Читать интересную книгу Зло в имени твоем - Чингиз Абдуллаев

После возвращения они получили награды. Аврутина наградили посмертно орденом Красного Знамени. Тело его так и не было выдано никому. Его похоронили в Южной Родезии, наверно, потому, что у Томаса Рэнда не могло быть родных и близких.

Эпизод IV

Ее первое чувство

Глава 1

В тот день ее вызвали прямо из дома. За ней заехал Зинин и привез к генералу. Марков был, как всегда, мрачен. Сидевший рядом Чернов неприятно улыбался. «Почему он всегда такой непонятный?» – в который раз подумала Марина. На родине он превращается в злобного, сухого, черствого и удивительно равнодушного человека, склонного к неоправданному самомнению и агрессии по отношению к женщинам. А вот за рубежом он совершенно преображается. Словно другой человек. Мягкий, заботливый, умный. Может, виноваты его линзы, которые он вставляет себе в глаза, чтобы изменить их характерный стальной цвет. И весь мир становится не столь мрачным, как представляется ему на родине. Или это просто свойство характера. Уже после возвращения она несколько раз встречалась с Черновым и поражалась метаморфозам, происшедшим с этим человеком. В Родезии, во время командировки, он был нежным и спокойным в постели. В Москве он срывался, грубил, злился. Может, поэтому они расстались после третьего свидания.

– Явилась? – угрюмо спросил Марков, словно она опоздала на встречу с ним и теперь должна была оправдываться.

– За мной заехал Зинин, и я была готова через десять минут, – возразила она скорее на его тон, чем на непрозвучавший вопрос.

– Вот видишь, – сказал Марков, обращаясь к Чернову, – она уже умеет читать мысли. А ты сомневаешься в ее профессионализме.

Она холодно взглянула на полковника. Но ничего не спросила.

– Не хочет он тебя посылать, – проворчал Марков, – а у нас в резерве никого нет. Чтобы так, как ты, говорил по-испански.

– Я готова.

– Это знаю. Ну как, будем рисковать? – спросил Марков.

Чернов пожал плечами, но ничего не сказал.

– Поедешь в Южную Америку, – сказал генерал, – у нас там, кажется, назревают большие неприятности. Мне звонили сразу из нескольких управлений.

Формально их группа «Кларисса» была прикомандирована к управлению, осуществляющему активные действия за рубежом. Фактически генерал Марков подчинялся непосредственно начальнику ПГУ, а иногда получал задания и от самого председателя КГБ СССР. После назначения Владимира Крючкова на должность руководителя советской разведки никаких дополнительных проблем не возникало. Крючков был тенью Андропова. И к тому же отличался редкой пунктуальностью и вниманием. Любые команды Юрия Владимировича он доводил до Маркова почти слово в слово. Крючков был настоящим профессионалом, он никогда не позволил бы себе что-либо прибавить или исправить. В этом отношении Андропов полагался на него всецело.

– У нас появились проблемы, – продолжал Марков. – Французская контрразведка в прошлом году сумела выявить сразу нескольких наших агентов, действовавших во Франции. Из-за предательства некоего Шидловского. Вот его фотография. Этот тип умудрился сдать целую агентурную сеть.

Марина взяла фотографию и внимательно посмотрела. Начинающий лысеть молодой человек приятно улыбался с фотографии. Он был даже симпатичен.

– Шидловский имел кличку «Марат» и осуществлял координацию действий нашей агентуры в Западной Европе по конкретному направлению работы с химическим оружием. Его переход во Франции вызвал целую сеть разоблачений и в ФРГ, и в Бельгии. С ним тесно работала французская контрразведка – Дирекция по наблюдению за территорией – ДСТ.

– Он был женат? – спросила вдруг Марина.

– Да, а почему вы спрашиваете?

– Личностные характеристики всегда лучше уточнять у близких людей, – пояснила она, – женщина чувствует мужчину гораздо лучше.

– Может быть, – сухо согласился Марков. – Шидловский оказался мерзавцем с прекрасной памятью. Впрочем, плохих сотрудников мы бы и не держали. По нашим сведениям, он скоро выедет в Южную Америку, чтобы сдать французам и там двоих наших агентов, с которыми он раньше работал. Это очень ценные агенты, и мы не имеем права рисковать. Шидловский не знает конкретно их фамилий и кличек, но может вычислить их по характеру работы и внешним приметам. Или узнать в лицо, он видел этих агентов. А нам не хотелось бы терять их после провала нашей сети во Франции.

– Понимаю, – кивнула Марина.

– Французы повезут его через несколько дней. Они уже улаживают визовые формальности. У нас нет времени на подготовку другой кандидатуры. Ты меня понимаешь?

– Да, конечно, Виктор Георгиевич, я все поняла.

– Не все. Страна, куда они направляются, не имеет дипломатических связей с нашей страной. В случае чего, ты будешь одна, совсем одна, без помощи и поддержки. Мы даже не сможем тебя вытащить в случае провала, не сможем помочь. Эта страна – Чили.

Чили. Середина семидесятых годов проходит под знаком пристального внимания всего мира к этой латиноамериканской стране. После кровавого переворота, устроенного военной хунтой генерала Аугусто Пиночета Угарте, в стране установлен режим военных. Убит президент Сальвадор Альенде, чья благородная внешность становится символом борьбы левых отрядов всего мира наряду с портретами Фиделя Кастро и Че Гевары. Неисправимый романтик, человек благородной души, Сальвадор Альенде верил, что общество может измениться к лучшему. Верил в бескровный мирный путь развития своей страны. Сальвадор Альенде начал свою политическую деятельность задолго до того, как был избран в президенты. И еще в пятьдесят восьмом году имел все шансы стать президентом Чили. Тогда в результате грубых подтасовок и замены части бюллетеней президентом был избран представитель правых сил Алессандри. Новый президент всего на тридцать тысяч голосов опередил Альенде. Для страны с десятимиллионным населением эта почти смехотворная разница оказалась решающей.

Именно под влиянием союза левых сил уже следующий президент Чили Фрэй Монтальва восстановит дипломатические отношения с Советским Союзом, разорванные в период «холодной войны» в 1947 году президентом Гонсалесом. И наконец, в 1970 году объединенный кандидат левых сил Сальвадор Альенде становится президентом Чили.

Спустя много лет на него начнут клеветать, обвиняя в непоследовательности, отсутствии должной воли, романтизме, непродуманности решений. Наверное, все это было. Но в мировую историю личности входят благодаря своим свершениям и всей жизни. И с этих позиций нравственная высота Сальвадора Альенде, его убеждения и твердость в отстаивании демократического пути, выбранного народом, очевидны. Он остался президентом на своем посту до конца. И последнее выступление Сальвадора Альенде из президентского дворца станет символом его честно прожитой жизни, тем памятником, который будет воздвигнут по героически погибшему президенту в сознании миллионов людей.

Он часто ошибался, был непоследователен, не опирался на строго выверенные экономические расчеты и надеялся, что можно построить общество всеобщего благоденствия в нищей стране с полным отсутствием традиций демократии. Он излишне доверял своим военным, не придавал значения поступающим сведениям о подготовке переворота. Он был и остался неисправимым романтиком, человеком с добрыми глазами за толстыми стеклами очков, вдруг в решающий момент поднявшимся до общенационального понимания своей задачи.

Собственно, перевороты в Латинской Америке случались достаточно часто. И до, и после него. Многократные перевороты в этих странах стали уже нормой, привычкой, но нигде, ни в одной стране, ни один президент не повел себя так, как Альенде. Президентов либо отправляли в изгнание, либо сажали в тюрьму. Альенде выбрал путь борьбы. Он не захотел становиться эмигрантом. Для него была унизительна сама мысль оставить свой президентский дворец под влиянием каких бы то ни было сил.

Спустя восемнадцать лет, уже на другом конце земного шара, история повторится. Но в других масштабах и с другими действующими лицами. Когда в Беловежской Пуще будет произведен фактический переворот и президент огромной страны, клявшийся на Конституции защищать свое государство и народ, вдруг начнет суетиться, выступать по телевидению, вести непонятные переговоры, пытаясь спасти не столько страну, сколько свой вожделенный пост. И наконец, уйдет из своего кабинета, который будет захвачен еще теплым и в котором победители будут праздновать свою победу. Не будет ни танков, ни выстрелов, ни героической защиты президента. Все будет выглядеть как дешевый фарс, когда одного президента выставляют за дверь, отнимая у него ключи, а другой президент со своими помощниками, уже захватив его кабинет, устраивает там непредусмотренный банкет. История повторилась. И если трагедия семьдесят третьего года и героическая жизнь Сальвадора Альенде стали символами бескомпромиссного служения своей стране, то история конца девяносто первого, превратившаяся в дешевый фарс, сделала посмешищем обоих президентов – старого и нового, так и не понявших, что во имя собственных амбиций и честолюбия нельзя играть судьбами миллионов людей, разрушая огромное государство.