Синтия присоединилась к наблюдателям, и Пандора продолжила скачку.
К тому времени, как ее группа оказалась перед последним препятствием, Пандора была вынуждена признать, что в этом году скачки были намного сложнее. К тому же прогулки неспешной рысью в Гайд-парке не слишком подготовили ее к скачкам в Роксборо. И все же она не сомневалась в том, что сможет удачно их закончить, и действительно взяла последний барьер. Затем Пандора присоединилась к остальным, ожидая, пока оставшиеся члены ее группы преодолеют все препятствия.
Впереди виднелось озеро. На берегу натянули тенты, под которыми было довольно прохладно, столы, как всегда, ломились от яств. Пандора с удивлением обнаружила, что сильно проголодалась. Да и те, кто уже закончил скачку, оставив лошадей на конюшенных мальчиков, набрасывались на еду, словно у них несколько дней во рту не было маковой росинки.
Внезапно раздался крик, и Пандора быстро повернулась в ту сторону.
Всадники, которые прекратили участие в скачках, с трудом сдерживали лошадей. Очевидно, из травы выскочил кролик, который испугал этих нервных животных Одна лошадь встала на дыбы, другая понесла куда-то в сторону.
У Пандоры бешено заколотилось сердце.
Синтия!
Пандора отчаянно пыталась выбраться из толпы окружавших ее всадников, но безуспешно.
— Смотрите! Они ее сейчас поймают! — закричал джентльмен слева от нее.
Пандора не отрываясь смотрела на фигурку Синтии, которая изо всех сил цеплялась за лошадь. За ней скакали двое, один чуть впереди другого.
Макс! И Болтон!
Их лошади были намного быстрее серого жеребца Синтии. Запаниковавшее животное неслось прямо к ограде.
Пандора, вскрикнув, сжала руки в кулаки.
Серый жеребец перескочил через ограду, и Синтия еле-еле удержалась на нем. Макс был уже практически рядом, лорд Болтон отстал всего на несколько метров. Макс потянулся, чтобы схватить поводья, но не смог.
— Давай, Макс, давай! — настойчиво шептала Пандора.
Она никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной.
Макс вновь протянул руку. Боже мой, одно неверное движение, и все три лошади столкнутся и упадут, подминая под себя всадников. Пандора задержала дыхание.
Но уже в следующее мгновение Макс, схватив поводья, заставил остановиться лошадь Синтии. По толпе пробежал одобрительный шумок.
Макс спрыгнул на землю и, бросив поводья обеих лошадей Болтону, снял Синтию с седла и понес в сторону озера.
— Обрати внимание, — сказала внезапно появившаяся рядом с Пандорой тетя Абигайль, — как граф обращается со стадами домашних животных. — Она подчеркнула последнее слово.
Да уж, Макс успел вовремя. Синтия была так бледна, что могла в любой момент потерять сознание.
С другой стороны к Пандоре пробралась тетя Джорджина.
— Действительно, только посмотрите на него. Производит сильное впечатление, — она помедлила, — как ему удалось поймать ту серую скотинку.
Конечно, только поэтому он и взял ее на руки.
— Пандора, ты нас слышишь?
— Разумеется, — пробормотала Пандора, переводя взгляд с одной тетки на другую. На их лицах играла совершенно одинаковая довольная улыбка. Пандора нахмурилась. — Что вы сказали?
— Мы думаем, что граф настоящий герой, — весело заметила Джорджина.
— Словно из легенды, — закивала Абигайль, — он напомнил мне… Геракла.
— И мне, — согласилась Джорджина. — Особенно то, как он поймал ту скотинку.
Пандора прищурилась, глядя на теток. Внезапно она поняла причину их веселья.
— А вот и нет! — Она покачала головой. — Это слишком просто, чтобы считаться очередным подвигом.
— Чепуха! — возмутилась Джорджина. — Это должно считаться. Думаю, что и герцогиня согласится со мной.
— А я нет! — буркнула Пандора.
— Тем не менее, — Абигайль взмахом руки отмела все возражения, — граф получил седьмое очко.
— Неужели я единственная, кто не хочет сдаваться без борьбы? — Пандора окинула гневным взглядом одну тетку, потом другую. — Неужели его поддерживают все женщины нашей семьи?
Абигайль и Джорджина обменялись взглядом.
— Все, кроме твоей матери.
В голове Пандоры мгновенно мелькнул образ греческой чаши.
— Сомневаюсь.
— В любом случае она не стала ставить деньги на графа, — заметила Абигайль.
Пандора дала себе слово при первой же возможности поговорить с матерью.
— Поехали, Пандора, я умираю от голода. — Джорджина повернула лошадь к озеру.
— И я. Кроме того, надо сообщить графу Тренту, что он заработал себе еще очко, на тот случай, если он этого не заметил.
Пандора бросила взгляд на Макса, который нес Синтию.
— Думаю, он все замечает.
Она последовала за тетками, краем глаза продолжая наблюдать за Максом. Он всегда вел себя как джентльмен.
Герой. Его поведение по отношению к Синтии ничуть не тревожит ее, потому что оно ничего не означает.
И все же набранные Максом очки тревожили ее не так сильно, как вид Синтия на его руках.
— Я говорю. Макс, опусти ее или разреши мне самому ее нести. — В голосе идущего сзади Лори явно звучало раздражение. — Ты можешь вести этих проклятых лошадей, а я понесу мисс Уитерли.
— Спасибо за предложение, — Макс даже не сбавил шага, — но мне самому это нравится.
— Я могла бы пойти пешком, милорд, — с тяжелым вздохом сказала Синтия.
— Извините, мисс Уитерли. Я бы нарушил свой долг, если бы позволил вам идти. После всего, что случилось, вы едва держитесь на ногах.
— Возможно, но ведь мы с вами знаем настоящую причину, по которой вы отказываетесь отпустить меня?
Макс промолчал.
— Я бы сам мог нести ее, — вновь окликнул его Лори.
— Видите? Она смотрит на нас, — простонала Синтия. — Вы же знаете, что она может подумать. Почему вы хотите, чтобы она ревновала?
— Я не хочу этого, но глупо было бы не воспользоваться ситуацией. Подумайте, мисс Уитерли, что является причиной ревности?
— Думаю, вид своей лучшей подруги на руках у мужчины… — Синтия широко распахнула глаза. — Понимаю. Ревность — хороший знак.
— Очень хороший.
— Я хочу сказать, — раздраженно повысил голос Лори, что сам с удовольствием нес бы мисс Уитерли.
На лице Синтии появилась улыбка.
— Милорд, как вам кажется, в этих словах есть намек на ревность?
— Там гораздо больше, чем намек.
— Как интересно.
Макс, рассмеявшись, продолжил путь к озеру. Следует признать, что мисс Уитерли не слишком тяжела. Но ситуация была щекотливая, и он бы с удовольствием передал Синтию в руки Лори, если бы не опасался упустить возможность заставить Пандору ревновать.
Разумеется, он мог и ошибаться. Может быть, в ней говорит всего лишь оскорбленное самолюбие. Что еще ему необходимо сделать, чтобы узнать это наверняка?