Читать интересную книгу "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив"

— Последний рывок, большое сердце, — сказал Зигмар, когда они скакали по мосту Саденрейк, минуя фрески и резные фигуры героев Унберогенов. Воины у ворот забегали в суматохе, когда он остановил своего измученного коня. Он спрыгнул с седла и сделал паузу, чтобы протереть морду взмыленного скакуна.

— Ты подходящий конь для бога, — произнёс он, прежде чем передать поводья одному из подбежавших воинов.

Зигмар повернулся и побежал по улицам города, задыхаясь и смертельно боясь, что может быть уже слишком поздно. Когда он пересёк открытую площадь на северном берегу реки, то прикоснулся к Камню клятвы у своего сердца, ослабляя перевязь, удерживающую Гхал-мараз на спине. Он резким взмахом освободил оружие, продолжив бег с молотом поперек груди. Магия, связанная с древним звёздным металлом, заблистала в ожидании.

Если повитуха была права, то Гхал-мараз ему пригодится.

В конце концов, он пришёл к дому Вольфгарта, небольшому двухэтажному зданию из вытесанного гномами камня, деревянного бруса, обработанного самим мастером Голтвином, и кованых украшений из металла, выполненных кузнецом Гованноном… Это был прекрасный дом, благословленный для великой любви и обильного смеха.

Зигмар услышал крики, разорвавшие тишину, и полные боли.

Открылась дверь, и появился Вольфгарт, плача и с руками по локоть в крови.

— Я опоздал? — спросил Зигмар.

— Нет, господин мой, — ответил Вольфгарт, задыхаясь. — Всё закончилось только что.

— И…? — спросил Зигмар, протягивая Гхал-мараз. — Права ли оказалась повитуха?

— О да, — ответил Вольфгарт, и его лицо осветилось гордостью. — Это мальчик!

Джош Рейнольдс

Кровь Нагаша

Неферата

Не переведено.

Владыка Смерти

Не переведено.

Хозяин Моркейна

Клыки гадюки

Не переведено.

К.Л. Вернер

Чёрная чума

Мёртвая зима

Не переведено.

Осквернённая Империя

Не переведено.

Волк Зигмара

Не переведено.

Чумной жрец

Возле крестьянской мазанки стояло невысокое деревянное святилище. Сложенный из брёвен алтарь был посвящён капризным духам природы, насылающим невзгоды на головы рейкландских виргатариев. Чтобы задобрить эти зловредные силы, святилище было обвешано самыми чудными подношениями: на полочке, между каменной чашей с ячменём и пучком пшеницы, выстроились надтреснутые клювы ворон и сорокопутов. К тонкой палке, висящей над алтарём, была привязана иссохшая лапка лисицы, пойманной в курятнике, а на самой верхушке — прибит человеческий палец, отрубленный у какого-то бродяги; палец указывал наверх, на небеса, на древних богов ветра и грозы.

А из тени под алтарём чёрные глаза-бусины наблюдали, как два виллана вынесли из сарая тяжёлые кули с зерном. Когда их погрузили на запряжённую волами повозку, соглядатай едва сдержал ехидный смешок. Запах пота и тяжёлого труда распространился от плечистых крестьян, смешиваясь с удушливой вонью волов и другой скотины. Однако ещё один запах, более тонкий, остался для людей незамеченным. Среди прочих ароматов этот был самым важным, ибо то был запах смерти, и поднимался он от тех самых мешков, которые ворочали сейчас крестьяне.

Прямо у них под носом, и эти глупцы даже не заметили!

В голове вспыхнуло иссушающее чувство презрения, Скрич стеганул по грязи своим длинным голым хвостом. Жалкие людишки: подлые, слепые создания, ума — не больше чем у блохи! Неважно видят и слышат, но обоняние — его попросту нет! Они и своего запаха распознать не могут, не то, что другого существа! Воистину, эти слабые, презренные твари тянут дни лишь с позволения Рогатой!

Как только люди закончили работу, Скрич бросился из убежища прочь. Если бы крестьяне в тот момент обернулись, их глазам предстало бы совершенно гротескное зрелище: крупное, крысоподобное создание в запачканных чёрных лохмотьях удирало по грязной жиже в направлении свинарника. Помимо того люди могли бы заметить ржавый меч, привязанный к поясу чудовища верёвкой из крысиных кишок, и злобный ум, блестевший в его чёрных глазах. И тогда они припомнили бы старые сказки о подземных жителях, о нелюдях, обитающих в непроглядной тьме подземного мира, и в страхе обратились бы в бегство.

Но Скрич был хитёр и передвигался лишь тогда, когда был уверен, что его не заметят. Людское невежество стало для скавенов отличным прикрытием, и они, пользуясь своей анонимностью, тайно расхищали человеческие богатства. Оружие, пища, одежда, рабы — всё это людишки, сами того не зная, поставляли своим неприметным соседям. По глупости они списывали похищения и кражи на всевозможных бандитов, волков и призраков, но об истинной причине своих несчастий догадывались лишь немногие.

Скрич бросился к свинарнику и прошмыгнул в узкую щель в плетёной стене. Плюхнувшись в навозную кучу, он тотчас же развернулся, чтобы держать крестьян в поле зрения. Не забывал скавен прислушиваться и к похрюкиванию свиней, взволнованных вторжением в их загон. Если животные расшумятся, их можно будет успокоить быстрым ударом двузубого кинжала. Лезвие было отравлено, и свиньи издохнут почти мгновенно, а когда глупые человеки будут их осматривать, они найдут две ранки от кинжала и подумают, что скотину покусала гадюка.

Хотя он не думал, что люди будут всерьёз беспокоиться о шумной свинье — они были слишком заняты погрузкой зерна. По их позам и запаху Скрич определил, что они крайне взволнованы. Скавен часто наблюдал за крестьянами и знал в чём причина. Людской вожак — человек, который владел ими и их землёй — потребовал в этом году свою долю раньше обычного, а Скрич уже видел, что случалось, когда крестьяне медлили с выполнением его приказов.

В глазах крысолюда промелькнул злобный огонёк. Скоро эти вилланы будут работать на нового господина.

Если, конечно, выживут.

Скрич подождал, пока повозка не выехала со двора и бросился прочь из сарая. Он был доволен, что смертоносный груз направился в поместье человеческого вожака. Люди, сами того не подозревая, везли смерть в сердце своего поселения.

У скавена потекли слюнки от одной мысли о том, что жители целой деревни погибнут от ужасного оружия, которое напустят на них крысолюди — это оружие повергнет их в прах со всей жестокостью и злобой Рогатой Крысы. Пусть человеки знают своё место. Скавены им ещё покажут.

Таясь в тенях, шныряя возле стен и деревьев, проползая под кустами и заборами, Скрич проследил за повозкой до самой деревни. С каждым шагом скавен всё больше давился злобным смехом — всё шло как по маслу. Он, было, испугался, когда телега подъехала к стоящему вокруг деревни частоколу, и из сторожки ей навстречу выдвинулись с сердитыми лицами сторожевые люди. Они были раздосадованы тем, что их оторвали от безделья, и с этакой напускной жестокостью принялись задирать крестьян. Для Скрича всё это было уж слишком знакомо. Иногда его даже пугало то, насколько поведение некоторых людей походило на повадки скавенов.

Когда же стражники стали колоть и тыкать кули древками копий, Скрич забеспокоился не на шутку; затаив дыхание, он смотрел, как рвётся мешковина, и из прорех тонкой струйкой сыплются зёрна. Если бы только люди присмотрелись к мешкам, если бы они заметили, что скавены подменили вилланские зёрна своими…

Нет, всё в порядке. Охранники не обнаружили ничего необычного и отступились. Копейщики пропустили телегу за ворота, и Скрич возбуждённо заскрежетал резцами.

Шпион выскочил из своего укрытия и пустился вдоль стены, специально заложив большой крюк, чтобы обойти нелепые деревянные маски, привязанные к брёвнам для отпугивания волков и злых духов. Он ухватился своей когтистой лапой за столб, неуклюже выдававшийся из частокола на южной границе, и в мгновение ока взлетел по нему вверх. Скавен приземлился на грядку с репой уже на другой стороне и прижался к земле. Он приподнял только нос, чтобы исследовать запахи деревни, и навострил уши в поисках любого звука, который мог бы означать, что его вторжение не осталось незамеченным.

Довольный, что не привлёк лишнего внимания, Скрич прошмыгнул к ближайшей мазанке. Примерившись, он запрыгнул на крышу так же легко, как до этого перелетел через частокол.

С величайшей осторожностью лазутчик пополз по соломенной крыше. Скрич уже по опыту знал, как ненадёжны эти строения.