входит Вульф.
Он смотрит на меня, и я замечаю, что сегодня на его щеках больше щетины, чем раньше. Это придает ему плутоватый вид. Я делаю шаг вперед и пытаюсь оттолкнуть Вульфа от дверного проема, но как только мои ладони прикасаются к его груди, я чувствую, как лицо начинает пылать. Под напором моей внезапной атаки Вульф делает шаг назад, но потом хватает меня за запястья так, что у меня не получается вырваться из его рук. Его темные, влажные после душа волосы падают на зеленые глаза, и ко мне возвращаются воспоминания о нашем поцелуе в «Олимпе».
Вульф тянет меня вперед, и я практически падаю на него, что позволяет ему заломить мне руки за спину, прижимая их к позвоночнику. Его ухмылка становится шире, превращаясь в оскал.
– Доброе утро.
Я молчу и свирепо смотрю на его лицо.
– У тебя крепкие легкие, только пока я не ставлю тебя в компрометирующее положение? – комментирует он мое молчание. – И это все?
– Отпусти меня! – дергаюсь я, но его хватка только усиливается.
Он отпускает одну руку, продолжая другой крепко держать оба моих запястья. Пальцами свободной руки он проводит по моему лицу, и я замираю, не уверенная в том, что он собирается делать. Он будет сжимать мою челюсть, пока не появятся синяки? Задушит меня? Или, возможно, заставит опуститься на колени?
– Видишь, – говорит он тихо, – на твоем лице прочно сидит маска девушки с тайнами. Я видел настоящую тебя только тогда, когда смотрел в твои глаза сквозь отверстия в картонной маске, которая была у тебя в «Олимпе».
– Это потому что я думала, что с тобой я в безопасности, – говорю я, прищуривая глаза, и отворачиваюсь.
– А что, разве это не так? – Он отпускает меня, будто я его обидела.
– Ты запер меня в этой комнате, – я отступаю назад и массирую запястья, касаясь застежки браслета большим пальцем, чтобы убедиться, что он еще на мне. – Я бы не стала бродить по дому.
– Мы не хотели рисковать. В конце концов, ты маленькая воровка. И куда это ты собралась? – говорит он, увидев, что, прежде чем колотить в дверь, я успела принять душ и одеться.
Последнее, что мне нужно, – это столкнуться с кем-нибудь из них в пижаме.
– Вообще-то у меня занятия.
– А, ну да, – он приподнимает бровь. – Тебе же не хотелось бы тратить впустую деньги, за которые ты продала свою душу.
Я вздрагиваю от его жестоких слов.
– Мне нужно позавтракать, прежде чем мы уйдем, – вздохнув, он поворачивается и жестом приглашает меня следовать за ним.
Взглянув на часы на своем телефоне, я переминаюсь с ноги на ногу.
– Полагаю, у меня есть немного времени, пока ты поешь.
– Тебе нужно поесть самой, пока ты совсем не зачахла.
Тьфу.
Мне ненавистна даже мысль о том, чтобы взять у них что-то еще, но мой желудок вновь издает несвоевременное урчание, и до меня доносится смех Вульфа. Я следую за ним вниз по лестнице, и мы заходим на кухню, где я сажусь на место, на которое он указывает. Приготовив кофе, Вульф пододвигает мне кружку с ложкой, а затем достает из холодильника бутылочку со сливками. Как только я добавляю их в свой кофе, он забирает бутылку обратно и наливает немного себе в кружку, а потом взбалтывает, прежде чем поставить на стол.
– Где все? – спрашиваю я.
– Все? – он удивленно смотрит на меня. – А я что, пустое место?
– Ты знаешь, кого я имею в виду, – Аполлона и Джейса.
– У каждого из них есть свои, более важные, дела.
– Итак, ты подрабатываешь няней? – фыркаю я.
– Неужели это так плохо?
– После нашего последнего разговора? – я пожимаю плечами, грызя ногти. – Я не думала, что ты вообще захочешь иметь со мной что-то общее.
– Между нами произошло небольшое разногласие.
– Потому что ты сказал, что я глупая и…
– Ты обратилась к главарю Титанов за деньгами, которые не смогла вернуть. О да, это было чертовски глупо! – закатывает он глаза. – Но мы делаем все, что в наших силах, чтобы вытащить тебя из этой ситуации, ясно? Так что, пожалуйста, давай просто не будем говорить об этом, Кора. То, что мы поссорились, не значит, что я тебя ненавижу.
Отставляя свой кофе, я наблюдаю за тем, как Вульф выпрямляется и отводит от меня взгляд, но в его глазах появляется напряженность. Он может притворяться безразличным, но я думаю, что на самом деле ему не все равно.
Но почему? Он не похож на мягкосердечного или заботливого человека. Это просто смешно.
Я успеваю сделать всего несколько глотков кофе в тишине, когда Вульф хлопает в ладоши и улыбается. Очевидно, пришло время сменить тему. К нему вернулось хорошее настроение, каким бы фальшивым оно ни было.
– Так чего же ты хочешь? Яичницу, бекон, блинчики?
– Все что угодно. – Я озадачена его поведением. – Могу я задать тебе вопрос?
– Если хочешь.
– Кого вы тогда… зарезали?
Вместо ответа он берет ложку из моей кружки и помешивает кофе со сливками в своей. В наступившей тишине я слышу лишь звяканье о керамические стенки. Проходит достаточно времени, чтобы я засомневалась, слышал ли он вообще мой вопрос, но потом он говорит:
– Иногда нас нанимают для того, чтобы устранять шпионящих за Адскими гончими.
Он что, смеется надо мной?
– Мой отец – лидер Адских гончих, – он внимательно наблюдает за моей реакцией на его заявление, делая глоток кофе. – Большую часть времени наши отношения с ним нельзя назвать хорошими. На самом деле в девяносто девяти процентах случаев они ужасны, особенно с тех пор, как несколько лет назад мы ушли из Гончих. Но он все равно время от времени подбрасывает нам кость.
Он ухмыляется своему каламбуру.
– Но Аполлон той ночью просто зарезал парня… – я пристально смотрю на Вульфа.
– Да, и он это заслужил. Он несколько недель сливал Титанам информацию о бизнесе Адских гончих. Если бы Аполлон не ударил его ножом, мой отец поступил бы гораздо хуже. Скорее всего, он отвез бы этого человека к своему врачу и велел наложить ему швы просто для того, чтобы продлить его страдания. Если на свете и есть что-то, что мой отец ненавидит больше всего, так это стукачей Титанов. – Вульф облокачивается на стойку, смотря на мое лицо. – Расскажешь о парне, который заставил тебя так бояться мужчин?
Паркер – мой бывший парень, оставивший во мне не один след как физический, так и моральный. Он последний человек, о котором я бы хотела говорить, потому что я вырвала эту