Задумчиво открыл шкафчик и достал флакончик с цианистым калием, повертел его в пальцах…
В этот момент послышались крики и стук. Он поставил флакончик на место и побежал к лестнице.
– Эй!
Новенькая как умалишенная колотилась в дверь. Из-за Евы пришлось изменить всю процедуру. Обычно женщины приходили в себя на остекленной террасе. Ему казалось, что восхитительный вид на лес прекрасно знаменовал собой новое начало жизни. Оттуда был проход в комнату с розовой кроватью. Но Ева разбила там окно. Кроме того, времени оставалось все меньше, поэтому он сразу поместил новенькую в комнату с голубой кроватью. И вот она беспрерывно барабанит по двери… Этого следовало ожидать. Он умыкнул ее из борделя, хоть и зарекся повторять эту ошибку. Ему вспомнилась Тамара. Эта женщина в конечном счете стала его проклятием. Список ее слабостей казался бесконечным. За деньги она готова была отдаться любому. Однако он искал не этого…
– Эй?
В голосе новенькой сквозил страх. По крайней мере, она перестала стучать. Снова из тех, кто берет деньги за свои ласки… Но, в отличие от Тамары, деньги получал ее хозяин.
Он опасался открывать дверь, но иного выбора не было. Лишь бы она не изводила себя мыслями об этом ублюдке Саше, в то время как он преподнесет ей целый мир… Впрочем, после истории с Евой вся его затея казалась бессмысленной.
«Для каждого найдется своя половинка», – прозвучал в голове голос его прежнего психиатра.
Он натянул лыжную маску и отворил дверь. Как и следовало ожидать, Марина юркнула в дальний угол и сжалась. Она смотрела на него, словно перед ней стоял монстр. Как будто не узнавала его. При этом на нем была та же одежда, что и в баре. Она должна была узнать его даже в маске. Но, как и в случае с другими женщинами, в