20
Вечером, когда Варя в одиночестве ужинала, на кухню заглянул Дятел. Плюхнулся на соседнюю табуретку и поинтересовался:
— А чего ты такая грустная?
Варя подула на ложку с супом и ответила:
— С чего ты взял, что я грустная? Я задумчивая.
— И о чём ты думаешь?
— Да так. О скучном.
Кеша поёрзал на табуретке.
— Ты влюбилась, что ли?
От удивления Варя резко клацнула зубами об ложку.
— Эм… нет. А почему ты так решил?
— Мама говорила, что девочки, когда влюбляются, становятся задумчивыми, а мальчики — дураками. И когда мы вчера гуляли по зоопарку, ты была очень задумчивой, Варь. Тебе нравится этот… дядя Илья? — закончил Дятел весьма ревнивым тоном, и она засмеялась.
— Нет, Кеш. Он просто знакомый, и всё. А думаю я о том, как иногда сложно сделать что-то, что необходимо сделать, но от чего тебе самому будет очень плохо.
Дятел задумался.
— Это как укол, что ли?
— Какой укол?
— Любой. Когда болеешь, назначают уколы. Больно, а надо.
Варя положила ложку в суп. Улыбнулась и потёрла ладонями щёки.
— Больно, а надо… Да, Кеш. Именно так. Спасибо тебе.
— А мне-то за что?
— Просто. За компанию.
— А-а-а…
***
На следующий день Илья пришёл на работу попозже, к обеду — с утра ездил кое-куда по поручению Юрьевского. Приехал — и сразу пошёл к генеральному докладывать о результатах. Вышел из кабинета часа через два, голодный и немного злой. А когда засобирался на обед, Варя вдруг сказала:
— Мне надо с тобой поговорить.
Илья даже не подумал, что она могла вспомнить про увольнение. Он вообще ничего не подумал, настолько устал. Пожал плечами, захватил трость и спросил:
— Сейчас? Или после обеда?
Она немного поколебалась.
— Я могу пойти с тобой. Ты куда ходишь? В столовую внизу?
— Да, туда.
— Ладно, — Варя поднялась, но к Берестову не приблизилась, как обычно. — Я готова.
— Слушай, — он поморщился, — охота тебе аппетит портить? Я вернусь через полчаса, и поговорим.
— Почему портить? — удивилась Варя.
Илья решил не уточнять, что она сама говорила про «не подходи близко, а то меня может стошнить».
— Подожди лучше тут. Не надо из-за меня… — он мучительно подбирал слово, — … мучиться.
— Я не мучаюсь, — упрямо возразила Варя. — Просто мне надо с тобой поговорить, а в офисе неудобно. Тебе то звонят, то генеральный вызывает. На обеде лучше всего. И людей вокруг полно…
— А, — усмехнулся Илья. Слышать подобное было больно. — Да, это важно. Ладно, пойдём.
В лифте Берестов старался держаться от девушки на расстоянии. Он понимал, как ей трудно, поэтому ничего не говорил и не дёргался. Но всё равно видел лёгкую испарину на её трогательном лбу.
В столовой Варя взяла только салат, а вот Илья стесняться не собирался — есть очень хотелось: поставил на поднос и салат, и суп, и второе, и компот. Расплатился, занял стол — Варя уселась напротив — и вопросительно посмотрел на девушку.
Она явно чувствовала себя неловко.
— О чём ты хотела поговорить?
Вздох.
— Почему ты не сказал про увольнение?
Ах вот оно что. Интересно, это Юрьевский её просветил? Вряд ли. Может, сама заявление на столе у Вики увидела?
— Я говорил. Ещё тогда, в первый рабочий день.
Она покачала головой.
— Нет. Максим тебя вчера вызывал и просил поговорить со мной. Ты не поговорил.
— А зачем?
С тех пор как Варя села напротив, она так и не посмотрела ему в глаза. Уткнулась в салат, ковырялась в нем вилкой, но в рот ничего не отправляла.
Только когда он спросил зачем, на секунду подняла голову, и Берестов увидел, какие у неё красные щёки.
— Мы договорились с тобой обо всём ещё тогда, — сказал как можно мягче. — Смысл был тебя тревожить? Я просто написал заявление. Следующая пятница — мой последний рабочий день.
Варя покраснела сильнее.
— Не надо увольняться, — пробормотала она, еще раз попытавшись посмотреть на Илью, но опять не выдержала и опустила взгляд. — Это несправедливо. Ты прекрасный специалист и…
— Вот именно. Прекрасный специалист, который легко найдёт работу. И не говори про справедливость. По справедливости я должен сейчас в тюрьме сидеть сама знаешь за что.
— Нет! — Варя окончательно зарделась. Подняла голову и на этот раз выдержала его взгляд. — Это называется не «по справедливости», а «по закону»!