Когда в одной стычке со зверолюдьми Конрад серьезно повредил правую руку, Вольф сказал:
— Какой толк от воина-правши, если она у него не работает? Запомни: в бою особо защищай правую руку.
Хотя Конрад по-прежнему оставался оруженосцем Вольфа, он не был его слугой. Вскоре они стали просто товарищами по оружию, хотя Вольф долго не хотел признавать этот факт.
— Как я ее буду защищать? — спросил Конрад, глядя на свою туго забинтованную руку. Ее лечил эльф, владевший искусством врачевания. Вольф ненавидел волшебство и всех волшебников, поэтому эльф-знахарь был единственным из них, кому было дозволено жить на шахте.
Конрад вспомнил, как в день их первой встречи его лечила Элисса, — но теперь он вспоминал о ней все реже…
Вольф рассмеялся и сказал:
— Драться каждый дурак умеет, здесь большого ума не требуется, даже наоборот. Но мы люди, у нас есть разум, и это отличает нас от животных — и от зверолюдей. Книги рассказывают нам о мире, мы их читаем и становимся умнее. Пока рука заживает, займись-ка делом. Будешь учиться читать и писать.
Конраду не очень-то хотелось учиться грамоте, но все же он нашел себе учителя. Это был Мэттью, студент из Праага, который приехал на шахту, чтобы подзаработать денег для продолжения образования.
Мэттью покинул Прааг на ладье, но по дороге его ограбили и вышвырнули за борт. После этого он шел пешком до шахты. Весь путь он проделал в одиночку, имея при себе только свайку, которую прихватил на ладье; Мэттью прибыл на шахту, пройдя кишащие зверолюдьми леса и пустоши. О его подвиге говорили еще несколько дней.
Конрад называл его Мэттью-свайка. На третье лето Конрад уже бегло читал и писал, а Мэттью сдал выпускной экзамен на должность адвоката. После этого он привез своему ученику специальный свиток — документ об окончании «школы», в котором говорилось, что Конрад показал себя как «способный школяр».
На первых уроках военного искусства Конрад начал учиться владеть и левой рукой — драться мечом или булавой, метать копье или кинжал.
— С полчищами зверолюдей можно воевать двумя способами, — говорил Вольф. — Либо ты имеешь хорошо обученную, дисциплинированную армию, как, например, в Альтдорфе или Миденхейме, либо твое войско — еще более дикое и необузданное, чем армия чудовищ, и каждый солдат воюет сам по себе.
Батальон Вольфа и состоял из воинов-одиночек, которые объединились только для того, чтобы противостоять ордам с севера. К сожалению, чем больше тварей они убивали, тем больше тех становилось.
— Мертвые у них воскресают, что ли? — говорил Конрад.
— Наконец-то ты начал что-то понимать, — ответил на это Вольф, и на этот раз было видно, что он не шутит.
Конрад учился убивать быстро и эффективно. Он не боялся остаться без работы. Сколько бы тварей он ни убил, на их месте немедленно появлялись новые.
Иногда наступали периоды бездействия, когда, томясь от скуки, Конрад занимался тем, что начищал мечи и доспехи — свои и Вольфа. А потом разведчики докладывали, что рядом бродит шайка монстров, — и скуки как не бывало.
И все же Конрад ни разу не видел ничего схожего с нападением на его деревню. Во время набегов тварей на шахту он не замечал ни единства в выборе цели, ни согласованности в их действиях.
Во время стычек зверолюди часто нападали на своих собратьев только потому, что те подворачивались им под руку. Или приканчивали и начинали пожирать раненых. Казалось, что у них вообще нет разума, что это машины для убийства.
По уровню развития твари находились на более низкой ступени, чем животные, поскольку были лишены чувства самосохранения: сотнями чудовища погибали ради того, чтобы убить одного человека.
Впрочем, у подобной тактики была и своя причина: жертвуя своими воинами, монстры отвлекали на себя солдат, проверяли надежность укреплений вокруг шахты.
Вольф называл их дикими и неорганизованными. Первое было верно, зато второе — не совсем. Иногда во время стычек Конрад замечал, что некоторые твари, стоя в отдалении, показывают своим сородичам, куда направлять удары.
У зверолюдей определенно была армия, в которой имелись военачальники.
И все же чаще они убивали только потому, что в этом был единственный смысл их жизни.
А Конрад уже знал, как нужно убивать их самих.
Миновало пять долгих зим.
Пять холодных, суровых, жестоких зим.
За которые Конрад стал холоднее, суровее, жестче.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Пришла весна, начались оттепели, но набеги с севера стали еще ожесточеннее.
Конрад отслужил у Вольфа условленные пять лет, но состояния не нажил; более того, он был уверен, что Вольф и сам не слишком-то разбогател. Элисса научила Конрада считать, и он еще более преуспел в этом занятии, когда Вольф рассказывал, во сколько ему обходится его войско.
Все, что Вольф зарабатывал в качестве пайщика шахты, он тратил на вербовку солдат. Правда, с тех пор, как он появился на шахте, работы не прерывались ни на один день и не был убит ни один из шахтеров.
Количество золота, доставляемого в Кислев, удвоилось, но и армия наемников увеличилась вдвое.
Впрочем, Вольф не только увеличивал свою армию. Он занимался ее обучением, и теперь во время набегов гибло гораздо больше тварей, чем раньше. Более того, Вольф иногда водил свое войско на север, где громил противника в его логове. Армия Вольфа все чаще переходила от обороны к нападению, оттесняя зверолюдей все дальше на север. Империя могла спокойно вздохнуть.
Шахтерский поселок был куда больше деревни Конрада. Это был маленький городок, где можно было купить все необходимое. Шахтеры были здесь на положении рабов, но цепи на них не надевали. Если во время набегов чудовищ кто-то хотел сбежать, его никто не удерживал. Только решались на это очень немногие — даже те, кто имел возможность подкупить сторожей.
Наемникам во время отдыха требовались развлечения. Вольф постоянно что-то придумывал — это тоже стоило ему денег. Но если бы он позволил солдатам пить и таскаться по борделям, то потом им просто не на что было бы покинуть шахту и жить дальше.
То же самое относилось и к самому Вольфу — он так ничего и не скопил. Сначала Вольф говорил, что отлично заработает во время военных действий. Оказалось, что это невозможно. И едва у Вольфа оказывалась хотя бы одна золотая монета, он тут же спускал ее в таверне.
Вольф редко выходил за пределы поселка, то же самое и Конрад. У него были лошадь, оружие, доспехи, но все это принадлежало не ему. Он и сам был словно вещь, принадлежащая Вольфу. Если ему было что-то нужно, приходилось всякий раз просить Вольфа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});