в середине разговора. — Можно и так сказать. Такое чувство, что я ждал этого всю свою жизнь.
Он наклоняется вперед, осыпая поцелуями подбородок Пайпер.
— Тьфу, вы двое отвратительны, — бормочу я, ставлю кофе Пайпер и хватаю свой, более чем готовая сбежать.
Чтобы быть справедливой к ним, они в основном держат КПК дома до минимума, что я ценю. Но видеть их вместе, пока это 13+, меня не беспокоит, как я думала. В основном, я просто рада за них. И, может быть, просто, может быть, немного ревную.
Я знала об этом факте, но, видя, как папа так ласков с Пайпер, становится еще более очевидным, что ни одно из моих взаимодействий с Тео не было таким.
Конечно, он уже дважды облил меня своей спермой. Но он даже не приблизился к тому, чтобы поцеловать меня. Черт возьми, он даже не позволяет мне прикоснуться к нему.
Извращенный хрен.
Ни один из них ничего не говорит, когда я выхожу из комнаты. Я скоро понимаю почему, когда оглядываюсь назад и нахожу их потерянными в их поцелуе.
У меня сжимается грудь при виде этого.
Черт возьми.
В ту секунду, когда я возвращаюсь в свою комнату, все, что я вижу, все, что я чувствую, — это он.
Мой телефон издевается надо мной с прикроватной тумбочки, но я игнорирую его.
Я не хочу знать, отправил ли он что-нибудь после своего ночного визита.
После паузы, глядя на это и желая, чтобы я была экстрасенсом дольше, чем следовало, я хватаю свою одежду на день и направляюсь в ванную, более чем готовая смыть с себя его запах и прикосновения. Кажется, совершенно нелогичным принимать душ перед посещением спортзала, но я ни за что не уйду из этого дома с его запахом в носу.
Ни за что на свете.
Завтра мы уезжаем из города на пять дней.
Я смогу оставить его и школу позади, как будто ни того, ни другого не существует.
* * *
Я трачу два часа, вымещая все свое разочарование и злость на Ксандере, а затем еще пара парней подходит, чтобы принять участие. Очевидно, взять на себя роль тренера внучки президента — это то, частью чего они все хотят быть. И я более чем счастлива потакать им, поскольку у каждого из них своя техника и разные навыки, которым они более чем готовы меня научить.
К тому времени, как я снова принимаю душ и переодеваюсь в нормальную одежду, я чувствую, что могу покорить весь мир. Или, может быть, Тео, по крайней мере.
Хотя мысль о том, чтобы отбиваться от него после того, как он влез в мое окно, не кажется хорошей идеей. Может быть, я смогу просто надрать ему задницу, если он снова попытается выкинуть такой трюк, как вчера утром в душе. Он, черт возьми, вполне заслуживает за это.
— Я думал, мне придется прийти и забрать тебя, — говорит глубокий, рокочущий, знакомый голос, когда я, наконец, выхожу из раздевалки.
Находиться в этой тихой комнате после последнего раза было чистой пыткой. Все время, пока я была в душе, я оглядывалась через плечо, прислушиваясь к любому намеку на то, что он может вот-вот появиться.
Мне неприятно, что я немного разочарована тем, что он этого так и не сделал.
Я выбрасываю нелепые мысли из головы, направляясь к своему дяде.
— Как дела, малышка?
— Да, неплохо, — говорю я. — Ты в порядке?
— Всегда. — Он подмигивает, забирая у меня сумку и обнимая меня за плечо.
— Убил кого-нибудь сегодня? — Спрашиваю я так небрежно, как будто спрашиваю о погоде.
— Пока нет, но еще рано. Проснулся всего час назад.
— Хорошая ночь, да?
— Конечно, малышка. Но твои уши слишком молоды и невинны для подробностей.
— Я сильно сомневаюсь в этом, Круз. Испытай меня.
Он смотрит на меня сверху вниз и смеется.
— Потому что я уже не играю в кости со смертью, проводя время с тобой. Мне не нужно развращать тебя еще больше, чем ты уже есть.
— Пффф. Ты ведь знаешь о поместье, в котором я выросла, верно? Я всю свою жизнь видела, как люди стреляют и трахаются на публике. Сейчас меня мало что может шокировать — даже твоя сомнительная мораль, по-видимому.
— Твоя мама — стерва. Извини.
— Согласна. Теперь ты собираешься меня кормить или как?
Он смеется, останавливаясь рядом со своим байком, который припаркован рядом с моим, и делая его похожим на игрушку.
Он перекидывает мою спортивную сумку через себя, чтобы избавить меня от необходимости нести ее, и забирается дальше.
— Обычное место?
— Ты меня знаешь.
Рокот его двигателя вибрирует во мне, когда я сажусь на свой собственный, гораздо менее мощный мотоцикл и завожу двигатель.
— Тогда поехали, — рявкает Круз, опуская свой шлем, в то время как я надеваю свой и убегаю через парковку.
Я тащусь за ним через весь город и визжу от восторга, когда мы вливаемся в поток машин и выезжаем из него, точно так же, как папа отказывается делать, когда мы гуляем вместе.
Он настаивает на том, чтобы быть разумным родителем, подавая хороший пример. Проблема в том, что я точно знаю, как ему нравится кататься на байке, когда он один, и, черт возьми, я жажду этого выброса адреналина так же сильно, как и он. Даже если для сравнения мой байк делает всего около трех миль в час.
Пройдет совсем немного времени, и я смогу играть с большими мальчиками. Волнение разливается по моим венам, когда мы, черт возьми, чуть не проскакиваем светофор, прежде чем Круз останавливает своего зверя возле нашего любимого места.
Он стаскивает шлем и проводит пальцами по волосам, более чем осознавая, что три женщины стоят у магазина по соседству с тем местом, куда мы направляемся.
Они могут быть вполне взрослыми людьми, но это не мешает им перешептываться и пялиться на него, как похотливые подростки. Я понимаю. Круз был одарен какой-то опасно привлекательной внешностью. Прямо как мой отец, не то чтобы я очень часто хотела бы это признавать.
— Никаких перепихонов, когда ты тусуешься со своей племянницей, — напоминаю я ему, когда он неторопливо проверяет каждоую из них. Зная его, он, вероятно, воображает, что имеет их всех одновременно.
Может, он и красавчик, но в то же время он огромный ебучий мужик-шлюха.
— Я знаю правила, малышка.
— Фу, правда? — Спрашиваю я, содрогаясь от имени, которым папа называет Пайпер, когда думает, что я не слушаю. Круз делает это только для того, чтобы вывести меня из себя, и это срабатывает каждый чертов раз.