На сером картоне были аккуратно разложены гладкие темно-коричневые обломки крупных ископаемых костей. Палеонтолог схватил лежавшую слева кость, постучал по ней ногтем, повернул другой стороной. Поочередно пересмотрел все восемь кусков, тяжелых и плотных, пропитанных кремнием и железом.
Многолетняя практика в анатомии скелета давала возможность сразу же мысленно дополнять, восстанавливать недостающие части костей и за их характерной формой угадывать полный скелет вымершего животного.
— Ну, теперь я все понимаю, Василий Петрович. На костях темная полированная корка — пустынный загар[20]. Значит, чабаны их собрали прямо с поверхности, в пустыне… Василий Петрович, ведь это динозавры! Такой сохранности! Это первая находка в Союзе. Нужно что-то сделать, чтобы отблагодарить этих чабанов.
— Вы думаете — премию? Да они, мой дорогой, богаче всех нас! Спрашивали, не нужно ли нам чего от их колхоза… Нет, тут чистый интерес к науке. Они завтра придут опять — хотят с вами встретиться и еще принесут какое-то силяу[21]. Ну-ка, давайте дыньку разрежем да рассудим на досуге.
С ломтем ароматной дыни в руке Никитин присел на корточки перед огромной картой на стене кабинета, вглядываясь в левый нижний угол, испещренный мелкими точками — знаком грозных песков. Старый ученый перегнулся с кресла, следя за пальцем Никитина.
— Это огромное поле костей динозавров примерно здесь, — говорил палеонтолог. — Триста пятьдесят километров от родников Талды-сай. Поблизости — колодцы Биссекты. Ехать придется песками до бугров Лайили. Дальше — каменистая пустыня и местами степь…
Ослепительный солнечный свет, отражаясь от белых стен низких построек, с непривычки резал глаза. Никитин, болезненно щурясь, шел через просторный двор товарной станции по мягкому ковру желтой пыли.
Три новенькие автомашины уже выехали из ворот и стояли гуськом у края дороги, поджидая начальника. Высоко горбились их белые брезентовые верха, на светлосером, еще блестящем лаке уже лежала красноватая пудра пыли. Вдоль дороги, в ту же сторону, куда были повернуты машины, по крупным камням широкого арыка, журча, стремилась чистая вода, словно смеясь над зноем и пылью. И в тон ей тихо гудели на малых оборотах заведенные моторы машин.
Никитин сел в кабину передней машины. Хлопнула дверца; косым столбом взвилась и зазолотилась пыль. Машины пошли в город белых домов и зеленых аллей, раскинувшийся у северного склона опаленных солнцем холмов.
Никитин, возвращаясь с позднего заседания, медленно шел вдоль тихо шепчущего арыка. У домов, под густой листвой деревьев, стало темно.
Прямо перед ним выскользнула из тени аллеи, легко перескочила арык и пошла по дороге девушка в белом платье. Голые загорелые ноги почти сливались с почвой, и от этого казалось, что девушка плывет по воздуху, не касаясь земли. Толстые черные косы, резко выделяясь на белой материи, тяжело лежали на ее спине и спускались до половины бедер своими распушившимися концами.
Глядя на быстро удалявшуюся фигурку, Никитин остановился, поддавшись минутной задумчивости, потом зашагал быстрее и скоро очутился у больших дощатых ворот приютившего экспедицию дома.
На обширном дворе, освещенном электричеством, Никитин увидел всех участников своей экспедиции, собравшихся у машин. Люди весело смеялись над чем-то, даже угрюмый старший шофер добродушно ухмылялся.
К Никитину быстро подошла черноглазая Маруся, препаратор экспедиции, на днях выбранная парторгом.
— Где вы пропадаете, Сергей Павлович? Мы собрание решили провести, а вас нет. Ждали, ждали, да как-то само собой и началось.
— Веселое собрание! — улыбнулся Никитин.
— Все из-за названий машин, — отозвалась Маруся.
— Каких названий?
— Вы знаете, мы решили начать соревнование между экипажами машин. А тут Мартын Мартынович и предложил: для удобства дать имя каждой машине.
— И на чем же порешили?
В разговор вмешался Мартын Мартынович, пожилой латыш в круглых очках, специалист по раскопкам.
— Вашу назвали “Молния”, а две другие — “Истребитель” и “Динозавр”.
Мощный гудок в три тона раздался на улице; в воротах вспыхнули и снова погасли фары черного “ЗИЛа”.
Никитин пошел навстречу секретарю обкома, с которым уже встречался по делам экспедиции.
— Недурно устроились, — огляделся тот. — Когда же в дорогу?
— Послезавтра.
— Отлично, товарищ Никитин! А у меня к тебе просьба… — Секретарь сделал паузу. — Я прямо с заседания… Там, как раз у Биссекты, оказывается, есть месторождение асфальта. Необходимо исследовать. Мои геологи настаивают… Короче, нужно захватить сотрудника из Геологического управления…
Никитин озабоченно нахмурился. Секретарь взял его под руку, и оба пошли в глубину двора.
— Как будто все?
— Все, Сергей Павлович. Можно приступать к погрузке.
— Действуйте вместе с Мартыном Мартыновичем. На нашу “Молнию”, передовую, — горючее и инструменты, на “Динозавра” — горючее, доски и оборудование лагеря, на “Истребителя” — воду, продукты и резину.
В низкую открытую дверь врывалось знойное дыхание дня. Никитин собирал в сумку разбросанные по столу бумаги, торопясь на телеграф.
— Можно? — раздался со двора мягкий женский голос.
В слепящем ярком четырехугольнике двери возник стройный черный силуэт, обведенный горящим ореолом по освещенному краю белого платья. Пришедшая слегка наклонилась, вглядываясь в полумрак комнаты, и перед Никитиным мелькнули вчерашние черные косы.
Смутное предчувствие чего-то хорошего заставило забиться сердце Никитина. Он поднялся навстречу гостье, державшей в руке небольшой чемоданчик, и знакомство состоялось.
— Мириам… а дальше как? — спросил палеонтолог.
— Нургалиева. Но достаточно Мириам, — улыбнулась девушка.
— Так вас не пугает, Мириам, что экспедиция наша трудная и далекая?
Черные глаза насмешливо блеснули.
— Нет, не пугает. Ваша экспедиция так снаряжена… Вчера диспетчер заявил мне, что эта поездка может заменить путевку на курорт.
— Ну, хорошо. — Никитин протянул ей руку. — Выбирайте себе машину, какая понравится.
— Мне, если можно, на “Истребитель”, к Марусе, — попросила девушка.
— Как это женщины успели сговориться? — рассмеялся палеонтолог, выходя во двор вместе с Мириам. — Да, — спохватился он, — ведь я, собственно, с вами познакомился еще вчера вечером, на улице Энгельса…
Он поклонился и пошел к воротам, а девушка недоуменно посмотрела ему вслед.