надеялся, что Сюнне никогда не придется лицезреть эти записи. На первый взгляд они были совершенно невинными, но в контексте ситуации просто ужасали.
– Полагаю, вы не обсуждали свое… прошлое с Сюнной? Ей ведь ничего не известно?
– Нет, – ответил Роберт, опуская веки и надеясь, что терзающая его головная боль не станет еще более невыносимой. Проблем у него и без того хватало.
– Вы понимаете, что нам придется поставить ее в известность о ваших связях с Эмилем, верно?
– У меня нет никаких связей с этим негодяем, – огрызнулся Роберт.
– Значит, нам придется рассказать о возможных связях… – сказал инспектор, нахмурившись, но не повышая голоса. – Будем исходить из того, что вы невиновны, хотя на этот счет у меня есть сомнения – и немалые. Отсутствие улик еще не значит, что вы чисты как слеза младенца. Более того, и Эмиль, кажется, тоже не очень верит в вашу невиновность. Пропал ребенок – и если бы я считал, что правда о вас могла бы хоть немного помочь нам в поисках Кьяртана, я немедленно рассказал бы об этом вашей девушке. Исключительно из тактичности по отношению к ней – заметьте, к ней, а не к вам – я предоставлю вам возможность самому с ней объясниться. Во второй половине дня я снова свяжусь с вами, чтобы обговорить ситуацию. Советую вам к тому времени во всем признаться Сюнне, иначе я буду вынужден сам рассказать ей, почему ее сына похитил незнакомец.
Роберт поднялся и, не прощаясь, стремительно вышел из помещения.
Холодные, бесцветные стены в коридоре полицейского участка давили на него.
Он размышлял о Сюнне, этой удивительной девушке, которая подарила ему надежду на новую и лучшую жизнь. На более светлое будущее.
И вот теперь Роберт опасался, вернее, был уверен, что эта мечта вот-вот превратится в пыль.
29
– Сегодня вечером по телевизору будет мое интервью, которое у меня взяли по телефону, – сообщил Ари.
Томас отдежурил в ночь и вызвал Ари на утреннюю планерку, и теперь они за чашкой кофе обсуждали ближайшие дела и расписание смен. Все шло к тому, что вечером карантин будет снят, и эта новость уже успела распространиться по городку, как бывает в небольших населенных пунктах. Жизнь постепенно возвращалась на круги своя: некоторые обитатели Сиглуфьордюра начали выходить на работу, хотя большая часть офисов и магазинов пока оставалась закрытой. Пролетел слух, что утром к работе вернулся пекарь, так что можно теперь купить свежего хлеба, но формально пекарня еще не открывалась. И все-таки на городке по-прежнему будто лежала незримая тень – люди еще не справились с шоком от смерти медсестры, которая всю свою сознательную жизнь прожила в Сиглуфьордюре и со многими тут дружила.
– Интервью? – переспросил Томас рассеянно. – А, ну да. Ты его дал той телевизионщице – Исрун, правильно?
– Вот-вот.
– Отлично, профессор, – отреагировал Томас, проводя рукой по своим реденьким волосам. Мыслями он был где-то далеко – его явно что-то тревожило.
– Ты беспокоишься по поводу этого вируса? – спросил Ари. – Думаешь, что ограничения снимают слишком рано?
– Беспокоюсь? Нет, пожалуй. А кстати, чуть не забыл… Ночью я разговаривал с больницей – выяснял обстановку. Состояние Сандры ухудшилось. Ты ведь ее навещал в последние месяцы, верно?
Ари кивнул и почувствовал, как у него заныло под ложечкой.
– Да… – только и смог сказать он.
– Не хочешь заглянуть к ней? Хоть попрощаетесь, если, не дай бог, все обернется плохо. У нее тяжелая форма гриппа, но особой опасности заразиться нет.
– Конечно, – ответил Ари, стараясь не смотреть Томасу в глаза.
Некоторое время они оба молчали.
– Я выставил… – начал Томас, но осекся, а потом продолжил: – Слушай, профессор, я выставил дом на продажу.
– Дом? Твой? Ты что, переезжаешь? – удивился Ари.
– Да, наш с женой дом здесь, в Сиглуфьордюре. Но ты не волнуйся, сразу я тебя не брошу. Я разговаривал с женой, и она настаивает, чтобы я переехал в Рейкьявик. Попытаемся спасти наш брак. Я пообещал, что выставлю дом на продажу, а там посмотрим. У меня, однако, совсем нет уверенности, что кто-то на него клюнет. Все почему-то думают, что дом на крайнем севере можно купить за гроши, профессор. А может, кто-нибудь захочет его снять – такой вариант тоже предусматривается. В объявлении указана и продажа, и сдача внаем. Я тебе это рассказываю на тот случай, если оно тебе вдруг попадется на глаза где-нибудь в газете или в Интернете. Пока все не окончательно. – Томас умолк, а потом извиняющимся тоном добавил: – Да ты не волнуйся.
Однако теперь Ари и правда было о чем волноваться.
Если Томас все-таки уедет в Рейкьявик, Ари, видимо, придется принимать решение, выдвигать ли ему свою кандидатуру на должность инспектора в Сиглуфьордюре, в то время как он предпочитал с этим не спешить. Ему в первую очередь хотелось разобраться со своей личной жизнью, понять, в каком направлении развиваются их с Кристиной отношения. Может, ему имеет смысл переехать к ней в Акюрейри или даже перебраться вместе с ней за границу, если она соберется продолжать учебу там?
Не подавая виду, Ари лишь улыбнулся:
– Поживем – увидим.
Томас ушел домой. Оставшись дежурить в одиночестве, Ари прогулялся к гавани, где были пришвартованы катера. Небо над фьордом было ясным, и по дороге Ари даже встретил двух прохожих, которым кивнул в знак приветствия. Они тоже кивнули в ответ, хотя и довольно мрачно.
Может, ему навестить Сандру? Посидеть рядом с ней, послушать ее истории о прежней жизни в Сиглуфьордюре… Они ведь и правда подружились и могли общаться на любую тему. Ари делился с ней своими личными переживаниями, а Сандра всегда советовала ему не принимать жизненные коллизии слишком близко к сердцу, не расстраиваться по пустякам – и не терять Кристину, хотя с последней Сандра пока так и не познакомилась.
Внезапно Ари вспомнил, что собирался позвонить Хьединну, до того как интервью выйдет в эфир. Этот звонок не стоило откладывать в долгий ящик.
Прохаживаясь по деревянному пирсу с прижатым к уху телефоном, Ари разглядывал покачивающиеся на воде катера, которые радовали глаз своей яркой расцветкой. В воздухе чувствовалось робкое дыхание весны, но Ари знал, что это ощущение обманчиво и погода может в любой момент испортиться, прежде чем весна по-настоящему вступит в свои права.
– Алло, – раздалось наконец в трубке.
– Здравствуйте, Хьединн. Это Ари Тор из полиции. Я вас не отвлекаю?
– Да нет, что вы, – я дома. Занятий в школе сейчас нет, как вы знаете, так что нам, учителям, и заниматься-то особенно нечем. Вам удалось