Читать интересную книгу У мечты должны быть крылья - Юлия Кривопуск

Сашка умел смотреть в глаза женщинам.

С Ирой он мог бы этого и не делать. Казалось, она потеряла сознание только от одного вопроса, заданного им: «Когда я смогу тебя ещё раз увидеть?» Но Сашка, на всякий случай, посмотрел ей в глаза долгим взглядом. Чтобы закрепить эффект.

Ему было с ней скучно. Скучно весь показавшийся невыносимо долгим путь до каких-то палаточных рядов, где она купила хлеб и банки с кофе. Начала торговаться писклявым голосом о цене на редиску и в конце концов купила целых семь пучков. Набила полную сумку какой-то снеди — рыбьи хвосты торчали из неё вперемежку с перьями зелёного лука. Сашка галантно тащил поклажу на своём плече и про себя матерился. Ира смотрела на него снизу вверх полными обожания глазами и смущённо улыбалась.

Куда ей столько продуктов? У её родителей десять детей?

Она была совершенно не в его вкусе. Парень вообще сомневался, что она может быть в чьём-то вкусе — маленькая, тощенькая, с невыразительным личиком и облупившимся носом. К тому же тёмненькая. Сашка банально любил блондинок.

Зачем он заговорил с ней? Парень сам не мог этого понять. Видимо, слишком много обстоятельств сошлось в одной точке и волна изумления выплеснулась из него словами: «Девушка, я вас знаю?»

* * *

Как и многие люди, Сашка был суеверен. Мы ловим знаки судьбы, верим в удачу, уповаем на чудо. Скажите, кто из нас не покупал лотерейный билетик, скептически улыбаясь, а втайне надеясь, что вот сейчас сорвёт большой куш? А извечная наша страсть к азартным играм? Это, не сравнимое ни с чем, трепетное ожидание, что наконец блестящий шарик упадёт в нужную лунку или карты выдадут нужную комбинацию. А вера в сказки — глупая, тщательно скрываемая, но такая сладкая и дающая надежду? Надежду на то, что Золушка станет принцессой и поселится в огромном красивом замке, что рыцарь победит чудовище и добудет любовь и счастье. Надежда — вот чем мы живём, вот что питает наши силы и придаёт смысл существованию. Надежда на то, что мечты сбудутся.

Эта девушка, встречу с которой судьба посылала Сашке снова и снова, показалась ему символом надежды. Вместе с Ирой голубая его мечта — дом на море — вдруг приблизилась и стала реальной, выпуклой и осуществимой. Хотя некий голос подсказывал парню: что-то здесь не так. Неправильно, некрасиво и даже как-то стыдно знакомиться с девушкой только потому, что она живёт в доме твоей мечты. Играть в любовь из корыстных целей гнусно. Но Сашка упорно заглушал этот внутренний голос, наступал на него тяжёлым ботинком рассудка и давил, давил, давил…

Действительно, сколько можно идти на поводу у собственных принципов? Стас в открытую посмеялся над ним за это. Продажную женщину купить стыдно, в жёлтой прессе работать стыдно… Теперь вот закрутить роман с обеспеченной девушкой совесть не позволяет — видите ли, она некрасивая. Миллионы мужиков во всём мире спят с проститутками и считают это нормальным. А журналисты жёлтой прессы вообще выбросили слово «совесть» из своего лексикона и живут припеваючи. Некоторые состояние себе сделали на сенсациях. Да любой мужик на его месте моментально подцепил бы эту девицу и ни капли не усомнился. Сашке бы стоило похвалить себя за сообразительность, а он тут сидит и мучается совестью. У него столько было любовных романов, плюс-минус ещё один — какая разница?

Разница в том, что все предыдущие романы были действительно по любви.

Ну и что? Где теперь эта любовь? Испарилась, как с белых яблонь дым. Да, и не любовь то была, а так — половое влечение.

А к Ире у него даже полового влечения нет.

Внутренний голос, вынырнувший из подсознания, ворчливо произнёс:

«Зато, может, она человек хороший. Может, у неё душа прекрасная. Ты же хотел постигать красоту. Вот тебе и даётся шанс насладиться процессом. А там, глядишь, и любовь придёт».

«Прибежит! — скривился Сашка. — С чего ты взял, что её душа настолько прекрасна, чтобы покорить меня? Пока она только в палатке за редиску торговалась».

«Зато какими глазами она на тебя смотрела!»

«Какими?»

«Обожающими».

«И что?»

«А то, что, как сказал Стас, она на всё для тебя готова. Когда люди смотрят такими глазами, они готовы мир перевернуть».

«А мне-то что с того?»

«А тебе с того дом на морском побережье».

«Ага, на блюдечке. В фантик завернут и на свадьбу подарят».

«Ну ладно, не на блюдечке и не на свадьбу. Потом в наследство достанется от родителей».

«Да, может, у неё родители ещё сто лет проживут, и я умру раньше них! Кстати, скорее всего, она не одна в семье, а есть ещё братья и сёстры. Тогда дом придётся делить на всех наследничков».

«Там разберёмся».

«А спать-то как с ней?»

«Так же, как и со всеми остальными. Или забыл, как это делается? Ничего, когда дойдёт до дела, вспомнишь. С твоим-то опытом».

«Да я её даже не захочу!»

«Надо будет — захочешь».

«Не понял. Так ты серьёзно меня уже на ней женишь, что ли?»

Сашка беспокойно заёрзал на диване от ошеломившей его мысли. Затем подскочил и засобирался на улицу. Надо пойти в палатку и купить бутылку. Залить мозг алкоголем, иначе с ума сойдёшь.

* * *

Когда Ира ввалилась в вестибюль гостевого дома, волоча за собой сумку с продуктами, Ивановна пулей вылетела ей навстречу.

— Ирка-а! — зашипела повариха, округлив глаза. — Ну ты даёшь! Мы с Ксенькой всё видели.

— Что вы видели? — смутившись, спросила девушка.

Не успела Ивановна открыть рот, как из кухни раздался голос Прохиной.

— Как ты парня подцепила, видели! — возникла она в дверном проёме. — И как он тебя до калитки проводил, тоже видели. Слушай, вылитый Леонардо ди Каприо! Прямо как ты мечтала, да?

Почему-то в голосе Ксении Ире послышались нотки иронии. Или это в ней говорила зависть? Девушка сверкнула на сменщицу глазами.

— Дайте сумку на кухню отнесу! — сердито сказала она.

— Да давай мне эту сумку, будь она неладна! — Повариха выхватила у девушки поклажу и потащила к холодильнику. На ходу обернулась, тараща глаза и призывно махая рукой.

— Пошли на кухню, чего стоишь? — произнесла она громким шёпотом.

— А почему шёпотом? — тоже понизила голос Ира, следуя за ней.

— Хозяин приехал, не орите тут теперь! А то спустится, по шеям надаёт.

— Давно приехал? — Девушка принялась выкладывать продукты из сумки.

— Как ты ушла, через полчаса, наверное.

— В хорошем настроении?

— Да вроде ничего. С порога, по крайней мере, не гавкал. Ксюха, не вздумай сейчас в помещении закурить! — пригрозила Ивановна Прохиной.

— Что я, дура, что ли? — обиженно произнесла та.

— И вообще, шла бы ты уже домой, — предложила ей повариха. — Целый день тут толчёшься, с девяти утра. А уже девять вечера.

— Не-а, не пойду. Я сначала послушаю, что Ирка расскажет, — села на стул администраторша. — Ирка, рассказывай! Что за парень?

— Сашей зовут, — покраснела та.

— Точно Сашей? А может, Леонардо? — усмехнулась сменщица.

— Да пошла ты! — надулась девушка. — Домой! Не буду я вам ничего рассказывать.

— Ксенька, а ну захлопни рот! — скомандовала Ивановна. — Завидуешь — завидуй молча! Ириш, давай рассказывай. Интересно — страсть! А откуда он? Нашенский?

— Из Москвы.

— Из Москвы-ы! — развела руками повариха. — Ничего себе! Ну ты, Ирка, даёшь! Такой красавец, да ещё из Москвы! Вот подцепила, так подцепила!

— А кем он там, в своей Москве, работает? — поинтересовалась Ксения.

— Журналистом.

— На телевидении?

— В газете.

— Ни фига себе! — Ивановна уже просто не находила слов. — Журналист!

— В какой газете-то? — продолжала допрос сменщица.

— Не знаю, — пожала плечами Ира. — Он названия не сказал, а я что-то даже и не спросила.

— Чего ж ты? — подняла брови Прохина.

— Не знаю… А зачем мне это надо? Какая разница?

— А такая разница, что брешет, небось, твой Леонардо.

— Почему сразу брешет? — вступилась Ивановна. — Что он, журналистом не может работать? И зачем ему брехать?

— А затем, чтобы Ирке голову заморочить. Все мужики на курорте или киношники, или журналисты. В уши надудят, чтобы в постель быстрее затащить.

— О-ой, много ль тебе дудели-то? — Повариха упёрла руки в бока. — Подумаешь — ну и пусть дудит! Такому парню и дудеть не надо, к нему любая прибежит, только свистни. А если он нашей Ирке в уши дудит, значит, понравиться хочет. Значит, приглянулась она ему. Мужики просто так хвосты павлиньи не распускают! Ир, чего ещё говорил?

— Ну так, посёлок наш хвалил, говорил, что море ему нравится…

— А про себя-то больше ничего не рассказывал?

— Не-а. Да я потом по палаткам пошла, продукты скупала.

— Сумку носил?

— Носил.

— Молодец! — похвалила Ивановна.