мной не пойдешь, — сказал, как отрезал мой шеф, будто он был в офисе, а не в моей квартире, и просил отчет от подчиненных.
— Да какой магазин? — беспомощно переспросила, не понимая, что вообще происходит.
Такое чувство, что я не проснулась, и мне все еще снится кошмар.
— Продуктовый, — обреченно ответил мужчина. — Еще раз спросишь зачем, не знаю, что с тобой сделаю. Собирайся, ибо я умираю с голоду. А у тебя в холодильнике даже кашу из топора не сваришь!
— Я не умею готовить, — честно призналась я, глядя на своего дракона.
Как-то странно он смотрелся на моей кухне. Точно кошмар, хотя, кажется, мне нравится.
— А я и не прошу, — хмыкнул Зеллер. — Мне хватило твоего кофе. И, поверь, я до сих пор не знаю, как ты это сделала. Нажатием двух кнопок превратить божественный напиток в яд, это просто талант.
— Я не специально.
И долго он мне это будет припоминать? Да, я могу испортить все, что угодно. Но не я же напрашивалась делать ему кофе! Он сам попросил.
— Не специально она, так я и поверил, — усмехнулся мужчина.
Все же от его взгляда неловко и страшно. Будто подумывал, с какого места начать есть. Так и ждала, что сейчас окажусь в лапах этого хищника.
— Все, иди переодеваться. Но, если ты хочешь, можешь, конечно, идти и так, но это очень… — дракон запнулся, подбирая слова, — смело.
И чего он хотел этим своим «смелое»? Сказать, детское? Ему единороги не нравятся? Яркое? Не устраивает розовый? Или что? Не понимаю!
— Почему? — задала вопрос, разглядывая свое домашнее платье.
Не то, чтобы я собиралась в нем идти, но хотелось понять, почему оно смелое? Обычное домашнее платье. Чем ему нравиться?
Вместо ответа я услышала лишь тяжелый вздох, и внезапно Константин оказался совсем рядом. Его рука скользнула по моей талии, рывком притягивая к себе.
Сердце екнуло, а вместо вздоха вышло тихое “ох”.
— Наводит не на те мысли, — прошептали мне на самое ухо, возвращая меня во вчерашний день к тому безумному желанию, что появилось вопреки моей воле.
Хотелось, чтобы хоть сейчас он поцеловал, хотя бы поцеловал.
Даже Женя не вызывал такого чувства, а тут…
* * *
Константин
— Наводит не на те мысли.
Какого хера я творю?!
Я вздохнул, ощущая все тот же приятный аромат. Духи или ее собственный запах тела? Как же сложно держать себя в руках!
Что я хотел сейчас сделать? Напугать? Только вот она не выглядит напуганной. Скорее, заведенной. О чем вообще она сейчас думает? Не понимает, как выглядит? Что за наивность? Это притом, что у нее был этот идиот! А ведь она на волоске от того, чтобы я показал, почему так опасно это платье.
Чертово платье. Я смял проклятую ткань, которая вместо того чтоб скрывать прелести хозяйки, подчеркивала каждый изгиб и провоцировала меня. А длина? Это такие у нас нынче домашние платья, или кто-то ее купил в детском мире, и теперь не сознается, думая, что это мило и невинно? Хотя, может-таки не в детском мире, а в отделе для взрослых. И предназначение тут не для безобидной носки?
Может, ей футболку с драконом от Артема вернуть? Она и то на этом хомяке будет длиннее, чем это безобразие.
Новая мысль об девушке в футболке, при этом обязательно обнаженной, и я готов был сам себя пристрелить. Когда это я стал таким озабоченным? Заехал, называется, проведать потеряшку.
— Переодеваться, живо! — я быстро отстранился, повернул еще не опомнившуюся девушку к двери и придал ускорения легким хлопком по заднице.
В ответ я получил еще одно томное «ох». Но, к счастью, спорить со мной Ирина не стала. А вот если бы начала, а не поспешила скрыться, забавно перебирая босыми ногами, магазин остался бы в планах. Не сбыточных, ибо туда бы мы точно не попали.
Еда меня сейчас интересовала меньше, чем десять минут назад, когда я только подъезжал к дому. Потребность в еде стала такой не незначительной на фоне другого желания. Да, я не монах.
Надо бы подумать над этими вопросами, и внести некоторые разумные правила в общении с этим хомяком. Не святой я, чтобы сдерживаться, когда меня так открыто и нагло провоцируют.
Я тяжело вздохнул, пытаясь успокоиться. Чтоб этому мозгоправу! Я же только позвонил узнать номер, да и выяснить, куда делся мой хомяк. Да, именно мой хомяк. Все легче воспринимать эту не прошеную гостью как мелкого грызуна, чем смириться с тем, что ко мне приставили надзирателя. Который к тому же, еще и живет у меня под боком. Очаровательно! Интересно, а Фаина знала?
— Конечно, знала, — вздохнул я, понимая, что тетка — не тот человек, который не продумывает подобных мелочей.
Да и мое предположение о невесте теперь не кажется таким уж беспочвенным. Девушка явно в моем вкусе, об этом старая ведьма тоже прекрасно знала. Скрывать свои интрижки я никогда не считал нужным, а с некоторыми сестра отца даже была знакома.
Что стоило ей составить для себя портрет моих предпочтений в любовницах? Да раз плюнуть!
И ведь не прогадала. Ладно, невеста — это громко сказано, но вот как любовница, меня этот оптимистичный хомяк точно заинтересовал. Ненавижу плясать под чью-то дудку, но, кажется, пляшу, и моего желания тут и не спрашивают.
Во-первых, я вот тут, в квартире Ирины. И почему я не сказал твердое «нет» на это подозрительное «Живете по соседству, чего тебе стоит, а вдруг что-то случилось?» Только вот до моего приезда тут явно ничего не случилось, а сейчас может. Еще немного и точно случится. Проклятье!
Второе, что меня заботило сейчас, что от совращения невинных наивных дурочек меня отделяет только собственная совесть. Настоятельно напоминает о женихе этой самой дурочки. И, надо признать, она у меня не настолько сильна, чтобы надолго сдержать в узде. Вот интересно, а Тема хотел, чтоб я помог наставить этому Евгению рога или это просто бонус?
Вспомнив про Артема, и помянув его не добрым словом, набрал номер друга. Нужно было отчитаться, что жив грызун, только немного в спячку впал. С кем не бывает.
— Да, Кость? — подозрительно быстро ответил друг.
Неужели и правда так волновался, что чуть ли не буквально сидел на телефоне?
— Жива, здорова, нагло проспала работу, — не дожидаясь вопросов отчитался я.
И оглядел кухню, замечая под кухонным столом бюстгальтер. Не смог сдержать усмешки. Да, точно недоразумение, очаровательное недоразумение на мою голову.
— Ну, слава богу, — выдохнул мозгоправ, похоже, действительно искренне переживавший за