Читать интересную книгу Чёрная Пешка - Александр Лукьянов

В овальной кают-компании, склонившись к экрану вычислителя, о чем-то оживленно спорили трое. Всеслав сразу узнал Комова, известного ему по фотографии. Молодая привлекательная женщина и румяный полный блондин были Всеславу совершенно неизвестны.

-А? - сказал Комов с неудовольствием и повернулся к двери.

Любимый ученик доктора Мбога, успешно и прочно утверждающийся на научном Олимпе, Комов с первого взгляда не понравился В.Лунину. Начинающий небожитель вел себя соответственно. Знакомые отмечали, что «вечно он высматривает что-то за далекими горизонтами и думает о чем-то своем, дьявольски возвышенном. На землю он спускается в тех случаях, когда кто-то или что-то, случайно или с умыслом, становится препятствием для его изысканий. Тогда он недрогнувшей рукой, зачастую совершенно беспощадно, устраняет препятствие и вновь взмывает к себе на Олимп. ...И, в общем-то, ничего такого-этакого тут нет. Когда человек занимается проблемой инопланетных психологий, причем занимается успешно, дерется на самом переднем крае и себя совершенно не жалеет; когда при этом он, как говорят, является одним из выдающихся "футурмастеров" планеты, тогда ему можно многое простить и относиться к его манерам с определенным снисхождением»[1]. Только как раз подобного Всеслав категорически не желал прощать. Его идеалом навсегда остался Р.Сикорски, которого он ставил гораздо выше Комова и Горбовского, вместе взятых, уже за то, что руководитель КОМКОНа-2 оставался для общающихся с ним не отстраненным божеством, а живым человеком, пусть даже превосходящим собеседника во многих отношениях.

-Здравствуйте, здравствуйте... С прибытием... Вы - Абалкин, практикант КОМКОНа? (Ревушка кивнул. Всеслав отметил выражение интереса в глазах Комова, тут же исчезнувшее, когда тот перевел взгляд на Луччатти) Вы - если не ошибаюсь - Луччатти из... ммм... технического отдела?

-Совершенно верно.

-И... эээ?...

-Всеслав Глебович Лунин. Консультант-аналитик секции «Саракш» Комитета по Контролю. - Всеслав щелкнул каблуками и церемонно склонил голову, - А мы честь имеем отрекомендоваться, как мне кажется, Геннадию... эээ... Юрьевичу Комову, директору Института ксенологии, профессору, консультанту Всемирного Совета, доктору философии, доктору ксенологии, магистру социоконструктивистики, члену-корреспонденту Австралийской Академии, лауреату семи премий Общества футурмастеров, действительному члену Большого Лицея Евразии, заочному соприсяжному Большого Лабораториума Наук Великой Тагоры?

Геннадия Комова его немногочисленные друзья называли просто «капитаном» или «Генкой». Милостиво допущенные к особе именовали его «my captain», соединяя уважение и пиетет с известной долей фамильярности. Для прочих оставались официальные имя-отчество и титулование по должностям, коих у Г.Ю.Комова был приличный букет. Всеслав не преминул воспользоваться ситуацией и, продемонстрировал, что почтительную дистанцию между собой и Комовым устанавливает все-таки он, а не мэтр.

Комов понял шпильку и пренебрежительно усмехнулся. Впрочем, он мгновенно сравнял счет:

-Верно. А, вдобавок, и руководителю данной экспедиции, под началом которого всем предстоит работать. - бросил он. - Позвольте в свою очередь познакомить вас с Джорджем Раулингсоном и Мартой Сведенберг - моими прямыми заместителями, а вашими непосредственными кураторами. Присаживайтесь. Давайте скоординируем наши планы. Лев?

-Насколько мне известно, -начал Абалкин, -на Саракше в подземной Крепости на юге Отчизны Максимом Отто Каммерером обнаружен объект, представляющий большой интерес с точки зрения зоопсихологии. Это вид животных-киноидов с крупными головами, обладающих поразительными способностями к самоорганизации и обмену информацией. Полагаю, их изучение могло бы дать ответ на многие вопросы...

-Да, я внимательно прочел вашу программу действий в этом направлении. - прервал Комов, - и согласен практически со всем. Хочется внести только одну поправку. С существами должен иметь дело не зоопсихолог, а, как это сейчас модно говорить, прогрессор. В каковой роли вам и предстоит выступить. Во всяком случае, подход к ним, только как к животным, пусть даже не совсем обычным, мне представляется неверным.

Ревушка озадаченно молчал.

-Все необходимое для исследований оборудование, как заказанное вами, так и то, что может впоследствии понадобиться, уже на борту. Прикрепляю вас к Джорджу. Что ж, займитесь киноидами, тогда как контакты с аборигенами для вас должны быть сведены к необходимому минимуму. Не скрою, объект вашего, Лёва, любопытства привлекателен и для меня. Так, что не сочтите за бестактность, если я довольно часто буду лезть через плечо с вопросами, а то и с советами. Так, хорошо. Далее... У... эээ... Марко пристрастия за последний месяц не изменились? По-прежнему хочется порыться в Крепости на предмет уточнения аспектов материальной культуры Саракша?

-Безусловно!

-Отлично. Возникающие вопросы в дальнейшем согласовывайте с Мартой, для меня, честно говоря, это куда менее интересно. А вы?

Вряд ли Комов нарочно избирал манеру, «когда с человеком разговаривают, а сами смотрят куда угодно, только не на человека»[2]. . Но так уж получилось. За Ревушкой он во время беседы внимательнейшим образом наблюдал, Циркулю соизволил уделить некоторое внимание, а, обращаясь к Коту, разглядывал что-то на экране. Всеслав пару секунд помедлил, шлифуя форму ответа. До зуда хотелось провозгласить своеобразную декларацию независимости от Геннадия Мудрого.

-Лечу на Саракш для личной встречи со Странником и обсуждения на месте деталей некоторых операций.

-Не секрет, каких именно?

-Не секрет.

(Пауза)

-Хм... Ну-ну... Сикорски согласился вас выслушать?

-Согласится.

-Высадка на поверхность Саракша разрешена?

-Формальных запретов нет.

-Кондиционирование?

-Пройдено.

-Ладно, быть по сему. Считаю обмен верительными грамотами законченным, и никого не задерживаю. Давайте готовиться к Д-прыжку.

Комментарий Сяо Жень:

У читателя может сложиться впечатление, что дед был конфликтным и сверхсклочным скандалистом, ни с кем не находящим общего языка. Ну, нет же, нет! Как раз наоборот. Он всегда чувствовал себя в полном вакууме. После смерти матери так и не нашлось человека, с которым Всеславу удалось бы добиться близости. Ему очень хотелось быть рядом с тем, «с кем можно молчать». Он необычайно нуждался в понимании без слов и дружеском участии, он мучительно искал того, кто примет его со всеми недостатками и кому он сам за это простит все минусы. Однако, быть может, был при том чрезмерно требователен? Трудно сказать... Ясно одно: чем менее тактичным и уважительным было движение партнера по общению навстречу Всеславу, тем более (в квадрате! в кубе!) резкой могла стать ответная реакция В.Лунина. При этом очень важную роль играло общественное положение. Если деду был антипатичен рядовой обыватель, все сводилось к деликатному уклонению Всеслава от сближения - зачем обижать человека? Но в ситуации, подобной описанной, когда неприятные эмоции вызывало высокопоставленное лицо, дед не считал нужным сдерживаться: «Eminence obliges»[3] Не внучке и не деда осуждать за это.

Итак, блистательное равнодушие Комова ко всему, что его не интересовало, на этот раз отразилось от зеркальной поверхности. Жаль, оч-чень жаль, что Геннадий Юрьевич в этом случае (как, впрочем, и всегда) не соблаговолил снизойти до реакции собеседника.

Орбита Земли

борт крейсера "Ромул"

2 июня 2158 года, 14.10

 В круглое помещение с алюминиевыми стенами и сводчатым потолком выходили люки тридцати восьми безынерционных камер, посередине находился лифт к нижнему этажу, где имели место склады, кухни-синтезатор, души и прочее.

-Занимайте камеры. - чарующим девичьим голосом предложил кибер. - Прошу поторопиться.

-«Камеры». - с сомнением сказал по-хонтийски Луччатти.

-«Лагери», «тюрьмы» - быстро подхватил на базовом наречии Лунин. – «перевоспитание», «зоны труда», «шоковая терапия», "силовая демократизация", «эффект устрашения»...

Они щелкнули тумблерами, бесшумно открылись овальные люки. Лунин проводил взглядами Ревушку и Зайца и вошел в свою камеру. Люк закрылся. Над головой желтым сияла световая панель. Пневматические держатели ожили, бережно и быстро охватили тело. На голову опустился шлем, запахло озоном.

-Будьте добры, закройте глаза, дышите ровно и глубоко. Постарайтесь не волноваться, если ощущения будут неприятными. - любезно попросил кибер.

-Не «если», а «когда», - нравоучительно поправил Лунин, - и не «неприятными», а «мерзопакостнейшими».

Кибер проигнорировал нравоучение и начал обратный отсчет.

Всеслав знал, что в это время главный бортовой вычислитель «Ромула» послал на контрольную станцию запрос на разрешение предстоящего нуль-перехода. Вместе с разрешением должны быть получены семь тождественных программ перехода и возвращения. Вычислитель сверит их и, если не найдет противоречий, начнет подготовку к скачку через подпространство. «Уже начал». - понял Лунин, когда почувствовал едва ощутимое головокружение. «Ромул» находился на одной из высотных орбит вместе с прочими звездолетами различных размеров и конструкций, также ожидающими очереди на старт.