и страшным голосом шептала, что она уже всё придумала: они ни в чём не будут нуждаться, у неё будут деньги, много денег, Илье больше не придётся сниматься, они поженятся и уедут жить в любую точку мира, которую он выберет. Просто надо подождать.
От самоуверенности, с какой она рассмеялась ему в лицо в лифте, не осталось и следа. И от той лживой драмы, что она так любила разыгрывать, представляя, как Прегер узнает об их связи — лишь воспоминания.
Прегер узнал — и настоящий развод поверг её в шок, ужас, панику.
Раздавил, сломал, размазал.
— Давай уедем, малыш! Сбежим от всех. Помнишь, ты сам предлагал. Туда, где будем только ты и я. Не бросай меня! Пожалуйста, Илья! Только не сейчас, — заклинала она, стоя перед ним на коленях и преданно заглядывая в глаза, как побитая собака. — Хочешь, я… — стала расстёгивать ширинку, облизывая губы.
Илья молча убрал её руки, вышел из кабинета и… не почувствовал ничего.
Ни злорадства, ни презрения, ни превосходства.
Ни удовлетворения от того, что всё же добился чего хотел: Рита готова была бросить Прегера ради него, даже больше — она готова ради него на всё.
Нет. Ни жалости, ни сожаления, ни неприязни.
Ни радости, ни лёгкости, ни освобождения.
Ни-че-го.
Только вселенская пустота.
Выйдя от Прегера, он сел на бетонную тумбу, словно воин, что воткнул меч в землю, залитую кровью врагов, и устало уронил голову на руки.
Его война закончена. Но победил ли он?
Дарует ли это его матери покой? Изменит ли его загубленное детство? Даст ли ему свободу? Поселит в душе мир? Позволит стать счастливым?
Он тяжело вздохнул. Взял такси и поехал к агенту.
Война войной, но сейчас Илье катастрофически нужны были деньги, иначе мать придётся забрать из пансионата, она снова окажется дома и… снова начнётся ад.
А он теперь не один, и не имеет права взвалить это на Янку.
Он найдёт деньги во что бы то ни стало.
Он согласиться на любую работу, за любые деньги.
Но его агент предлагал только одну…
— Стефан, я не могу лететь в Будапешт, — нервно вышагивал Илья по кабинету агента.
— Илиас, — подкурив сигару, сморщился Стефан. Агент сидел, утонув в огромном кожаном кресле, и вид у него был как у колумбийского наркобарона, а не пожилого венгра, что обеспечивал Илью работой. — Если Будапешт столица мировой порноиндустрии, а я там родился, это не значит, что я снова приглашаю тебя в актёры или, как встарь, присунуть там какой-нибудь дамочке за пару сотен баксов. Хотя… — он выпустил дым в потолок, — можно ведь и в маске сниматься и пара тысяч баксов за твои «услуги» теперь вполне вменяемая цена. Если тебе нужны деньги, я могу…
— Стеф, — перебил Илья и покачал головой. — Я же сказал: нет! Такую работу я и сам найду. Но мне нужна другая. У меня теперь есть девушка. Я не могу ни то, ни другое. С этим покончено. Я хочу просто съёмку. Хорошую съёмку. Чистую.
— Не съём? — обнажил Стефан в улыбке крупные зубы, что на фоне смуглой кожи особенно выделялись белизной. — Так надо было соглашаться на Мальту. Отличное было предложение, просто… му-а! — поцеловал он собранные в щепотку кончики пальчики. — Не будь я уже так стар для всего этого, сам бы полетел. Но увы, объективы больше не интересует моя волосатая задница.
Увы да, надо было. Надо было дать ответ ещё на прошлой неделе, когда ненасытная сука Рита обещала Илье дать миллион, лишь бы он никуда не летел. А теперь ни миллиона, ни фотосессии, счета за реабилитационный центр подросли почти вдвое, а японский фотограф из имеющихся у Стефана портфолио выбрал другую модель.
— Хотя бы позвони ему, Стеф. Может ещё не всё потеряно? Скажи: я согласен, и пятьдесят процентов комиссионных — твои.
— Хм! Пятьдесят процентов? — изогнул широкую бровь агент. Пружинисто встал. — Умеешь ты уговаривать, Илиас.
Он пересёк комнату, по стенам которой были развешаны мужские фотографии, — Стефана не интересовали модели-девочки, — подошёл к столу и взял телефон.
— Кон-нитива, Аки! — улыбнулся он, когда на том конце ответили.
О чём дальше шёл разговор на японском Илья не знал. Он опёрся бедром о стол и делал вид, что листает альбом, хотя вряд ли видел мускулистые или, наоборот, тщедушные тела, суровые мужские или совсем мальчишечьи лица — он мысленно умолял японца передумать и сосредоточенно повторял «Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!», бездумно переворачивая глянцевые страницы.
— Да ты счастливчик! — выдохнул Стефан, возвращая на стол трубку.
Илья выдохнул, боясь и надеяться, что получилось.
— Вылетаешь послезавтра. Я закажу билет.
— Спасибо! — Илья порывисто обнял Стефана.
— Не торопись благодарить, — отстранился тот и стал сосредоточенно раскуривать почти потухшую за время разговора сигару.
— Стефан! Что? — сверлил его глазами Илья.
Он выпустил дым в потолок.
— Узкоглазый снизил гонорар вдвое.
— Сукин сын! — выдохнул Илья, подсчитывая.
С учётом комиссионных агенту этого не хватит даже закрыть долги.
Чёрт! Месть оказалась делом хлопотным. Хорошие фотосессии попадались нечасто, и пока у Ильи была Рита, его маленький бизнес потихоньку затухал — боясь, что она узнает и всё испортит, Илья не рисковал и чаще отказывался, чем соглашался навещать своих постоянных клиенток. Вот только клиентки этого очень не любят, а счета никто не отменял…
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
— Но есть и хорошая новость, — зажав в зубах сигару, Стефан открыл сейф. — Я выдам тебе аванс, Илиас.
Наверняка отчаяние было написано у Ильи на лице, но это уже было лучше, чем ничего.
— Твоей девушке ведь необязательно знать куда ты полетел и зачем, — отчитывал агент купюры, исподлобья глядя на Илью. — Раз она не против съёмок, может, подумаешь?
Илья засунул деньги в карман и качнул головой:
— Я против, Стефан. Я просто расплачусь с долгами и завяжу с этим. Совсем.
И он ни единой буквой не лгал. Илья всегда хотел зарабатывать головой, а не телом. И не для того столько сил потратил на учёбу, чтобы всю жизнь демонстрировать на камеру ягодицы, а уж тем более за деньги потрахивать тёток, что ему в матери годились. Это был временный, вынужденный план. И Стефан ему сильно помог, особенно в те времена, что он назвал «как встарь», когда Илья подрабатывал мальчиком по вызову. Он был благодарен Стефу даже за это, за всё, что сукин сын для него сделал, но пришло время двигаться дальше.
Илья махнул рукой на прощанье и вышел из офиса агента.
Пусть сумма была плёвой — он что-нибудь обязательно придумает.
Это его не пугало. С этим он справится.