Читать интересную книгу Падение Гипериона - Дэн Симмонс

Вместо того чтобы исполнить приказ, комлог принялся перечислять опасности, которым она подвергнется в этом месте. Секретарь Сената прикрикнула на него: "Отставить!"

Микростраж напомнил о себе громким жужжанием. Его тонкий голосок в импланте осмелился заметить, что госпоже секретарю не следует отправляться в столь небезопасное место. Она и его заставила замолчать.

Сам портал начал отговаривать ее, пока она не запрограммировала его вручную с помощью универсальной карточки. Перед нею возникла дверь. Гладстон шагнула в нее.

Единственным все еще пригодным для обитания местом на луне Старой Земли были гора и область одного из морей, отведенные для Церемонии Масада ВКС. Именно здесь оказалась Гладстон. Зрительские трибуны и плац для парадов были пусты. Силовые поля десятого класса затуманивали звезды и стены кратера, но Гладстон видела: внутренний жар от ужасных гравитационных приливов растопил отдаленные горы, образовав на их месте новые каменные моря.

Она пошла через серую песчаную равнину. Слабая гравитация так и манила взлететь, и, вообразив себя на миг одним из тамплиерских воздушных шаров, нетерпеливо дергающим непрочную привязь, ей захотелось подпрыгнуть и помчаться вперед великанскими скачками, но она быстро справилась с этой блажью. Лишь пыль пилась позади секретаря Сената фантастическим шлейфом.

Воздух под куполом силового поля был разреженным, и Гладстон поймала себя на том, что дрожит от холода, несмотря на накидку с подогревом. На мгновение она застыла в центре безжизненной равнины, пытаясь убедить себя, что это и в самом деле Луна, первый плацдарм человечества на его долгом пути к звездам. Но трибуны и склады ВКС отвлекали ее, настраивая на какой-то несерьезный лад. Наконец Мейна Гладстон подняла глаза, чтобы увидеть то, ради чего прибыла сюда.

В черном небе висела Старая Земля. Конечно, не сама Старая Земля, а просто пульсирующий аккреционный диск в сферическом облаке осколков, которые когда-то ею были. Он сиял пронзительно Ярким светом, ярче любой из звезд, видимых с Патофы в редчайшие ясные ночи, но то была ядовитая яркость, от которой грязно-серая равнина отливала ледяным блеском.

Гладстон стояла и смотрела, не отрывая глаз. Она ни разу не была здесь, сознательно избегая этого места, и теперь, коль скоро псе же здесь оказалась, отчаянно желала хоть что-то почувствовать, что-то услышать, словно здесь обитал кто-то, чей голос мог даровать ей предостерегающее, ободряющее или просто сочувственное слово.

Но тщетно.

Она постояла так еще несколько минут, почти бездумно, чувствуя лишь, как мерзнут уши и нос. Пора возвращаться. На ТКЦ уже светает.

Вызвав портал, Гладстон напоследок оглянулась. Внезапно метрах в десяти от ее портала возник еще один. Странно. Во всей Сети лишь пять человек имели личные нуль-каналы на Луну Земли.

Микростраж с жужжанием спикировал вниз и завис между нею и человеком, появившейся из нового портала.

Это был Ли Хент. Оглядевшись, он передернул плечами от холода и быстро пошел к ней. В разреженном воздухе его голос звучал тонко, почти пискляво:

– Госпожа секретарь, вы должны немедленно вернуться. Бродягам удалось прорвать нашу оборону. Их контратака застала нас врасплох.

Гладстон вздохнула: она предвидела такое развитие событий.

– Хорошо. Гиперион держится? Мы можем эвакуировать оттуда нашу эскадру?

Хент замотал головой. Его губы посинели от холода.

– Вы не поняли меня, – донесся до нее приглушенный голос помощника. – Дело не в Гиперионе. Бродяги атакуют с разных направлений. Они вторглись в саму Сеть!

Мейна Гладстон почувствовала внезапный озноб. Она чуть заметно кивнула, плотнее закуталась в накидку и вышла через портал в непоправимо изменившийся мир.

19

Они стояли у порот долины Гробниц Времени: Ламия Брон и Мартин Силен, с ног до головы увешанные рюкзаками и сумками. Рядом, как суд старейшин, застыли Сол Вайнтрауб, Консул и отец Дюре. Первые вечерние тени, словно пальцы тьмы, протянулись через долину к слабо светящимся Гробницам.

– Я все еще не уверен, что стоит разделяться, – сказал Консул, потирая подбородок. Было очень жарко, и пот ручейками стекал по его небритым щекам.

Ламия пожала плечами:

– Мы же знаем, что каждый встретится со Шрайком один на один. Что с того, если мы разделимся на пару часов? Без продуктов нам каюк. Впрочем, как хотите. Можем пойти все вместе.

Консул и Сол перевели взгляд на отца Дюре. Священник едва держался на ногах. По-видимому, поиски Кассада отняли у него последние силы.

– Кто-то должен остаться на случай возвращения полковника, – сказал Сол. Ребенок на его руках казался до ужаса маленьким.

Ламия одобрительно кивнула и поправила ремни на плечах:

– Хорошо. До Башни часа два ходу. На обратный путь понадобится немногим больше. Ну, пусть еще час на укладку продуктов. Все равно мы успеем до темноты. Как раз к обеду к вернемся.

Консул и Дюре обменялись рукопожатиями с Силеном. Сол обнял Ламию.

– Счастливого возвращения, – прошептал он ей.

Она дотронулась до щеки ученого, на секунду коснулась макушки младенца, повернулась и быстрым шагом пошла к воротам долины.

– Эй, черт возьми, минуточку! – вскричал Мартин Силен, гремя на бегу флягами и бутылками.

Миновав седловину, они зашагали рядом. Оглянувшись, Силен увидел оставшихся – три цветных пятнышка среди валунов и дюн у Сфинкса.

– Все идет немного не так, как ожидалось, верно? – спросил он.

– Не знаю, – коротко ответила Ламия. Для похода она переоделась в шорты, и ее мускулистые ноги блестели от пота. – А ты что ожидал?

– Я рассчитывал закончить величайшую во Вселенной поэму, а потом отправиться восвояси. – Силен отхлебнул из последней бутылки с водой. – Дьявольщина, что ж мы не захватили побольше вина?

– А я вообще ничего не ожидала, – пробормотала Ламия себе под нос. Ее короткие кудри потемнели и прилипли к крепкой шее.

Силен фыркнул.

– Ты бы сюда не попала, если бы не этот твой любовник-кибрид…

– Клиент, – резко прервала она его.

– Как тебе угодно. Эта воскрешенная личность Джонни Китса решила, что неплохо было бы побывать здесь. И ты притащила его… Слушай, а ты еще не потеряла эту самую петлю Шрюна?

Ламия растерянно прикоснулась к миниатюрному нейрошунту за левым ухом. Тонкая осмотическая мембрана защищала от песка и пыли крохотные разъемы.

Силен снова рассмеялся:

– Без инфосферы ты все равно не распакуешь ее. С тем же успехом ты могла оставить эту хреновину на Лузусе или еще где-нибудь. – Поэт на миг умолк, распутывая ремни. – Слушай, а ты можешь сама подключиться к личности Китса?

Ламия вспомнила сны прошлой ночи. За ними стоял кто-то очень похожий на Джонни, но человек этот находился в Сети. Что это, воспоминания?

– Нет, – ответила она. – В петлю просто так не влезть. В ней столько информации, что сотня имплантов захлебнется. В теперь заткнись и пошевеливайся. – Она ускорила шаг, не оглядываясь на Силена.

Небо было безоблачное, зеленое, отливающее в глубине лазурью. Поле валунов впереди простиралось на юго-запад до пустошей, пустоши переходили в дюны. Силен и Ламия минут тридцать шли молча, погрузившись в свои мысли. Маленькое яркое солнце Гипериона висело в небе по правую руку от них.

– Дюны все круче, – заметила Ламия, когда они в очередной раз вскарабкались на гребень и соскользнули вниз. Из ее башмаков уже сыпался горячий песок.

Силен молча кивнул, остановился и вытер лицо шелковым платком. Большой пурпурный берет хоть и прикрывал лоб и левое ухо поэта, но от солнца не спасал.

– По возвышенности – там, на севере, – идти было бы легче. Мимо мертвого города.

Ламия, прикрыв глаза рукой, огляделась по сторонам.

– На той дороге мы потеряем не меньше получаса.

– А на этой еще больше. – Силен, усевшись прямо На песок, отхлебнул из бутылки. Потом снял с себя накидку и запихал в самый большой рюкзак.

– Что у тебя там? – поинтересовалась Ламия. – Рюкзак просто по швам трещит.

– Не твоего ума дело, женщина.

Ламия покачала головой и потерла обгоревшие щеки. Она не привыкла так долго находиться на солнце, к тому же атмосфера Гипериона почти не задерживала ультрафиолет. Нашарив в кармане тюбик с кремом от загара, Ламия размазала несколько капель по коже.

– Ладно, – кивнула она. – Изменим маршрут. Пойдем по гребню, пока не минуем дюны, а там срежем угол и двинемся к Башне.

Горы парили над горизонтом, и не думая приближаться. Ламия испытывала танталовы муки, глядя на снеговые шапки, сулящие прохладу. Долина Гробниц Времени уже скрылась за дюнами и валунами.

Ламия поправила свои рюкзаки, повернула направо и в один миг съехала вниз по раскаленному песку.

Вскоре под ногами вместо песка оказались чахлый утесник и игольчатая трава возвышенности. Мартин Силен неотрывно глядел на руины Града Поэтов. Ламия взяла влево, оставляя город в стороне. На пути начали попадаться полузасыпанные шоссе, мощеные каменными плитами. Одни опоясывали город, другие уходили в пустошь, теряясь в песках.