не знаю.
— Юн Ми, почему ты молчишь? — обращается ко мне одна из них — все говорят, что драку затеяла именно ты.
Ну что я могу сказать? Абсолютно никакого желания что-то объяснять и разбираться. Совершенно ясно, что в школу я пришёл слишком рано. Рано, в плане того, что я "плаваю" в языке. Когда гуляли вчера с Сун Ок, я тоже порою не понимал, что она говорит. Но тогда я её переспрашивал или делал вид, что понял. Но школа, это не онни. Тут скидок нет. Самое лучшее, что сейчас можно сделать — это свалить отсюда домой. Боюсь, если я открою рот и начну оправдываться, результат может оказаться, скажем, так… весьма неожиданным. Как мне свалить домой, с этих разборок? Чёрт, голова под париком прямо исчесалась вся… О! Парик! А это мысль!
— Голова болит — грустно говорю я и стягиваю со своей головы парик — можно, я домой пойду?
Немая сцена. Все, вытаращив глаза, смотрят на лысую Юн Ми.
— Юн Ми, зачем ты назвала Юн Со И — проституткой? — спрашивает меня Дже Ын.
Я? Её? Проституткой? Не помню такого!
— Ммммм… — глубокомысленно мычу я унни в ответ.
— Юн Со И — очень популярна в школе — говорит Дже Ын — вы же вроде бы с ней не ссорились? Зачем ты так на неё?
Пфффф… я бы тоже хотел это знать… Ладно, придём домой, разберусь, чего я там сказал…
Дже Ын отправили со мною, чтобы она помогла мне дойти до дома. Когда я стащил с себя парик, все сразу вспомнили, что я только что из больницы, что директор им говорил и — "боже мой, какая неприятность"! Конечно, неприятность. Особенно для меня. Короче, школьный врач меня осмотрел, выяснил самочувствие и дал рекомендацию — отпустить меня домой. Что, педагогическим составом, с облегчением, было и сделано. В сопровождающие мне выделили Дже Ын, подругу Юн Ми, чтобы я не потерялся. Вот, вышли из школы, идём через сквер.
— У Со И — семья высокого статуса. У них есть свой адвокат…
Намёк понял. Могут быть неприятности. Ладно, будем показывать лысый череп Юн Ми, и размахивать справкой из больницы… Отобьёмся…
— Ой! — неожиданно остановившись, испуганно воскликнула Дже Ын — мамочка!
Я посмотрел вперёд. Перед нами, преграждая дорогу, стоял мужик в чёрном, криво запахнутом, кожаном плаще. Руки незнакомца были глубоко засунуты в карманы, на глазах — большие чёрные очки-капельки, в уголке искривлённых зловещей усмешкой губ — зубочистка.
— Маньяк! — закричала Дже Ын — Юн Ми, бежим!
Но сбежать нам не удалось. Мужик распахнул плащ, расставив поднятые вверх руки с зажатыми в них полами и, закинув назад голову, захохотал в небо: Ха-ха-ха!
Дже Ын завизжала, присев и закрыв глаза руками. Под плащом у маньяка ничего не было. Но зря он пялился в небо. Зря. Всегда нужно следить за тем, что творится у тебя под носом. Моему удару позавидовали бы и Марадонна и Пеле. Я пробил ему чётко между расставленных ног. С разгона и с полного замаха ноги.
— Ууууууу! — взвыл он, хватаясь обеими руками за своё "беспокойство" и складываясь пополам.
— Аааааааа! — заорал я, от острой боли, пронзившей мою правую ступню.
— Виииии! — непрерывно визжит Дже Ын, продолжая закрывать глаза ладонями.
— Ууууууу!
— Аааааааа!
— Виииии!
— Ууууууу!
— Аааааааа!
— Виииии!
— Вау-вау-вау… — добавилась к нашему трио сирена патрульной машины…
Место действия: Больница. Первый этаж со множеством коек, разделённых раздвижными занавесками. Это приёмный покой, куда привозят пострадавших. На одной из кроватей сидит, вытянув ноги, хмурая-прехмурая Юн Ми с забинтованной правой стопой. Рядом с её кроватью, на маленьком стульчике — Сун Ок.
— Юн Ми, ты такая смелая! — восторженно глядя на меня, говорит Сун Ок — полицейские сказали, что за задержание опасного преступника тебя могут наградить! Его уже целый год поймать не могут! Представляешь?! А ты — раззз! И поймала!
Ага, чуть ногу при этом об его мудни не сломал… Стальные они у него, что ли? Хотя, скорее, это Юн Ми — хрупкая… В футбол, небось, сроду не играла. А я — зафинделил со всей дури от злости… Результат — опухшая сверху стопа и растянутые связки сустава. Болит, блин… Судя по воодушевлению Сун Ок, про драку в школе, онни ещё не знает… Но не сомневаюсь, что весть о ней до неё дойдёт…
— Хорошо, что мне позвонили, а не маме — блестя глазами, продолжает возбуждённо говорить Сун Ок — она бы очень взволновалась бы! А я ушла с занятий и поехала к тебе в больницу. Доктор говорит, что ничего страшного и тебе можно ехать домой. Опухоль спадёт через день. Будешь снова ходить. Ну что, поедем домой? У тебя точно, ничего больше не болит? А что с твоими губами? Ты — упала? Или тебя маньяк ударил?
— Болит — ответил я, немного подумав — живот и… грудь болит.
— Грудь?! — поразилась Сун Ок — грудь болит? Как она болит? Где?
— Везде… Как будто надутая…
— Надутая? А живот как болит?
— Как будто тянет… Внизу…
Сун Ок на мгновение задумалась, нахмурившись.
— Юн Ми! А где твой календарик? Когда у тебя месячные?
МЕСЯЧНЫЕ? У меня? А-А-А!! Кто-нибудь! Убейте меня… Пожалуйста… Убейте…
Место действия: День спустя. Вечер. Дом мамы Юн Ми. Семья смотрит телевизор под поедание ужина.
Сижу, смотрю какое-то развлекательное шоу по телевизору. Похоже, что смешное. По крайней мере, Сун Ок, периодически хихикает. Я же ничего не понимаю. Нет, что говорят — я понимаю почти всё. Не понимаю я смысла шуток. Помню, как однажды сказал мой преподаватель японского в институте: "Если вы выучили русско-японский словарь, вы выучили русско-японский язык. Недостаточно просто знать лексику и помнить все грамматические конструкции, необходимо знать реалии языка и общества, где этот язык используется, знать ту самую пресловутую "языковую среду", про погружение в которую так часто говорят в своей рекламе различные языковые школы.