— Раньше в моё время здесь были топи и река, — сказала Люнь. Она летела передо мной, осматривая дорогу.
— В смысле болото?
— Да, такое большое. Но оно явно со временем стало ещё больше.
— Это уж точно.
Оно стало настолько большим, что мы никуда не вышли ко второму дню, будто пейзаж и не менялся, зато теперь на горизонте было ничего не видно. Единственным ориентиром были теперь солнце да звёзды.
Вторая ночёвка так же прошла без приключений, разве что я вновь начал медитировать. Как видно, без этого мне теперь никуда. Конечно, капля в море, но всё лучше, чем совсем ничего. Как-то продвигаться дальше надо, пусть медитация и слабая у чёрного начала.
— Вновь взялся за ум, — раздался голос Люнь, который заставил меня слегка выйти.
— Осознал необходимость.
— Не пойму твоё какое-то… нежелание становиться сильным, если честно.
— Не нежелание, а…
А смысл. Ну стану я сильным, и что дальше? Я имею ввиду, в своём мире она мне не сильно нужна, поэтому я и не сильно старался подниматься по ступеням Вечных. Я-то и не собирался особо путешествовать по этому миру ведь.
А сейчас, когда понимаю, что без этого всё же не обойтись… ну да, приходится заниматься этим. В этом мире правит сила — глупо отрицать очевидное. Поэтому медитация, медитация и только медитация.
— Не желание, а? — спросила Люнь, намекая, чтобы я продолжал.
— Не желание, а отсутствие необходимости, — закончил я. — Я не особо собирался, если честно, отправляться куда-либо.
— А хотел вернуться домой, ты говорил уже мне.
— Да.
— А где твой дом?
— Далеко. Достаточно далеко, чтобы ты не знала этого места. Может как-нибудь и расскажу о нём.
А пока медитация.
Я вновь углубился в знакомые потоки, полные силуэтов, звуков, напоминающих голоса или вой ветра в замке, и множества нитей. Я так и не узнал, что это за место, куда ты погружаешься при медитации.
Люнь его объясняла как мир Ци. В книгах это просто называлось рекой великой жизни, где обитают образы величайших героев и знания, недоступные обычным смертным. Но я понимаю это как что-то типа информационного поля земли.
С уровнем Созревания я мог вполне углубиться и услышать шёпот бесконечности, однако сильно с этим не заигрывал, прекрасно помня, как меня уже однажды едва не засосало во время медитации.
— Люнь, а что это за образы такие? — спросил я. — Ну типа людей, голоса и так далее.
— Образы людей? Их называют предназначениями или талантами.
— Предназначениями или талантами?
— Ну… на пути Вечных же много всевозможных нитей судьбы, верно? Кто-то становится хорошим мечником, кто-то мастером печатей, кто-то целителем или артефактором. И человек, однажды зайдя за определённую стадию, может прикоснуться к ним, получив немного мудрости и знаний, чтобы выстроить дальнейшее своё развитие.
— А что это? Ну, эти тени?
— Это… как след, тень величайших мастеров мира. Они умерли, но их мощь была столь высока, что они оставили свой след не только в истории. Ты же знаешь, что сильные культиваторы способны оставить после себя как бы тень, которая будет обладать частью их сознания и силы?
— Не-а, не знал.
— Теперь знаешь, — улыбнулась она. — Вот в потоке это практически то же самое, их отпечаток, их кусочек знаний, что станет талантом и твоим предназначением.
— То есть я могу сейчас нырнуть и коснуться их?
— Я бы не советовала. Ты помнишь, что случилось в прошлый раз?
— М… да, помню…
Едва не утонул.
Потом так потом, что ещё сказать?
Рисковать я пока не собирался, да и было без надобности. Это если припрёт, можно рискнуть всем и нырнуть на глубину, а сейчас…
Как я и говорил, медитация в потоке была куда эффективнее, словно больше глотки той самой Ци. Это была будто своя волна на фоне всего мира. Но даже с ней я мог медитировать до усрачки и всё равно отставать по всем фронтам от белых начал. И тем не менее я делал это, не забыв оставить время и на поспать.
А на следующий день вновь двинуться по бескрайнему озеру, которое отражало небо, встречая на своём пути деревца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нет, реально прикольно, они будто из неба растут.
Хотя всё больше и больше мои мысли занимала медитация и то, как можно поскорее себя прокачать.
Правда, все эти мысли ушли к чёрту, стоило мне увидеть раздолбанную лодку-плоскодонку перед собой.
— Осторожно, — Люнь нырнула, после чего вновь вынырнула передо мной. — Здесь справа глубокая яма. Очень глубокая. И там, кажется, что-то есть.
— Что-то насколько большое?
— Как дом, чуть больше.
— Понятно… — я бросил взгляд на раздолбанную лодку. — Это не лодка тех, кто перед нами шёл?
— Я не знаю. Я их лодку не запоминала. Ступай только мягче, а то мало ли.
— Да тут лучше и вовсе не ступать по дну.
Вот тебе и безопасность. Если бы не Люнь, то я бы продолжил так топать, и тогда как знать, что бы со мной сделали. Может ничего, если тварь сыта, а может я бы повторил участь хозяев лодки. Поэтому я осторожно загрузился в свою плоскодонку и проплыл этот участок чисто по воде. В какой-то момент мне действительно показалось, что что-то двинулось в воде, но…
Вскоре я преодолел тот участок. Даже не стал подплывать к лодке мародёрить, чтобы не дай бог из-за тупой жадности меня ещё не сожрали.
А вечером я вновь принялся медитировать.
— Ты можешь тогда уж в алхимики податься, раз так хочешь поскорее подняться, — фыркнула Люнь.
— Делать мне нечего сейчас, как в каждой секте светиться, — хмыкнул в ответ я. — А ты знаешь, может какие-нибудь естественные вещи, которые могут поднять мою ступень?
— Ну… демоническое ядро, — пожала она плечами.
— А ещё?
— Ну это тебе надо к алхимикам этим. Вроде можно сделать хорошую пилюлю из железы королевы скорпионов — у нас подобным баловались, когда алхимия только-только зарождалась. Или коры божественного дерева. Есть вроде цветущее жало — такой цветок, который использовали для поднятия на стадию. Если так подумать, много чего есть в мире, что поможет тебе подняться.
— Так, значит, надо просто это собрать? — чую подвох.
— Во-первых, найти, такие вещи очень редки. Во-вторых, чтобы тебя другие не обокрали.
— Другие, в смысле последователи?
— Ага. Это может для тебя выглядит странно, но вспомни нижнюю деревню, как там обирали других те парни. А в большом мире это сплошь и рядом. Кто поднимется наверх?
— Только талантливый, наглый и упёртый.
— Готовый на всё, — сказала Люнь свою версию. — Мало таланта, если ты его не развиваешь, наглость не поможет, если ты не готов переступить через других. Упёртость хороша, если ты готов пойти на всё ради цели.
— Хочешь сказать, что мир куда страшнее?
— Большой мир. Все хотят стать сильнее, все хотят прожить как можно дольше. И все готовы ради этого пойти против остальных, иначе ты ничего не добьёшься. Выживает сильнейший, и там идёт борьба за те ресурсы, что позволят всем стать сильнее. Они не нападут на сильного, но отобрать у слабого что-то ценное — даже вопроса не встанет. А империя Дасенлин… она живёт вдали от всех проблем и прений у себя на клочке тихо и мирно. Вот и всё. По крайней мере, так было при мне, и я очень сомневаюсь, что что-то изменилось в людях.
Прямо капитализм описала, ёптить. Хотя если заменить людей на корпорации, которые выдавливают конкурентов и поглощают слабых, чтобы получить с них всё самое лучшее, то, в принципе, всё становится предельно ясно.
Только там деньги, а здесь сила.
— Ты говоришь так, будто…
— Я сама была такой, — с грустью улыбнулась Люнь, — и мне нечем гордиться. Спроси, как я стала такой сильной, и я отвечу, что многим другим сильными стать не удалось.
— Но ты же изменилась, — улыбнулся я.
— Надеюсь…
Ну… что ж… я даже и не знаю, что сказать. Борьба за ресурсы? Я в какой-то РПГ, помню, тоже боролся, первые места занимал, только сомневаюсь, что здесь так же будет.
А на следующий день где-то на середине пути меня ждал сюрприз, не самый приятный.