Впервые «Эволюцию» полностью опубликовали на странице платных объявлений в одной из утренних газет Херста, называвшейся в то время «New York Journal and Advertiser». Точная дата неизвестна. Редакционная врезка в журнале «Scrap Book» («Альбом газетных вырезок»), где была перепечатана поэма (см. номер за апрель 1906, с. 257–259), гласит:
Как свидетельствует история, в 1895 году мистер Лэнгдон Смит, в то время сотрудничавший в воскресных выпусках «New York Herald», написал первые несколько строф нижеприведенной поэмы. Они были напечатаны в той же газете. Четыре года спустя, временно работая в «New York Journal», мистер Смит случайно обнаружил среди своих бумаг эти стихи, перечитал их, и у него возникло острое чувство незавершенности этого произведения.
Он добавил одну-две строфы и отложил перо. Позже он приписал еще несколько строф и в конце концов, завершив поэму, отправил ее мистеру Артуру Брисбену, редактору «Evening Journal». Мистер Брисбен, не нашедший ей применения, передал ее мистеру С.Э. Расселу в «Morning Journal». Там она и появилась — посередине рекламной страницы «Куплю, ищу». Каким образом она оказалась погребена там — знает, вероятно, лишь безвестный наборщик, которому, по-видимому, явилось некое редакторское озарение, и он решил «оживить» скучную полосу.
Но даже пестрящие вокруг нее «рекламки» не смогли замаскировать поэму. Мистер Смит получил массу восторженных писем со всех концов света, сопровождавшихся просьбами выслать поэму. С тех пор она пользуется неослабевающим спросом, и ее стало почти невозможно достать…
Два года спустя поэму перепечатывает ежеквартальный журнал «Speaker» (сентябрь 1908 г.). С тех пор она много раз выходила в бесчисленных антологиях. Первой такой антологией, насколько мне известно, стала двухтомная «Книга поэзии», составленная Эдвином Маркхемом. «Странно, — отмечает Маркхем, — насколько (мне) известно, это единственное сколько-нибудь значительное поэтическое произведение, которое он написал».
Не менее странно то, что у Маркхема приводятся четыре строки «Эволюции», отсутствующие во всех других публикациях поэмы, какие я видел. В этой антологии последняя строфа начинается так:
Ведь дыханьем Господь наделяет плоть,
размягчая всякую твердь;
и мы знаем: любовь своей нежной рукой
нас поманит сквозь тлен и смерть.
Едва ли Маркхем стал бы добавлять эти строки, чтобы уравнять по длине последнюю строфу с остальными. Скорее всего, они присутствовали в первой публикации. Остается лишь предполагать, что позже их вычеркнул сам автор.
«Эволюцию» издавали книжкой или брошюрой не менее четырех раз. Есть брошюрка, вышедшая без указания года или издательства и сделанная при помощи ручного набора, с рисунками пером, принадлежащими неизвестному художнику. Есть 51-страничная книга в твердой обложке, выпущенная в 1909 году фирмой «John W. Luce and Company», с предисловием Льюиса Аллена Брауна. (Браун известен в основном как автор популярной книги о религии. Называется она «Мир, который верит».) Всевозможные геологические термины, упоминающиеся в поэме, разъясняются в параллельных примечаниях (их автор не указан). Из предисловия Брауна складывается впечатление, что он лично знал Смита, однако, по всей видимости, это не так. Приводимые им «факты», взятые из уже упомянутых источников, тоже особого интереса не представляют. В 1911 году «W.A. Wilde and Company» выпустила еще одно издание в твердой обложке; декоративное окаймление страниц делал Фред С. Берш. Эта книга, видимо, разошлась весьма широко, ибо до последних лет ее экземпляры частенько попадались во второразрядных книжных магазинах. Перевод на датский, выполненный Йенсом Христианом Беем и изданный за счет переводчика, вышел в 1930 году в датском городе Холстебро.
Как объяснить неувядаемое очарование этой поэмы? Во-первых, в ней есть четкий песенный ритм, благодаря которому текст легко запомнить, а его чтение наизусть столь эффектно. Ее строфы мастерски сделаны, и есть места (Элиот пишет то же самое о стихах Киплинга), по силе и глубине достигающие насыщенности истинной поэзии. Во-вторых, поэма, в сущности, излагает ту же идею, которую подразумевал Дарвин, когда писал в финале «Происхождения видов»: «В этом пейзаже жизни есть величие». Смит сумел передать мощную волну эволюции, прокатывающую сквозь все эпохи, от скромного зарождения жизни в сумрачном море до мягкого света ресторана «Дельмонико», и передать так, как никто не смог это сделать в стихах ни до, ни после него.
И наконец, Смит придавал эволюции четкий религиозный оттенок. Верил ли он сам в переселение душ? Интересно было бы узнать. Образ влюбленных, воссоединяющихся друг с другом в череде реинкарнаций на протяжении долгой геологической истории Земли, в конце XIX века широко использовался в романах и повестях, относящихся к жанру популярной фантастики. Однако Смит подает эту тему довольно шутливо, и трудно сказать, где он говорит серьезно, а где — нет. Именно благодаря этому налету двусмысленности поэму с удовольствием читают все, независимо от того, верит ли читатель в бессмертие души. Так, Льюис Браун, натуралист и последовательнейший материалист, полагал, что в поэме слышится «голос истинного гения» и что ее «самое блистательное достоинство» — то, как Смит умело «вплел золотые нити романтики в свой шедевр, созданный воображением».
Завершая свое предисловие, Браун сообщает, что жена Смита ушла из жизни вскоре после кончины мужа, не прошло и пяти недель * : друзья посчитали это свидетельством тесной и прочной связи между ними. Мне это проверить не удалось. Возможно, это правда, а возможно, и миф, навеянный поэмой. Это одна из многих занимательных тайн, по-прежнему окутывающих поэму и ее автора.
Есть что-то печальное в судьбах «авторов одного стихотворения», они преследуют нас, точно призраки (по крайней мере, так мне кажется). Бёртон Стивенсон вводит термин «поэты одного стихотворения» в своей книге «Знаменитые одиночные стихотворения и поэмы», имея в виду людей, которые обрели бессмертие, написав лишь одно популярное поэтическое произведение — и больше ничего. И вот из-за этого «больше ничего» они и оказываются буквально вычеркнутыми из истории. «Кейси-отбивающий» впервые появился в «San Francisco Examiner» (кстати, эта газета тоже принадлежала Херсту) в 1888 году. Автор, Эрнест Лоуренс Тейер, — журналист, как и Смит. Это самое известное юмористическое стихотворение в Америке. Что за человек был Тейер? Что еще он написал? «Рассказ о визите святого Николая» — еще одно бессмертное стихотворение; в 1823 году его без подписи напечатала газета «Sentinel», выходившая в городке Троя, штат Нью-Йорк. Автор — Клемент Кларк Мур, преподаватель восточных языков в Теологической семинарии Нью-Йорка. В наши дни его помнят лишь благодаря тому, что как-то раз он наспех нацарапал эти строчки, чтобы прочесть их своим детям на Рождество. Он считал их настолько банальными, что в течение двадцати лет отказывался признавать, что это именно он их написал.
Роберт Грейвс, касаясь темы «авторов одного стихотворения» в своей книге «Об английской поэзии», подразделяет их на два типа: прирожденные поэты, которых настолько давила среда, что они лишь однажды в жизни сумели совершить прорыв и создать свой шедевр, — и те, кто вовсе не является поэтом, но «пишет, чтобы как-то выразить нестерпимый смутный шум, внезапно поднявшийся в голове». Выплеснув его однажды, они больше не нуждаются в поэзии. Людей первого типа понять нетрудно. Сложнее понять людей второго типа (если такие вообще существуют). Надо полагать, здесь открывается целое поле для исследований, которыми могли бы заняться психологи, специализирующиеся на проблемах творчества.
Литературоведы уже проделали свою работу, узнав о Муре и Тейере все необходимые подробности (обоим уделено внимание в книге Стивенсона); между тем Смита по-прежнему окутывает туман незаслуженной безвестности и анонимности. Даже его фамилия — стертая, как у анонима: Смит. Но слово «smith» означает также и «кузнец», так что клан ремесленников, породивший Лэнгдона, может гордиться им. Похоже, он избрал для себя яркую жизнь, и по меньшей мере один раз ему удалось выковать яркую балладу. Ее наверняка будут декламировать и спустя много лет после того, как многих современных поэтов, ныне пользующихся самой громкой славой, забудут все, кроме разве что историков литературы.
Лэнгдон Смит
ЭволюцияI
Когда ты была рыбкой, головастиком — я,
там, в палеозойской мгле,
мы, рядом поплыв сквозь суровый отлив,
через слякоть и слизь — к земле,
хвостами били изо всех сил