Читать интересную книгу Рыцарь золотого веера - Кристофер Николь

Ниже их – Восточная армия, почти равная сейчас по численности: подошли кланы Като и Асано. Воины Восточных пробирались по промокшим насквозь подножьям гор, занимая позиции, выбранные для них принцем Иеясу. Некрутые подножья, но всё-таки склоны, по которым приходилось взбираться. Уилл разъезжал туда-сюда вокруг своих двенадцати пушек, которые тащили уже не только быки – их тянули и подталкивали кучки обливающихся потом солдат. Каждый раз, поднимая голову, он видел молчаливые ряды копий и шлемов. Командуй он неприятельской армией, он не удержался бы от искушения кинуться сейчас всеми силами в массированную атаку. Но, очевидно, это не отвечало их понятиям о чести. А хаос, покинувший дорогу и карабкающийся по склонам, постепенно упорядочивался – каждый отряд выравнивал свои ряды, вытаскивал стрелы из колчанов, проверял тетивы луков. Но разница между двумя армиями была больше обычной из-за несмолкаемого шума, поднимающегося над рядами Восточных отрядов: команд, сливающихся одна с другой, свиста сигнальных рожков, рёва труб, бесконечного бряцания оружием. Он чувствовал себя зрителем какой-то гигантской пьесы либо птицей, парящей над долиной, в которой почти двести тысяч человек собирались истребить друг друга. Хотел бы он сейчас действительно стать птицей и летать в вышине над этим морем копий, наблюдая и, возможно, смеясь над этими глупыми смертными.

Косукэ но-Сукэ направил к нему свою лошадь.

– Мой господин Иеясу приказывает тебе, Андзин Сама, установить орудия здесь. Вон то знамя на вершине принадлежит Икеде из Бизена, главнокомандующему Западной армии. Сбей его, Андзин Сама, и победа у нас в кармане.

Уилл взглянул направо. Позиция действительно выбрана очень удачно – насколько возможно в таких обстоятельствах. Икеда занял склон холмов, спускавшийся к западу, и площадка была относительно ровной.

– Но передайте принцу, что на такой мягкой почве от ядер будет мало толку.

Сукэ кивнул.

– Тем не менее, построй своих людей. Вас будут поддерживать огнём аркебузиры, и сам принц расположится позади твоей позиции.

– Это хорошая весть. – Уилл спешился и тут же по колено ушёл в грязь – Останавливай быков, Кимура, – приказал он своему артиллеристу. – Мы выстроим пушки в линию.

– Слушаюсь, Андзин Сама, – ответил он. Имя уже узнали все. Кимура поспешил к остальным, тащившим пушки, останавливая их резкими гортанными командами. Уилл взглянул влево, там останавливался отряд аркебузиров. Солдаты снимали мешки с порохом и припасами, готовясь к бою. Обучены они были не лучше его канониров и находились здесь только для создания впечатления несокрушимой силы. А где же принц?

Среди стоявших за его спиной людей прошелестел шёпот, он обернулся и увидел подъезжающую группу всадников, спешивших за коренастой тучной фигурой с белым платком на голове и штандартом из белой лакированной бумаги, обозначившим главнокомандующего. Уилл поспешил поклониться.

– Твои пушки хороши, Андзин Сама, – сказал Иеясу. – Вскоре мы будем готовы начать сражение.

– Не могу обещать большого эффекта.

– От них будет много шума, а шум пугает больше, чем кровь. Если он достаточно громкий, – уточнил Иеясу.

– Да, мой господин Иеясу. Могу я пожелать вам всяческой удачи сегодня?

Иеясу улыбнулся.

– Свою удачу я сотворил сам, Андзин Сама. И твою, и всех этих людей. Я творил её вчера и позавчера, на прошлой неделе и на позапрошлой, месяц назад и два месяца назад. Теперь мне вряд ли удастся что-то добавить. Мы сейчас в руках божьих. Жди сигнала.

Уилл поклонился, и лошади прошлёпали вперёд. Шорох за спиной свидетельствовал, что его люди выпрямились. В этот миг тишина опустилась на всю армию Токугавы. Момент настал. Боже, как он вспотел. И в то же время дрожал. От холода. Но теперь, когда яркое солнце было высоко над головой, это был, конечно, не холод. Тогда от сырости. Конечно, от сырости.

И, возможно, от неудобства. Рукоятка короткого меча при каждом шаге продолжала впиваться в живот.

Сигнальный рожок залился свистом, и из рядов Токугавы на правом фланге выехал одинокий всадник. На нём были отделанные золотом доспехи, поднятое забрало не скрывало молодого, нетерпеливого лица. Его копьё оставалось в чехле у левой руки, оба меча – в ножнах. Слабый ветерок с гор развевал вымпел на его шлеме, вытягивая его в длинные полоски лакированной бумаги. Его конь двигался шагом, потом, слегка пришпоренный, перешёл на рысь, выбирая дорогу по некрутому склону. Вскоре, выехав на середину разделявшегося две армии пространства, он остановил коня. Замерев на несколько секунд, он вглядывался в неприятеля. Позицию он намеренно выбрал такую, чтобы его видели почти все на поле битвы.

Потом с подчёркнутым тщанием он вытащил из чехла копьё, перехватил его правой рукой и поднял высоко над головой.

– Слушайте меня, люди Осаки и люди Нара, люди Сацуны и Бизена, люди Тоса и Хидзена. Слушай меня, Икеда из Бизена. Я – Като Кенсин из Кумамото. Мои дядья – в числе величайших из когда-либо живших полководцев. Мой отец был вместе с Хидееси в Корее и снискал там славу. Мои предки сражались против монголов и показали себя непобедимыми воинами. Теперь я пришёл сюда на битву с тобой, Икеда из Бизена, во имя величайшего из принцев, Токугавы Иеясу. Приготовься к смерти.

Трубы взорвались рёвом за его спиной, и юноша, пришпорив коня, помчался вверх по склону прямо на неприятельские ряды. Вся армия, как один человек, разом исторгла громоподобный вопль, эхом отдавшийся в окрестных горах, и по сигналу рожка соратники Като Кенсина помчались за своим командиром, вверх по склону, прямо на вражеские позиции. Кенсин к этому моменту уже достиг сверкающих пиками цепей противной стороны, они расступились и тут же сомкнулись за его спиной, поглотив его, словно вода брошенный в неё камень. Уилл облизнул пересохшие губы.

– Зачем он это сделал? – спросил он Кимуру.

– Сегодня это было его долгом, Андзин Сама. Такова традиция. Теперь бой станет общим.

Его долгом. Боже милостивый, подумал Уилл, иметь такую храбрость, такое чувство долга! Подняв взгляд, он увидел подъезжающего офицера.

– Приветствую тебя, Андзин Сама. Мой господин Иеясу приказывает тебе открыть огонь по неприятелю.

Солнце, столь долго всходившее и занимавшее подобающее место на небе, теперь парило там безраздельно. Исчезли последние признаки дождя и тумана, бесконечная синева окутывала холмы и раскидывалась куполом над ареной резни. Наступил полдень.

Уилл вытер пот со лба – жаркий день, да ещё горячка напряжения. Горячки боя не было – для него. Его орудия уже давно умолкли, прекратив свой рёв после часа обстрела. Это имело смысл тактически – потому что ядра лишь вспарывали землю – и стратегически: ведь продолжи они столь неэффективный огонь – и противник перестанет их бояться. Поэтому он и ждал примерно с девяти утра, и смотрел, и слушал, и удивлялся.

Битва ненадолго стихла. Токугава и его союзники, зализывая раны, снова отошли после очередной шумной атаки. Не все – на склонах остались горы трупов. Это по крайней мере имело какую-то ценность, отмечая первоначальные позиции Западных. Потому что Икеда оттянул своих людей, но всего метров на двести. Они продолжали удерживать холмы, продолжали блокировать дорогу на Киото, продолжали сохранять выгодную позицию. В то время как от воинов Токугавы, устало перегруппировывавших цепи после шести атак, валил пар. Сырость, накопившаяся в их одежде от предрассветного дождя, теперь поднималась вверх в неподвижном воздухе, словно столбы дыма. Лошади били копытами и ржали, перекрикивались, еле ворочая сухими языками во рту, кричали, умирая, раненые. То же самое происходило, наверное, и в армии Западных, но их не было слышно.

И не чувствовалось их запаха. Здесь же запах битвы, страха и смерти, казалось, навсегда остался в его ноздрях. Он чувствовал острый запах пропитавшейся потом кожи, пропитавшихся потом тел, он чувствовал нездоровую вонь, исторгаемую ослабевшими от страха животными, и над всем царил тяжёлый смрад крови. Кровь была везде – бежала ручейками сквозь грязь, пятная коричневые склоны над ним, была на каждом клинке, на острие каждого копья.

Кимура подал ему чашку едва тёплого сакэ – он разжёг за батареей костёр. Уилл отхлебнул, но почувствовал лишь ещё большую жажду.

– От нас здесь никакой пользы, Кимура. Я хочу попросить разрешения принца принять участие в следующей атаке.

– Отличное решение, Андзин Сама. Попросите и за меня, – согласился Кимура. – Принц идёт сюда.

Иеясу спешился и пробирался со своими офицерами по подсыхающей грязи, останавливаясь время от времени, чтобы поговорить с людьми, подбодрить их. Белая повязка, пропитанная потом, по-прежнему виднелась на его голове. Его меч оставался в ножнах, и выглядел принц таким же бодрым, как обычно, несмотря на безуспешный четырёхчасовой бой.

– Ну, Андзин Сама, как дела? Уилл поклонился: