Блэйд кончил петь, прервав ее мысли. Она посмотрела на него, но он в этот момент изучающе разглядывал Лесли.
Кузен откинулся всем телом на подушки. Голова его свалилась набок, и он тихо похрапывал. Блэйд встал, отложил в сторону лютню, протянул ей руку и повел из гостиной в библиотеку. Плотно закрыв дверь, он обратился к ней.
— Итак, милая, с чего начнем поиски?
— Мы ничего не будем искать, пока ты не объяснишься.
Он поднял бровь, но ничего не сказал.
— Кто ты? Где ты так хорошо научился подмешивать в вино всякое зелье? Могу ли я тебе доверять?
— Ты же доверилась мне прошлой ночью.
— Не уходи от ответа.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Хорошо, — сказал он с лукавой улыбкой. — Если ты хочешь знать правду, я должен сказать ее. Возможно, ты слышала от сэра Томаса, каким несдержанным был мой отец. Когда я был ребенком, он был еще более буйным, настоящим монстром.
Он опустил ее руку, скрестил руки на груди и устремил взгляд в пол.
— Я никогда не говорю об этом, но он нещадно лупил меня за малейшую провинность. Однажды я опрокинул тарелку с супом на ковер. Он ударил меня так, что я полетел со стула, а затем стал хлестать кнутом. Целый месяц я не мог встать с кровати.
На лице Блэйда было выражение такой горечи, что Ориел не удержалась и погладила его руку.
— Я до сих пор вижу сны из своего детства, сны, в которых меня бьет отец, а я в ответ бью его. Порой мне снится, что я убиваю отца за те мучительства, которым он меня подвергал.
Блэйд умолк и перевел взгляд на ее руку, сжимавшую его ладонь.
— Милая, я многое знаю о разных снадобьях, потому что сам пользуюсь ими, когда ночные кошмары лишают меня сна и покоя.
Она не могла сдержать слез и прижалась к нему всем телом. Улыбнувшись, он приподнял ее лицо.
— Это было давно, милая, и сейчас он уже не может поднять на меня руку. Не плачь, ведь все уже прошло.
— Прости, — сказала она, — я представила тебя крошечным мальчиком, беззащитным и слабым, которого терзает этот тиран, и мне сразу захотелось убить его.
Она вытерла слезы и улыбнулась ему, но тут же вспомнила:
— Дневник! Мы должны поторопиться!
Они рылись в бесчисленных завалах книг, и после долгих перекладываний Блэйд обнаружил дневник под трактатом по геометрии. К счастью, остальные члены семьи редко бывали в библиотеке, ибо никого из них всерьез не увлекала наука, как сэра Томаса.
Блэйд открыл дневник, и они стали его перелистывать. В основном там были записи о личных впечатлениях и переживаниях сэра Томаса, но в самом конце они наткнулись на воспоминания о том времени, когда он служил в доме кардинала Уолси.
— Здесь, — сказала Ориел, указывая на начало страницы, и сама начала читать:
— «Когда я был еще мальчиком, мои родители отдали меня в дом кардинала Уэлси, главного советника короля, где я исполнял обязанности пажа. Там я познакомился и близко сошелся с Генри Перси, который позже влюбился в одну из фрейлин королевы, госпожу Анну Болейн. Мы часто сопровождали кардинала во время его визитов в королевский дворец, и потому у Перси было достаточно возможностей встречаться с этой девушкой. Они даже успели обручиться, и я был свидетелем их помолвки. Однако, узнав об этом, кардинал пришел в ярость. Он сказал, что ни отец Перси, ни король не одобряют этой связи, что семья Перси занимает слишком высокое положение, чтобы ему связываться с обычной фрейлиной. Перси был слабовольным человеком и уступил давлению кардинала и своего отца, он порвал с Анной Болейн, которая за это на несколько лет была отлучена от двора. Позже, как и следовало ожидать, она попалась на глаза королю, и он приблизил ее, а потом женился на ней».
Здесь запись обрывалась, и под нею Томас изобразил свой условный знак — дубовый лист в прямоугольном обрамлении. Ориел перевернула страницу, но обратная сторона была чиста.
— Здесь больше ничего нет, — недоуменно произнесла она.
— Их связывала клятва, — сказал Блэйд. — Но это не помешало расторгнуть помолвку.
Он взял дневник из ее рук и внимательно вчитался в написанное.
— Да, тут все в порядке. Ничего такого, что может быть использовано в неблаговидных целях. Теперь, когда дневник в наших руках, ничто не сможет исказить то, что в нем написано, в угоду каким-либо коварным замыслам. Я сохраню его у себя?
— Да. Я не сомневаюсь, что ты умеешь прятать то, что не должно попадаться на глаза другим.
Он промолчал.
— Итак, — сказала она, наблюдая за тем, как он прячет дневник в тайный карман камзола, — что тебя может беспокоить сейчас? А вдруг кто-то захочет воспользоваться дневником дедушки Томаса, чтобы поставить под сомнение законность пребывания на троне нашей королевы?
— Такую опасность нельзя исключить.
— И тогда может начаться гражданская война, — задумчиво произнесла Ориел. Она сидела в кресле дедушки Томаса, подперев руками подбородок. — На месте дедушки я уничтожила бы дневник.
— Возможно, он и собирался, но был убит, прежде чем успел это сделать.
Она поднялась и подошла к двери, ведущей в гостиную. Затем приоткрыла дверь. До них донеслось похрапывание. Лесли все еще спал.
— Как же нам быть с дневником? — спросила она.
Блэйд сидел на корточках, ставя на нижние полки разбросанные книги.
— Я должен забрать его с собой в Лондон.
— Зачем? Думаю, нам лучше сжечь его.
Блэйд посмотрел на нее снизу.
— Кое-кто, возможно, захочет познакомиться с содержанием дневника.
— Кто?
— Королева.
Ориел мгновенно прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
— Ты собираешься отвезти дневник Ее Величеству? Ты сумасшедший. Как ты добьешься аудиенции?
— У меня есть друзья, они помогут мне. — Блэйд отложил несколько книг в сторону.
— Послушай, Блэйд. Слишком опасно хранить у себя дневник. Нам лучше уничтожить его.
Он покачал головой.
— Ты должна довериться мне в этом. Ее Величество захочет посмотреть дневник сама.
— Откуда ты знаешь?
— Будь я королевой, то желал бы этого же. Это опасное занятие — сидеть на троне. Вспомни тех трех несчастных королев, от которых избавился король Генрих. Подумай о честолюбивых амбициях королевы Шотландии.
— Когда же ты собираешься отправиться в путь?
— Скоро. Но прежде я должен подготовить твоего кузена Джорджа, иначе он снова вызовет меня на дуэль.
— Он этого не сделает, если я поеду с тобой.
— Тебе нельзя. — Блэйд понизил голос. — Думаешь, твои родственники позволят тебе отправиться вместе со мной? О Боже, кто учил тебя скромности и благопристойности?
Ориел гордо подняла голову и с вызовом посмотрела на него.
— Ты сомневаешься в моей благопристойности?