– И что же?
Он достал трубку и принялся вертеть ее.
– Сомнений в ее личности нет, миссис Броадхед. Она прилетела два дня назад вместе с Вэном и зарегистрировалась.
Эсси вздохнула.
– Тогда, – храбро сказала она, – сомнений вообще нет. Женщина в магазине была сама Клара, а не самозванка.
В этот момент больше всего на свете мне требовалось успокаивающее оздоровляющее присутствие моей старой психоаналитической программы Зигфрида фон Психоаналитика. Мне нужна была помощь.
Клара? Жива? Здесь? И если невозможное возможно, что же мне делать?
Легко сказать себе, что я ничего не должен Кларе, что все долги я уже заплатил. Платой были долгие годы печали, глубокой безнадежной любви, чувство утраты, от которого меня не излечили окончательно три десятилетия. Ее отняли у меня, я не мог перепрыгнуть через пропасть, и единственное, что помогло мне это перенести, – в конце концов я убедил себя в том, что это НЕ МОЯ ВИНА.
Но пропасть каким-то образом оказалась преодолена. И вот у меня верная жена и установившаяся жизнь, и в этой жизни нет места для женщины, которую я обещал любить всегда.
– Больше того, – сказала Эсси, наблюдая за моим лицом.
Я не очень хорошо участвовал в разговоре.
– Да?
– Больше того. Вэн прилетел с двумя женщинами, не с одной. Вторая женщина – Долли Уолтерс, неверная жена человека, с которым мы виделись в Роттердаме, помнишь? Молодая особа. Плачет, краска на глазах потекла. Очень красивая женщина, но не очень умная. Военная полиция США арестовала ее, когда Вэн улетел без разрешения, поэтому я решила с ней поговорить.
– С Долли Уолтерс?
– О, Робин, слушай меня, пожалуйста! Да, с Долли Уолтерс. Но она очень мало могла мне сказать, потому что у военной полиции на нее другие планы. Американцы хотели переправить ее в Высокий Пентагон. Бразильская военная полиция попыталась помешать им. Большой спор, но победили в конце концов американцы.
Я кивнул, показывая, что слушаю.
– Понятно. Американцы арестовали Долли Уолтерс.
Эсси пристально посмотрела на меня.
– Как ты себя чувствуешь, Робин?
– Все в порядке. Я только слегка обеспокоен. Надеюсь, эти трения между американцами и бразильцами не помешают им объединить данные.
– Ага, – сказала Эсси, кивая. – Тогда понятно. Я видела, что ты обеспокоен, но не могла понять, почему. – Тут она прикусила губу. – Извини, дорогой Робин. Я тоже расстроена.
Она села на край кровати, раздраженно поморщилась, когда за нее принялся анизокинетический матрац.
– Прежде всего практические вопросы, – сказала она, нахмурившись. – Что нам теперь делать? Есть несколько альтернатив. Во-первых, лететь исследовать объект, обнаруженный Уолтерсом, как и планировалось. Во-вторых, попытаться собрать больше информации относительно Джель-Клары Мойнлин. В-третьих, поесть что-нибудь и хорошенько выспаться, прежде чем что-то предпринимать, потому что... – укоризненно добавила она, – не забывай, Робин, что ты еще не оправился от серьезной внутриполостной операции. Лично я склоняюсь к третьей альтернативе, а ты?
Я все еще обдумывал этот трудный вопрос, когда Альберт откашлялся.
– Миссис Броадхед? Мне пришло в голову, что не очень дорого обойдется – возможно, в несколько сотен тысяч долларов, – если мы наймем одноместный корабль и отправим его на фоторазведку. – Я смотрел на него, стараясь понять, к чему он ведет. – Таким образом, – объяснил он, – корабль сможет найти объект, в котором вы заинтересованы, определить его местонахождение, наблюдать за ним, а потом доложить нам. Сейчас на одноместные корабли спрос небольшой, и на Вратах есть несколько пригодных к действию.
– Хорошая мысль! – воскликнула Эсси. – Решено, так? Организуй все необходимое, Альберт, и одновременно приготовь нам что-нибудь вкусное для первой еды на... на новом корабле «Истинная любовь».
Я не возражал, и так мы и поступили. А не возражал я потому, что был в шоке. Самое плохое в шоковом состоянии то, что вы не сознаете, что в нем находитесь. Мне казалось, что у меня ясная голова и я все замечаю. Я ел то, что ставили передо мной, и не замечал ничего странного, пока Эсси не уложила меня в большую упругую постель.
– Ты ничего не говоришь, – сказал я.
– Потому, дорогой Робин, что последние десять раз, как я к тебе обращалась, ты молчал, – ответила она, совсем не обвиняюще. – Увидимся утром.
Тут я достаточно быстро сориентировался.
– Ты собираешься спать в каюте для гостей?
– Да. Я не сердита, дорогой, я даже не расстроена. Просто тебе нужно немного отдохнуть.
– Наверно. То есть я хочу сказать, милая, что это хорошая мысль, – сказал я, начиная понимать, что на самом деле Эсси очень расстроена, и даже подумал, что мне нужно взволноваться из-за этого. Я взял ее за руку и поцеловал запястье, прежде чем отпустить, и заставил себя снова завести разговор. – Эсси? Мне следовало посоветоваться с тобой, прежде чем называть корабль?
Она поджала губы.
– "Истинная любовь" – хорошее название, – рассудительно сказала она.
Но, похоже, какие-то оговорки у нее были, и я не понимал, почему.
– Я спросил бы тебя, – объяснил я, – но мне это дело показалось щекотливым. То есть спрашивать человека, в честь которого называешь. Все равно что спросит, что тебе купить ко дню рождения, а не самому придумать.
Она улыбнулась.
– Но, дорогой Робин, ты всегда спрашиваешь меня об этом. Это неважно. Да, «Истинная любовь» – прекрасное название, особенно когда знаешь, что эта любовь ко мне.
Я думаю, Альберт снова подсунул мне снотворное, потому что сразу уснул. Но проспал я недолго. Три-четыре часа спустя я лежал в анизокинетической кровати, сна ни в одном глазу, совершенно спокойный и очень озадаченный.
На периметре Врат, где расположены причальные доки, действует из-за вращения небольшая центробежная сила. Низ становится верхом. Но в «Истинной любви» этого не происходило. Альберт развернул корабль, и теперь та же сила, что удерживает нас от всплытия над поверхностью астероида, нейтрализует и воздействие его вращения; меня слегка прижимает к мягкой постели. Я слышал негромкий гул корабельных систем жизнеобеспечения, они сменяли воздух, поддерживали давление в канализации и выполняли все остальные работы, чтобы корабль жил. Я знал, что стоит мне позвать Альберта, и он появится. Стоило попытаться его вызвать, просто чтобы посмотреть, войдет ли он в дверь или, чтобы позабавить меня, выползет из-под кровати. Вероятно, он мне в пищу подмешал не только снотворное, но и транквилизатор: проблемы больше меня не беспокоили, хотя я понимал, что не решил их.
Какие проблемы решать? Это первая проблема. Мои приоритеты за последние несколько недель так часто менялись, что я не знал, что поставить на самый верх. Трудная болезненная проблема террористов, и ее важно решить не только ради меня; но она несколько передвинулась после рассказа Уолтерса в Роттердаме. Там он представил мне новую проблему. Существует проблема моего здоровья, но она, кажется, решена хотя бы временно. А теперь новая и неразрешимая проблема – Клара. Я могу справиться с этими проблемами. Со всеми вместе и с каждой в отдельности. Вопрос – как? Что мне делать, когда я встану?
Я не знал ответа на этот вопрос и потому не вставал.
Постепенно я снова уснул, а когда проснулся, обнаружил, что я не один.
– Доброе утро, Эсси, – сказал я, беря ее за руку.
– Доброе утро, – ответила она, по-дружески знакомо прижимая мою руку к щеке. Но говорить она начала не о привычном. – Ты себя хорошо чувствуешь, Робин? Прекрасно. Я думала о нашей ситуации.
– Понятно, – сказал я. Я чувствовал, что напрягаюсь; мирная расслабленность куда-то исчезла. – О какой ситуации?
– О ситуации с Кларой Мойнлин, конечно, – сказала она. – Я вижу, что тебе трудно, дорогой Робин.
– О, – неопределенно ответил я, – это случается. – Такую ситуацию мне нелегко обсуждать с Эсси, но ее это не остановило.
– Дорогой Робин, – сказала она; голос ее в полутемной каюте звучал спокойно и мягко, – тебе нельзя держать это в себе. Если закроешь в себе, взорвется.
Я сжал ее руку.
– Ты брала уроки у Зигфрида фон Психоаналитика? Он мне обычно говорил это.
– Хорошая была программа, этот Зигфрид. Пожалуйста, поверь, я понимаю, что творится в твоем сердце.
– Я знаю, только...
– Только, – кивнула она, – тебе трудно говорить об этом со мной, которая в этом случае – Другая Женщина. Без которой не было бы проблемы.
– Неправда, черт побери! – Я не собирался кричать, но, должно быть, во мне действительно что-то заперто.
– Неверно, Робин. Правда. Если бы я не существовала, ты мог бы поискать Клару, несомненно, нашел бы ее и решил, что делать с этой тревожной ситуацией. Вы могли бы снова стать любовниками. А может, и нет: она ведь молодая женщина, Клара. Не захотела бы изношенную развалину со множеством замененных частей в любовники. Нет, это я беру назад. Прости.