Весь день я думала только об этом, но кусочки головоломки, каковых, казалось бы, предостаточно, никак не хотели складываться в подобие единой картинки. Мои мысли были настолько поглощены накопившимися за последние сутки вопросами, что, машинально выполняя повседневные дела, я совершенно забыла о Рональде, ухо которого по-прежнему нуждалось в лечении. Давать псу лекарство ежедневно уже необязательно, но делать это раз в два дня все-таки следовало, а предшествовавшие сутки я пропустила. Поэтому, вспомнив о Рональде лишь поздно вечером, я обреченно вздохнула и направилась к покоям принца.
Мне повезло: тринадцатилетний мальчик-паж как раз привел пса с прогулки. Я успела перехватить Рональда в коридоре и обработала его ухо, тихо радуясь тому, что не столкнулась по ходу дела с принцем. Напоследок потрепав пса по лохматой голове, я распрямила спину. Увиденное меня, мягко говоря, не обрадовало. Дверь в опочивальню оказалась распахнута, а в дверном проеме стоял Рауль. Не знаю, как долго он наблюдал за моей деятельностью. В любом случае появился принц совершенно бесшумно.
– Зайди ко мне, – коротко бросил он, развернулся и прошел в глубь комнаты.
Выбора не было, и я обреченно проследовала за ним.
Один из стражников услужливо прикрыл за моей спиной дверь, за что я была почти готова его придушить.
Рауль стоял посреди комнаты, возле одного из низких столиков. Я остановилась на расстоянии нескольких шагов. Пауза затянулась.
– Как твои дела? – спросил Рауль, нарушая воцарившееся в комнате молчание.
Похоже, он чувствовал себя так же напряженно, как и я. Впрочем, я не дала бы руку на отсечение: понять по выражению лица принца, какие чувства он испытывает, всегда крайне сложно.
– Все хорошо.
– Как твои подопечные? Все здоровы?
– У игуаны была легкая депрессия, вызванная экзистенциальным кризисом на почве комплекса неполноценности. Но все уже почти прошло, из остаточных явлений – только насморк, – отбарабанила я.
– Смешно, – произнес принц с каменным лицом.
– Стараюсь, – ответила я с таким же.
– Мне кажется или в последнее время ты меня избегаешь?
Его высочество обогнул стол, таким образом приблизившись ко мне на пару шагов. Я с трудом поборола искушение отступить назад на такое же расстояние.
– Вам кажется, – не моргнув глазом ответила я.
– Ерунда, ты меня избегаешь.
– Зачем тогда вы спрашиваете?
– Чтобы предоставить тебе иллюзию выбора, – отозвался Рауль.
– Я не люблю иллюзий.
И именно поэтому предпочитаю свести общение с вами к необходимому минимуму.
– Я чем-то тебя обидел?
– Что вы, ваше высочество! Как может принц крови обидеть такую, как я?
– Значит, все-таки обидел. Чем? Только не говори, что я взял тебя силой.
– Какая жалость! – Я хлопнула себя рукой по бедру. – А я-то хотела стребовать с вас кругленькую сумму в качестве компенсации!
Принц отмахнулся от этой идеи, как от назойливой мухи:
– Если тебе нужны деньги, просто пойди в сокровищницу и возьми то, что захочешь.
– Вы отлично знаете, что я не стану этого делать.
– Знаю, поэтому и предложил.
– Вот как? – изогнула брови я. – Теперь у меня возникло острое желание отправиться в сокровищницу и вынести оттуда самый большой золотой слиток.
– Не дотащишь.
– Он настолько большой? Сводите меня в сокровищницу на экскурсию? Интересно посмотреть на такое чудо.
– Прямо сейчас сводить? – язвительно осведомился принц.
– Отчего бы и нет? На ночь глядя – самое то. Говорят, вид золота успокаивает нервы.
– Врут. Ты профессионально уходишь от ответа. Почему ты меня избегаешь?
Конечно, я ухожу от ответа. Ну что мне ему сказать? «Потому что я люблю вас, принц? Люблю так сильно, что мысли мои затуманиваются и я почти готова забыть, кто вы такой? И мне легче потерять вас один раз, чем каждый день терять снова и снова, никогда не зная, которая из потерь окажется окончательной?»
– У меня просто совсем не остается времени, – сказала я вслух. – Я продолжаю заниматься расследованием. Хотите послушать подробности?
– Сейчас – нет, – отрезал Рауль. – Прекрасный способ увести разговор в сторону, но он не сработал.
– Ничего, у меня есть в запасе еще несколько. Так вот, помимо расследования существуют мои обычные обязанности, которых с меня никто не снимал. А между тем я уже давно с трудом справляюсь с ними в одиночку.
– Так в чем проблема? Найми помощника.
– Как раз в этом-то и заключается сложность. Очень трудно найти Говорящую, которая обладала бы дворянским титулом и была бы при этом готова к работе в оранжерее.
– Понимаю. Эту проблему как-нибудь решим. Теперь мы можем вернуться к моему вопросу.
Я обреченно вздохнула:
– Ваше высочество, что вы хотите от меня услышать? Вы не хуже меня знаете, что между нами не может быть ничего даже мало-мальски серьезного. То, что произошло тогда в лесу, – не более чем случайность. Между нами бездонная пропасть. У нас слишком разный статус, разное воспитание, разные взгляды на жизнь. Не заставляйте меня унижаться и детально объяснять, насколько ваше социальное положение отличается от моего.
– Я тебя и не заставляю, – отозвался Рауль. – Это тебе самой, видимо, нравится унижаться, раз ты снова и снова возвращаешься к этой теме, когда тебя никто об этом не просит.
– Самой нравится? – возмутилась я. – Да я вообще не собиралась к вам сюда заходить! Вы сами меня позвали!
– Ну так не шла бы. Отговорилась бы головной болью, тебе не впервой.
– Ну, знаете, попробуй тут отговорись! А если бы вы разозлились и бросили меня в темницу?
– Ты всерьез думаешь, что я мог бы так поступить после всего, что ты для меня сделала? – Похоже, принц начал сердиться.
– А кто вас знает? – огрызнулась я.
– Ты специально пытаешься меня разозлить, чтобы я тебя прогнал?
Я не выдержала и, рассмеявшись, простонала:
– Ну в кого вы такой догадливый?
– Статус обязывает, – усмехнулся Рауль. – Тот самый, про который ты так любишь вспоминать.
Он решительно подошел ко мне почти вплотную и положил руки мне на плечи.
– Отпустите меня, – качнула головой я.
– Скажи, что я тебе безразличен, – предложил принц, заглядывая мне в глаза.
Я хотела это сказать. Я даже открыла было рот. Но он стоял слишком близко, а его руки, не позволяющие отстраниться, обнимали меня за плечи неожиданно нежно… И я промолчала, отведя взгляд.
– Значит, не отпущу, – тихо подытожил Рауль, легко подхватывая меня.
Я попыталась вырваться, нарушая тем самым все установленные рамки. Одного удара по плечу наследника было достаточно, чтобы отправиться на виселицу. Он же стерпел их штук пять, прежде чем окончательно и бесповоротно нейтрализовать мое сопротивление запрещенным приемом – поцелуем в губы. Потом поднес меня к кровати и опустил на постель, осторожно, как фарфоровую куклу.
– Я ненавижу даже само это слово – фаворитка, – перешла в словесное сопротивление я.
– Я тоже, – согласился Рауль. – Хочешь, я издам указ, запрещающий его использовать?
– Звучит заманчиво, но суть от этого не изменится.
– От этого – нет.
– А если сейчас кто-нибудь войдет?
– Придется поотрубать всем головы, – пообещал Рауль.
Он снова поцеловал меня в губы, потом в подбородок, в шею, опускаясь все ближе к груди. Добравшись таким образом до платья, принялся расстегивать стягивавшие ткань крючочки.
– А если опять заявится Эльвира?
Принц приостановился, то ли раздумывая, то ли просто пытаясь переключиться с процесса на разговор.
– Тогда другое дело. Втроем веселее, – определился с ответом он.
– Что?! – Я резко села на кровати, тем самым оттолкнув Рауля в сторону.
– Шучу, – отозвался он, мягко, но настойчиво укладывая меня обратно. – Это твои слова, забыла?
– Не мои, а вашего стражника, – возразила я. – Можете сами у него спросить.
– Его мы точно звать сюда не будем.
– Почему? А вдруг он молодой и красивый?
– Тем более. Ты же не хочешь, чтобы я казнил его в расцвете лет?
– Ладно, так и быть, пускай еще поживет.
Я обвила руками шею Рауля и на этот раз сама привлекла его к себе.
И снова, хотя теперь нас и окружали дворцовые декорации, в считаные секунды исчезли принц и Говорящая. Все это время я чувствовала, что нужна ему, именно я, только я одна. Об этом говорили каждая клеточка его тела, каждое движение бьющейся на шее жилки, каждый выдох и вдох.
Черт с тобой, мой принц. Ты победил. Ради коротких, но невероятно ярких минут счастья я, кажется, готова мучиться все остальное время.
Рауль лежал на спине, откинув голову назад, восстанавливая учащенное пока еще дыхание. Моя голова покоилась на его вытянутой правой руке; лицом я уткнулась ему в плечо. Левой рукой Рауль обхватил пальцы моей правой кисти. Его светлая вообще-то кожа на фоне моей казалась смуглой. Настолько тепло и уютно мне не было очень давно.