— Да не за что, тащ майор! — Легко отмахнулся сержант от «комплиментов». — Надеюсь, парни тоже оценят.
— И не сомневайся! — Вновь рассмеялся Потехин. — Оценят так, что за ушами пищать будет!
«Эмка» тем временем въехала на территорию деревенских трущоб Марьиной рощи. И принялась колесить по маленьким, кривым и неосвещенным дорожкам. Каким образом сержант умудрялся здесь ориентироваться, и при помощи какого-такого чувства находил верную дорогу, Иван Савельевич не представлял.
Иногда он даже подозревал, что Слава Одаренный, с какой-нибудь редкой специализацией Дара, например, какой-нибудь Картограф. Однако проверки, которые нет-нет, да и проводил с личным составом Потехин, надеясь заполучить под свое подчинение еще хотя бы одного Силовика, что существенно бы облегчило работу Силового райотдела НКГБ, обычно заканчивались ничем.
Спрашивать у Славы, как он это делает, было бесполезно — сержант только пожимал плечами отвечал, что как-то так — само собой получается. И всегда точно приезжал по необходимому адресу, никогда не плутая. Потехин иногда даже подмечал, что его водитель практически никогда не смотрит на номера домов, чтобы привести машину по нужному адресу.
Вот и в этот раз он привел автомобиль к месту происшествия, ни разу не сбившись с пути и не заплутав на кривых улочках частного сектора Марьиной рощи. Хотя в темноте ни названий улиц, ни номера домов прочитать было абсолютно невозможно. Но сержант продолжал как-то ехать, не пытаясь даже найти местного аборигена, чтобы спросить у него дорогу.
Что Слава доставил его точно по адресу, Потехин понял, когда увидел в окно знакомую «фронтовую неотложку» — ГАЗ-55, на которой прибыла на задание опергруппа Силового отдела. Автобус стоял с включенными фарами, освещая абсолютно пустой двор, огороженный крепким дощатым забором.
По какой причине на этом участке отсутствует дом, Игнатий Савельевич даже не догадывался, хотя со всех сторон участок подпирали дворы с вполне себе отстроенными избами и хозяйственными постройками.
Еще через пару домов он успел заметить два знакомых автомобиля коллег-«смежников» из МУРа и одну карету скорой помощи с большим красным крестом на борту. Похоже, что по тревоге подняли не только оперативные службы НКГБ, но и милицию с врачами. Только пожарной команды не хватало, но вокруг ничего пока и не горело. Хотя, вполне могло.
— Интересно, а МУРовцев чего принесло? — произнес Слава, останавливая автомобиль рядом с автобусом оперативной группы.
— Скоро узнаем, — буркнул Игнатий Савельевич, распахивая дверь. — Только ничего хорошего такая встреча не предвещает…
Выйдя на улицу, майор Потехин поднял воротник шинели — мороз крепчал, а мерзкий поднявшийся ветерок грозил выдуть из шинели блаженное тепло. Завидев подъехавшее начальство, от опергруппы отделился крепкий мужчина лет тридцати пяти — главный «технарь» Особого Силового управления по Дзержинскому району города Москвы капитан Митрофанов, и решительно направился к Игнатию Свельевичу.
— Здравия желаю, товарищ майор госбезопасности! — поприветствовал он начальника, коротко взяв под козырек форменной шапки-ушанки.
— И тебе не хворать, Петр Сергеевич! — протянул руку капитану Потехин. — Давай без официоза — не в Главном Управлении на совещании сидим. Докладывай, чего тут за ЧП произошло?
— Есть без официоза! — Капитан пожал протянутую руку, после полез в карман за папиросами. — Тут такое дело, Игнатий Савельевич, — зажав бумажный мундштук в зубах, произнес Митрофанов, — я с таким Выбросом Силы никогда «вживую» не встречался… — Он отвернулся от ветра, чиркнул спичкой и нервно раскурил папиросу. — Судя по остаточному фону Спаленного Силовыми Конструктами Эфира, Одномоментный Выброс составил, как бы не пятьдесят тысяч эрг…
— Сколько? — не поверил Потехин.
— Но это так — по ощущениям… — добавил Петр Сергеевич. — Прибор на месте происшествия словно с ума сошел! Зашкалило его, как только включил для замера!
— А ты чего, запасной не взял? — удивленно переспросил Потехин, зная, насколько скрупулезно капитан относится к своей работе.
— Так все приборы зашкалило, Игнатий Савельевич! — словно с какой-то обидой произнес Митрофанов. — Я все три, что у нас было, с собой прихватил! Как только перехватчик засек Силовой сигнал большой мощности…
— Ясно! — перебил его майор, тоже закуривая. — Давай вкратце — что тут произошло? Что свидетели говорят?
— Да все, как один утверждают — землетрясение произошло, — ответил капитан госбезопасности, глубоко затянувшись и выпустив дым в темное небо.
— Землетрясение? В Марьиной роще?
— В Марьиной! — Покивал капитан госбезопасности. — То же не обычное, а Магическое землетрясение. Похоже, что «Потрясатель» поработал.
— Ты сам-то понимаешь, чего несешь, Петр Сергеевич? — разволновался Потехин. — У нас на районе, да и вообще по Москве нет зарегистрированных «Потрясателей Тверди». Да и вообще, их и во всем Союзе днем с огнем не сыщешь! Откуда он в этой дыре взялся?
— Да я-то понимаю, Игнатий Савельевич, — развел руками Митрофанов. — Однако, факты — вещь упрямая! Ты вот этот пустой двор видишь?
— Вижу, — кивнул майор. — Странно, конечно, что пустой…
— Так он таким пустым стал только несколько часов назад! — выпалил Петр Сергеевич. — Стоял тут домик один, но в результате несанкционированного применения Силы — провалился в Преисподнюю, как утверждают в один голос все свидетели.
— Так уж и в Преисподнюю? — усмехнулся Игнатий Савельевич.
— Очень нехороший был домик, как выяснилось, — усмехнулся Митрофанов. — И его жильцам как раз в аду самое место!
Глава 20
— И кто же здесь такой обитал, что ему только в аду самое место? — Потехину даже интересно стало, что ответит капитан.
— Банда братьев Глазьевых здесь малину себе устроила! — Неожиданно раздался за спиной майора госбезопасности знакомый голос. — Здравствуй, Игнатий Савельевич!
Потехин обернулся и, встретившись глазами с усталым взглядом пожилого капитана милиции, произнес:
— И тебе не хворать, Трофим Павлович! Рад тебя видеть! Ты-то здесь какими судьбами?
— Стреляли… — Улыбнувшись, пожал протянутую Потехиным руку капитан Заварзин. — И не только стреляли, еще и глотки резали.
— А ты как о резанных глотках узнал, ведь не осталось здесь ничего? — Указал на пустой участок Игнатий Савельевич.
— Вон в той избушке, — показал Трофим Павлович вдоль дороги, — где мои ребятки суетятся, два «холодных» с перерезанными глотками нашлись. Такие дела наши, тяжкие, — устало вздохнул Заварзин. — Словно с цепи сорвались, сволочи! Продохнуть некогда — за двое суток седьмая мокруха!
— И тоже Глазьевские? — предположил майор.
— Они самые: Ломоть и Гривенник — оба под Шнифтами ходили, — подтвердил Трофим Павлович. — Похоже, что схлестнулись Глазьевы с кем-то, кто оказался им не по зубам! Туда им, сволочам, и дорога — люди в округе хоть спокойно вздохнут! И не только в округе… Глазьевы ведь и у тебя кровушки добро попили, не так ли, Игнатий Савельевич? Только мозги мне не пудри своей секреткой, лады? — заметив, как поморщился майор госбезопасности, поспешно добавил Заварзин. — У нас каждая собака знает, что Глазьевы Силовиками были. Старший — Лесовик, а младший — Мозгокрут.
— Все-то ты знаешь, Трофим Павлович, — улыбнувшись, покачал головой Потехин.
— Работа такая, — ответно улыбнулся капитан.
— Проходят эти твари и по моему ведомству, — не стал скрывать Потехин. — Но вот выйти на них нам никак не удавалось…
— Так же, как и нам в уголовном, — подхватил капитан. — Все-таки двое Силовиков в банде для УГРО — ноша неподъемная! Они же, суки такие, если свидетелей когда в живых и оставляли, младший Шнифт им воспоминания так зачищал, что не докопаться!
— Та же история, — согласно покивал Потехин. — У меня в отделе тоже Мозголома не хватает. Привлекаем иногда из Центрального Управления, но это же все не то! Все обещают, что вот-вот армейские спецы из СМЕРШа прибудут, но что-то вояки не спешат с нами делиться, — печально закончил он. — А насколько бы легче дела раскрывать бы стало!