– Дивачки кушить хочут, кажись?
– Да, пожалуйста, миссис Маккензи, – не совсем впопад ответила Франческа, которая поняла только часть того, что сказала женщина. Патрик немного научил ее понимать местный диалект, и, узнав одно-два знакомых слова, она обычно догадывалась о смысле сказанного.
– Девочки пусть немножко подождут, миссис Маккензи, – коротко сказала леди Маргарет. – Надо покончить с меню, чтобы я смогла заранее заказать продукты.
– Да, мэм.
Франческа слушала их разговор, но, поскольку к ней никто не обращался, почувствовала себя лишней.
– Я сейчас вернусь, – сказала она, вставая из-за стола.
Леди Маргарет во второй раз удостоила ее ласковым взглядом.
– Ах, нет, дорогая, – поспешно сказала она. – Не уходи, пожалуйста! – Она понимала, что девушка чувствует себя скованно в ее присутствии, и старалась срочно растопить лед в их взаимоотношениях. Не то Генри заподозрит неладное. Он очень проницателен.
Франческа заколебалась. Здесь ей было неловко и очень хотелось в сад, к девочкам.
– Тебе это может быть тоже интересным, – продолжала леди Маргарет. – И полезно – поможет войти в атмосферу. Ты ведь тоже будешь гостьей на вечере.
Черт подери, она совсем не собиралась приглашать эту девчонку, как только у нее это с языка сорвалось! Ну да ладно, по крайней мере, Франческа будет ей благодарна, и Генри увидит, какой у них тут царит лад.
Но реакция девушки оказалась странной. Она густо покраснела до самых корней волос и, немного помолчав, сказала дрожащим от волнения голосом:
– Леди Маргарет, я, наверно, не смогу пойти.
Маргарет раздраженно вздохнула. Ей уже порядком надоело изображать благодетельницу. Ей и в голову не могло прийти, что эта тварь осмелится отказываться.
– Что за ерунда! – раздраженно буркнула она. – Почему это не сможешь? Вот увидишь, как все будут милы с тобой.
На самом деле ей было плевать, как воспримут гости появление этой особы. Главное, как она сама будет выглядеть в этой ситуации. Она демонстративно раскрыла очередную поваренную книгу, но, бросив взгляд на Франческу, заметила, как исказилось ее лицо.
– Ну в чем дело? – спросила она, не пытаясь смягчить тон.
– Я… – Франческа с трудом подбирала слова. – Я… вряд ли смогу пойти, потому что…
– Ну же, в чем проблема?
– Мне нечего надеть для такого случая, – выговорила наконец Франческа, опустив глаза.
Леди Маргарет на секунду устыдилась самой себя.
– Ах, прости, дорогая, я об этом не подумала.
Она забарабанила пальцами по книжке. Вдруг ее осенило.
– А знаешь, что я придумала? – с воодушевлением сказала она. – У меня тут на чердаке целый шкаф со старыми платьями. Ты примерь, и то, что выберешь, мы отдадим портнихе здесь, в деревне, чтобы она его подогнала по фигуре. – Маргарет торжествующе улыбнулась. – Видишь, как все просто решается!
– Вы очень добры.
– Не стоит благодарности.
Она говорила правду. Вот случай продемонстрировать благородство! А Генри, увидев, сколько усилий она приложила к тому, чтобы итальянка прилично выглядела, будет очень доволен. Награда компенсирует затраченные усилия.
– И чтобы покончить с этой темой, – добавила она, растроганная собственной добротой, – могу сказать, что я отведу тебя к моему парикмахеру.
– Ах, нет, это уж слишком.
– Не глупи. Все правильно.
Франческа опять зарделась и провела рукой по волосам. С тех пор, как ее подстригли в монастыре, она старалась не смотреть на себя в зеркало. Ей запомнилось, как ее прекрасные длинные волосы прядями падали на пол, а она уговаривала себя не жалеть их. Все же она оставила на память одну прядку и хранила ее втайне от всех, оплакивая потерю.
– С новой прической ты будешь восхитительна, – заключила леди Маргарет, считая, что она исчерпала список благодеяний.
– Да, но…
– Ну, хватит об этом. Вот сейчас мы закончим с миссис Маккензи составление меню, и я поднимусь наверх, чтобы подобрать тебе что-нибудь. Потом позвоним парикмахеру. – Она сделала пометку в книжке. – Хорошо, Франческа?
– Да, спасибо.
– Вот и ладно. А теперь, если хочешь, можешь идти.
Теперь уже не было нужды завоевывать доверие девушки.
– Милли и Софи нужно как-то отвлечь от мыслей об обеде, раз он запаздывает.
– Да.
– Тогда ступай.
Наступило неловкое молчание; Франческа судорожно подыскивала слова, чтобы выразить свою благодарность, но леди Маргарет опять ее выручила.
– Я тебя не задерживаю.
– Я пошла.
И, смущенная, Франческа выбежала из кухни.
Патрик вел машину по шоссе в сторону проселочной дороги. Мысли его были далеко от управления «рейндж-ровером». Он и так уже провел за рулем целых полдня и здорово устал. А чем ближе он подъезжал к Лэрбеку, тем становился рассеянней. Его мыслями овладевала Франческа.
Четыре дня, которые он провел вдали от нее, в Эдинбурге, были полны томительной скуки, будто он и не жил это время. Пришлось извиняться перед друзьями, что он в плохой форме. Ему отчаянно хотелось уехать от нее как можно дальше, но как только он оказался далеко, не мог дождаться момента, когда увидит ее снова. Тем не менее он по-прежнему не знал, что и думать о своем отношении к ней.
Патрик пытался внушить себе, что Лэрбек – земля обетованная, где он отдохнет от тоски и одиночества, а потому и Франческа, как часть тамошней жизни, так его влечет. Ему правда не было так хорошо, как в те десять дней, что он провел вместе с ней, но Патрик убеждал себя, что на самом деле вся благодать исходила из спокойствия шотландского захолустья, обладающего целебными свойствами.
Но, несмотря на все самоуговоры, по мере приближения к Лэрбеку все его мысли сосредоточивались на Франческе. Думая о ней, он оживал. Вполне понятно, почему я о ней вспоминаю, снова и снова уговаривал он себя, просто ни с кем в последние годы не провел я подряд столько дней. Поэтому мне будет приятно с ней увидеться. Но в глубине души он знал, что испытывает к ней совсем иные чувства, совсем, совсем другие, хотя признаться в этом даже себе самому было невыносимо трудно. Эта девочка, появившаяся Бог знает откуда, чужая здесь, и противодействие, которое встретит его нежность к ней, будет неимоверным.
Чтобы выбросить из головы Франческу, он решил переключиться на званый ужин, который устраивала Маргарет. Но, увидев над холмами прозрачное голубое небо, окрашенное розовыми лучами заходящего солнца, он вдруг почувствовал такой прилив эмоций, так глубоко ощутил наслаждение любви, что перестал сопротивляться обуревавшим его мыслям. Он впервые узнал, что такое любовь.
Наконец Патрик подкатил к усадьбе Лэрбек. Он заглушил мотор и посидел, откинувшись на спинку сиденья, закинув руки за голову. Он еще чувствовал напряжение в спине и ногах от долгих часов, проведенных за баранкой, но общая усталость исчезла. Он снова был взбудоражен, свеж, счастлив, полон мальчишеского задора. Он отстегнул ремень безопасности и посмотрел на серую громадину замка. Из дверей выскочила Милли, за ней Софи, и обе бросились прямиком к машине.