Читать интересную книгу Копи царя Соломона - Генри Хаггард

Тут она остановилась.

– Ну, – спросил я, задыхаясь от волнения так же, как и мои спутники, – ну! что же далее? Что случилось с Сильвестрой?

При этом старая ведьма вздрогнула.

– Как ты узнал имя умершего человека? – спросила она резко и, не дожидаясь ответа, сейчас же продолжала: – Что с ним случилось, никому не известно; но, должно быть, белый человек чего-то испугался, так как он бросил козий мех вместе с камнями и убежал. У него в руке остался только один камень, который взял себе король. Это тот самый, который ты снял с головы Твалы, Макумацан.

– И с тех пор никто сюда не входил? – спросил я, заглядывая в темный ход.

– Никто, господин мой. Но тайна входа тщательно сохранилась, и все короли отворяли его поочередно, только никогда не входили. Существует предание, что всякий, кто туда войдет, непременно умрет в течение месяца, как умер в пещере на вершине горы тот белый человек, которого вы там нашли, Макумацан. Ха, ха, ха! Я всегда говорю правду!

Тут наши глаза встретились, и я почувствовал, что весь холодею и что мне становится дурно. Откуда она могла все это знать?

– Войдите, чужеземцы. Если я сказала правду, вы найдете козий мех с камнями на полу; а правда ли, что всякий, кто сюда ни войдет, скоро умрет, – это вы узнаете впоследствии. Ха, ха, ха!..

И она переступила порог, унося с собой свет; признаюсь откровенно, что я снова медлил, не решаясь за ней следовать.

– Нечего стоять, – сказал Гуд. – Неужто я испугаюсь старой ведьмы! – И с этими словами он решительно пошел вслед за Гагулой в сопровождении Фулаты, которая, очевидно, находила, что шутить тут нечем, и вся дрожала от страха.

Мы поспешно последовали его примеру. Пройдя несколько шагов по узкому проходу, выдолбленному в цельном утесе, Гагула остановилась, поджидая нас.

– Смотрите! – сказала она, поднимая лампу. – Те, что спрятали здесь сокровища, бежали с великой поспешностью. Они хотели оградиться от всякого, кто откроет потаенный ход, да только не успели…

И она указала на большие четырехугольные куски камня, которые были сложены в два яруса поперек прохода, очевидно, с тем, чтобы его перегородить. Вдоль всего прохода лежали точно такие же камни, совершенно готовые для употребления, и, что всего удивительнее, куча известки и пара лопаток для каменщиков, которые и по форме, и по всему виду совершенно напоминали те, какие употребляются каменщиками и поныне.

Тут Фулата, все время находившаяся в страхе и волнении, сказала, что ей дурно и что она не может идти дальше, а лучше подождет нас здесь. А потому мы усадили ее на неоконченную стену, поставили около нее корзинку с провизией и оставили ее одну, чтобы дать ей время оправиться.

Пройдя еще шагов пятнадцать, мы вдруг очутились перед деревянной, тщательно раскрашенной дверью. Она была открыта настежь. Тот, кто был здесь в последний раз, или не успел, или забыл ее затворить.

На пороге лежал мешок из козлиной шкуры, наполненный какими-то камешками.

– Что, белые люди, правду ли я сказала? – затараторила Гагула, когда свет нашей лампы упал на этот мешок. – Я вам говорила, что приходивший сюда белый человек торопился поскорее убежать и уронил мешок с камнями. Вот он!

Гуд наклонился и поднял его. Он был очень тяжел, и в нем что-то гремело.

– Да он, кажется, полон бриллиантами, – проговорил Гуд испуганным шепотом. Да и неудивительно: хоть кому станет страшно при виде целого козьего меха, наполненного алмазами.

– Да идите же дальше, – нетерпеливо сказал сэр Генри. – Ну-ка, сударыня, позвольте мне лампу. – И с этими словами он взял лампу, перешагнул через порог и поднял ее высоко над головой.

Мы поспешили вслед за ним, совершенно забыв о мешке с алмазами, и наконец очутились в Соломоновой сокровищнице…

В первую минуту мы только и могли рассмотреть при слабом свете нашей лампы, что то была небольшая комната, высеченная в цельном утесе; она занимала не больше десяти квадратных футов. Вслед за тем нам бросилась в глаза великолепная коллекция слоновьих бивней, сложенных огромной грудой, которая поднималась до самого потолка. Сколько их тут было – этого невозможно было сосчитать, потому что мы не знали, где кончалась эта груда; налицо уже были острия четырехсот или пятисот самых лучших бивней. Тут лежало столько слоновой кости, что было чем обогатить человека на всю жизнь. Я подумал, что, может быть, именно отсюда был взят материал для великого трона Соломонова, который был сделан из слоновой кости и которому не было равного ни в одном царстве.

На том конце комнаты стоял целый ряд деревянных ящиков, напоминавших зарядные ящики для пушек, только они были немного побольше и выкрашены красной краской.

– Алмазы, наверно, здесь! – закричал я. – Давайте сюда лампу.

Сэр Генри взял лампу и поднес ее к верхнему ящику, у которого крышка успела сгнить, несмотря на сухость воздуха. В одном месте эта крышка была вдавлена и проломлена, быть может, самим Сильвестрой… Я просунул руку в образовавшуюся таким образом дыру и вытащил целую горсть – не бриллиантов, но золотых монет такой странной формы, какой никто из нас никогда и не видывал; на них были надписи, похожие на еврейские.

– Ну, – сказал я, положив их на прежнее место, – по всему видно, что мы не уйдем отсюда с пустыми руками. В каждом ящике, должно быть, тысячи по две таких монет, а ящиков тут восемнадцать. Этими деньгами, вероятно, платили рабочим и купцам.

– Что же, – заметил Гуд, – это, верно, и есть настоящий клад; я не вижу никаких бриллиантов. Вот разве старый португалец ссыпал их все в мешок?

– Если вы хотите найти камни, ищите там, где всего темнее, – сказала Гагула, догадавшаяся по выражению наших лиц о смысле нашего разговора. – Там вы увидите углубление, а в нем стоят три каменных ящика, один открытый и два запечатанных.

Прежде чем перевести ее слова сэру Генри, все еще державшему лампу, я не мог удержаться, чтобы не спросить ее, каким образом могла она знать все эти подробности, если никто сюда не входил с тех пор, как здесь был белый человек несколько веков тому назад.

– О мудрый Макумацан! – насмешливо отвечала она. – Хоть ты и живешь в царстве звезд, а сам того не знаешь, что у некоторых людей глаза видят даже сквозь каменные горы!

– Ищите вон в том углу, Куртис, – сказал я, указывая место, назначенное Гагулой.

– Каково! Да здесь настоящая ниша, – сказал он. – О! смотрите сюда!

Мы поспешили к тому месту, где он стоял в маленьком закоулке вроде ниши или оконной амбразуры. Здесь у стены стояли три каменных ящика величиной около двух футов каждый. Два из них были закрыты каменными крышками, а третья крышка была прислонена к ящику, который оставался открытым.

– Смотрите! – повторил он глухим голосом, поднося лампу к открытому ящику.

Мы заглянули внутрь, но с минуту ничего не могли хорошенько рассмотреть – так ослепило нас какое-то серебристое сияние. Когда наши глаза немного привыкли к этому сверкающему блеску, мы увидели, что ящик был на целую треть полон негранеными бриллиантами, по большей части довольно крупными. Я нагнулся и взял несколько штук в горсть. Да, сомнения не оставалось: я ощутил особенное, скользкое прикосновение, присущее одним бриллиантам…

Я насилу перевел дух, когда положил их обратно в ящик.

– Мы теперь самые богатые люди во всем свете! – сказал я.

– Да! мы просто наводним рынок алмазами! – подхватил Гуд.

– Только надо их прежде туда доставить, – заметил сэр Генри.

Мы стояли с бледными лицами и смотрели друг на друга, стеснившись вокруг лампы, освещавшей сверкающие драгоценные камни, точно заговорщики, собирающиеся совершить преступление, а не самые счастливые люди в свете, какими мы себя почитали.

– Ха, ха, ха! – заливалась старая Гагула, которая носилась взад и вперед по темной комнате, точно злой вампир. – Вот вам и блестящие камни, которые вы так любите, белые люди! Много, много – сколько хотите! Берите их, загребайте обеими руками, ешьте их. Ха, ха, ха! Пейте их. Ха, ха, ха!

Эта фантазия показалась мне почему-то до того уморительной, что я ни с того ни с сего вдруг пустился хохотать самым бессмысленным образом, а за мной захохотали и остальные, сами не зная, чему они смеются. Мы стояли и покатывались со смеху над всеми этими драгоценностями, которые теперь принадлежали нам. Тысячи лет тому назад добыли их для нас терпеливые рудокопы из недр огромной шахты; для нас же спрятали их давно, давно покончившие свое существование слуги Соломоновы, чьи имена, быть может, еще виднеются на истертых восковых печатях, приложенных к крышкам ящиков. Эти сокровища не достались ни Соломону, ни Давиду, ни Сильвестре – никому, кроме нас. Они – наши! В наших руках бесчисленные алмазы, стоящие миллионы миллионов, и целые груды золота и слоновой кости! Нам сто́ит только их взять и унести. Наконец припадок кончился, и мы перестали смеяться.

– Откройте другие ящики, белые люди, – прокаркала Гагула. – Там, наверное, еще больше камней. Набирайте сколько можете!