А пока надо браться за отчет, более подробный и более официальный, чем обрывочные записки на скорую руку, которые я посылал из Поссета. Достав бумагу, я принялся писать. Писал долго, часа два с лишним, время от времени поднося к глазам бинокль. Но ничего необычного в конюшне Хамбера не происходило.
Итак, я начал писать…
«Графу Октоберу
Сэру Стюарту Мэкклсфилду
Полковнику Родерику Беккету
Господа,
Нижеследующим сообщаю факты, выявленные мною в ходе расследования по вашему поручению, а также некоторые выводы, которые, на мой взгляд, могут быть сделаны на основании имеющихся фактов.
Около четырех лет назад Пол Джеймс Эдамс и Хедли Хамбер вступили в сговор, целью которого было гарантировать определенным лошадям победу на скачках. В то время Эдамс купил поместье «Мэнор Хаус» и переехал жить в деревню Телбридж, графство Нортумберленд.
Не будучи специалистом в области медицины, могу, однако, предположить, что Эдамс психически ненормален, а именно: он импульсивен в желаниях и готов добиваться своего, ничуть не заботясь о том, какие последствия могут иметь его поступки для окружающих или для него самого. Умственные способности этого человека, как мне кажется, выше среднего уровня, и руководит всем, безусловно, он. Полагаю, что среди людей с ненормальной психикой немало деятельных аферистов. Возможно, стоит внимательно изучить его биографию.
Хамбер играет роль второй скрипки, но, в отличие от Эдамса, его нельзя назвать человеком неуправляемым. Он всегда холоден и сдержан. Я ни разу не видел его по-настоящему разъяренным (ярость он использует как оружие), и все его действия тщательно продуманы и рассчитаны. И если у Эдамса, возможно, нарушена психика, Хамбер производит впечатление просто злого, жестокого человека. Не исключено, что именно его относительное благоразумие остужает пыл Эдамса и не позволило раскрыть их деяния до сих пор.
Старший сопровождающий конюх Джуд Уилсон и старший конюх Касс участвуют в осуществлении плана, но лишь как рабочая сила, исполнители. В конюшне они заняты гораздо меньше, чем того требуют их обязанности, а зарабатывают хорошо. У обоих большие машины последних марок.
План Эдамса и Хамбера основан на том, что лошадям свойственно ассоциативное восприятие — звуки они связывают с явлениями. Собаки Павлова сбегаются на звонок колокольчика, потому что их приучили — за звоночком следует кормление; так же и лошади: заслышав стук тележки по двору, знают — сейчас им зададут корм.
Если же заменить кормление какой-нибудь пугающей процедурой, например, после стука тележки всегда хлестать лошадь кнутом и не кормить ее, она скоро начнет бояться самого этого стука.
Страх и является тем наркотиком, который применяют Эдамс и Хамбер. Состояние победивших лошадей, которым предположительно был дан допинг, — застывшие выпученные глаза, обильный пот, — подтверждает, что они были охвачены ужасом.
Страх вызывает активную работу адреналиновых желез, и они выделяют в кровь огромное количество адреналина. Как вам хорошо известно, избыток адреналина ведет к освобождению дополнительной энергии, позволяющей либо защищаться, либо бежать. В нашем случае — бежать. Бежать в панике, с огромной скоростью.
По результатам лабораторных анализов содержание адреналина у всех одиннадцати лошадей оказалось очень высоким, но к этому факту отнеслись без особого внимания, так как разные лошади обычно выделяют разное количество адреналина — одни больше, другие меньше. Я же считаю, что для нашего расследования крайне важно, что у всех одиннадцати лошадей содержание адреналина в крови было значительно выше среднего.
Чувство страха у этих лошадей возникает при звуке бесшумного свистка, обычно применяемого для дрессировки собак. Лошади этот звук слышат хорошо, а человеческое ухо его почти не улавливает. Бесшумный свисток, следовательно, является идеальным решением; любой более заметный звук (например, футбольной трещотки) был бы вскоре обнаружен. Такой свисток Хамбер хранит в баре своего «бентли».
Я не знаю наверняка, как именно Эдамс и Хамбер запугивают лошадей, но у меня есть версия.
В течение двух недель я ухаживал за лошадью Мики (официальная кличка Метеорит), которую подвергли устрашению. В случае с Мики попытка закончилась неудачей. После трехдневного отсутствия он вернулся в конюшню с большими ранами на передних ногах и предельно расшатанными нервами.
Старший конюх объяснил, что раны на ногах появились из-за применения блистера. Но следов блистера я не обнаружил и считаю, что раны эти были просто ожогами, нанесенными открытым пламенем. Больше всего на свете лошади боятся огня, и очень вероятно, что Эдамс с Хамбером при «обработке» используют именно огонь, предваряя его появление свистом в бесшумный свисток.
Я свистнул в такой свисток, чтобы проверить, как поведет себя Мики. Рефлекс выработался у него меньше трех недель назад, но реакция была бурной и явной. Если желаете, можете провести такой же эксперимент с Шестиствольным.
Эдамс и Хамбер подбирали неплохих с виду лошадей, которые, однако, никогда не выигрывали: на мощный финишный рывок у них не хватало пороху. Таких лошадей, разумеется, немало. Они покупали их по одной за умеренную цену, вырабатывали у них рефлекс — страх, вызываемый определенным звуком, — а потом спокойно перепродавали.
После продажи лошади с таким встроенным ускорителем Эдамс и Хамбер ждали, когда она будет участвовать в облегченном стипль-чезе на одном из ипподромов: в Седжфилде, Хейдоке, Ладлоу, Келсо и Стаффорде.
Полагаю, выбор пал на эти круги потому, что на них очень длинные финишные прямые, и охваченная паникой лошадь может лучше использовать возросшую энергию. Часто лошади брали последний барьер четвертыми или даже пятыми, и им требовалось время, чтобы перегнать лидеров. Если же к последнему барьеру лошадь была безнадежно позади, Эдамс с Хамбером просто не свистели в свисток, теряли поставленные деньги и ждали следующего раза.
Облегченные стипль-чезы выбирались, на мой взгляд, потому, что в них очень мала вероятность падения лошади, к тому же победители почти всегда переходят к новому хозяину.
С первого взгляда может показаться, что такой план был бы более надежным в гладких скачках. Но в гладких скачках меньше путаницы, потому что лошади переходят из рук в руки довольно редко.
Ни одной из лошадей этот «супердопинг» не давался дважды, по простой, по-видимому, причине: если лошадь после свистка не получает ожогов, рефлекс может ослабнуть. На ее реакцию уже нельзя положиться, ставить на нее рискованно.