Я раздраженно заворчал:
- Она говорила с Крисом.
Его брови взметнулись в удивлении, когда он кивнул:
- Я видел, как он входил.
- Почему она просто не оставит это?
Я ступил на тротуар, поправляя жилетку. Хотелось бы, чтобы мои мысли было бы так же легко привести в порядок.
- Она не может изменить прошлое.
- Она думает не о прошлом, - он положил руку мне на плечо. - А о будущем.
***
Я увидел, что Ева шагает по офису доктора Петерсена, энергично жестикулируя во время разговора. Доктор сидел на стуле, его внимание было сконцентрировано на планшете, в котором он делал записи.
- Вся эта ситуация так меня злит, - возбужденно заявила она.
И тут, увидев меня, стоящего в дверях, сделала паузу.
- Гидеон.
Ослепительная улыбка появилась на ее красивом лице.
Я все сделаю ради ее счастья. Тот факт, что она так улыбнулась, только потому, что увидела меня…
- Ева. Доктор.
Я сел на диван. Как много она ему рассказала?
Доктор Петерсен задержал на мне свой взгляд.
- Здравствуйте, Гидеон. Я рад, что вы все же смогли к нам присоединиться.
Я похлопал по дивану, чтобы Ева села рядом.
- Мы думаем о том, чтобы вернуться в пентхаус на Пятом Авеню вместе с Кэри, - начал я мягко, когда она села возле меня, повернув разговор к теме, на которую мне было удобнее говорить.
- Я думаю, что это будет сложным шагом для всех нас.
Ева демонстративно зевнула.
Доктор Петерсен опустил стилус.
- Ева только что рассказывала мне о встрече с вашим приемным отцом. Я бы хотел услышать об этом побольше.
Я сплел наши пальцы.
- Эта тема не подлежит обсуждению.
Она посмотрела на меня. Я повернул голову, чтобы встретиться с ней взглядом.
Выражение ее лица заставило меня думать совсем о другом.
Сеанс только начался, а мне уже хотелось, чтобы он скорее закончился.
***
Я приказал Ангусу отвезти нас домой, в пентхаус.
Было очевидно, что Ева глубоко задумалась, так как она удивилась, когда швейцар распахнул перед нею дверь. Мы оказались в подземном гараже.
Она подняла взгляд:
- Я все объясню.
Я взял ее за руку и повел к лифту.
Мы поднимались в молчании. Как только открылись двери перед нашим личным фойе, я почувствовал, как она напряглась. Мы не были тут вместе около месяца. Последний раз, когда мы были в фойе, она узнала о смерти Натана.
Я тоже тогда был не в себе. Боялся, что она не сможет меня простить.
Здесь происходило много нехорошего. Пентхаус не видел столько радости и любви между нами, сколько видела тайная квартира в Верхнем Вест Сайде. Но мы все изменим. Однажды это место будет напоминать нам о хорошем, не только о плохом в нашей жизни. Не хочу и думать о чем-то ином.
Я открыл дверь, пропуская ее вперед. Ева кинула сумочку на кресло и сняла туфли. Я снял пиджак, повесил его на один из кухонных стульев и достал вино.
- Ты разочарована во мне, - вздохнул я, откупорив вино.
Ева подошла к арке и облокотилась на барной стойке.
- Нет, не в тебе.
Я достал графин и два бокала, обдумывая свой ответ. Было тяжело договариваться с моей женой. В другой ситуации я был бы уверен, что либо смогу принять условия сделки, либо отклонить. Не было такого соглашения, которого я бы не добился.
Но не в ситуации, когда на кону наши отношения с Евой.
Ева подошла ко мне, когда я переливал вино в графин.
Она прикоснулась к моему плечу.
- Мы недолго вместе, Гидеон. Ты и так далеко продвинулся. Я не хочу заставлять делать тебя еще больше. Нужно время, чтобы все получилось.
Я оставил вино в покое, повернулся к ней и притянул к себе. Она казалась такой далекой весь этот час, эта дистанция меня просто убивала.
- Поцелуй меня, - пробормотал я.
Откинув голову, Ева приблизила свои губы к моим. Я позволил ей делать все самой, ничего не предпринимая в ответ. Мне хотелось, чтобы действовала она. Мне было необходимо, чтобы она дала мне понять, что она здесь, со мной.
Ее язык заставил меня стонать. Она запустила руку мне в волосы. Это было очень приятно. Чувствовалось, что она пытается извиниться поцелуем. Нежный стон был сигналом того, что она сдается, отдается мне.
Я поднял ее, отрывая от пола. Знать, что она все еще хотела меня, было таким облегчением. От осознания этого у меня закружилась голова.
- Ева… Прости меня.
- Шшш, милый. Все в порядке.
Она отстранилась и прикоснулась к моему лицу, обхватив его руками.
- Ты не должен передо мной извиняться.
Меня обдало жаром. Я посадил ее на стойку и встал между ногами. Юбка задралась, стали видны ее чулки. Я хотел ее. Во всех смыслах этого слова.
Мы соприкоснулись лбами.
- Ты расстроена из-за того, что я не хотел говорить о Крисе.
- Я не ожидала, что ты совсем не захочешь говорить о нем, - она поцеловала мою бровь и убрала волосы с моего лица. - Я должна была догадаться, что так случится. Ты был очень зол, когда мы уходили из Кроссфайра.
- Не из-за тебя.
- Ты был зол на Криса?
- На всю ситуацию.
Я тяжело вздохнул и продолжил:
- Ты думаешь, что люди могут меняться, но это не так. Ты ввязываешься в эту проблему, когда у нас их и так достаточно. Я просто хочу, чтобы у нас все было спокойно, Ева. Я хочу проводить с тобой дни, когда мы счастливы и свободны от всего.
- И ночи, когда ты уходишь спать в другую кровать? В другую комнату?
Я закрыл глаза:
- В этом вся проблема?
- Не совсем, но и это тоже. Гидеон, я хочу быть с тобой. Засыпать и просыпаться вместе.
- Я понимаю, но…
- Ты хочешь спокойствия? Ты притворяешься, что оно есть в течение дня и страдаешь без него по ночам. Это съедает тебя изнутри, и я не могу смотреть, как это с тобой происходит. Я не хочу, чтобы ты оставался таким навсегда. Я не хочу, чтобы МЫ всегда так жили.
Я посмотрел на нее, мое сердце было открыто для ее прекрасных серых глаз, которые не позволяли ничего спрятать. В ее взгляде было столько любви. Любви и переживаний, разочарования и надежд. Подвесные лампы освещали ее светлые волосы, напоминая мне о том, как же она все-таки была красива. Она была подарком, о котором я мечтать не смел.
- Ева… Я говорю с доктором Петерсеном о ночных кошмарах.
- Но не об их причинах.
- Ты думаешь, что вся проблема в Хью, - рявкнул я, вдруг ощутив ненависть и унижение. - Вместо этого мы говорили о моем отце.
Она отстранилась.
- Ас… Я точно не знаю, что тебе снится, но я видела как ты просыпаешься либо готовым кого-то ударить, либо плачущим, как будто твое сердце разбито. Когда ты просыпаешься, трясясь, то, что ты говоришь, делает меня почти уверенной в том, что ты борешься с Хью.